Наталья Павлищева - Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. «Золотой век» Древней Руси (сборник)
Не пришлось, от Рёнгвальда пришло письмо с сообщением, что король Норвегии готовится к свадьбе и все состоится вовремя. Ингигерд обрадовалась, она помчалась с этим посланием к отцу, показать, что отменить свадьбу никак не получится и зря эти послы конунга Гардарики стараются.
Шётконунг, прочитав послание родственника, слегка задумался, но потом покачал головой:
– Поживем – увидим…
Ингигерд, чувствуя себя победительницей, гордо вскинула голову и отправилась восвояси. А Шётконунг позвал верного Ульфа:
– Все ли идет так, как надо?
– Да, – подтвердил тот.
– Отправляйся к Рёнгвальду, он может испортить все своим неуемным старанием. Нельзя допустить, чтобы они с Ингигердой обменивались посланиями.
– Она не пишет, мой конунг. А если напишет – перехватим.
Действительно, письмо королевны, направленное Рёнгвальду с подтверждением готовности выйти замуж за его короля и вестью об отказе послам конунга Гардарики, легко перехватили. Гонцы тоже любят выпить и провести ночку в объятиях доступной красавицы…
* * *Шли дни, но Ингигерд не давала согласия на замужество с конунгом Ярицлейвом. Приближались осенние шторма, и послам было пора возвращаться. Их позвал к себе король, заверил, что дочь согласится обязательно, и на следующий год состоится свадьба. Уже видев строптивую дочь конунга, русские сильно в этом сомневались, но Шётконунг снова заверил, что у него есть способ заставить дочь согласиться. Кроме того, он пообещал хорошую военную помощь будущему зятю. Это было то, зачем плыли русские ладьи из Новгорода в Упсалу – король дал согласие на брак и обещал помощь. Можно возвращаться.
Ингигерд пыталась понять: взяла ли она верх над отцом? Послы отправились восвояси, согласие от самой невесты не получено… Получалось, что взяла. Почему же так спокоен отец? На вопрос, состоится ли ее свадьба с Олавом Харальдссоном этой осенью, не сказал ни да, ни нет. Когда дочь потребовала твердого ответа, заявил, что нет и что она выйдет за конунга Гардарики. Ингигерд поразило отцовское спокойствие. Получалось, что он не собирался считаться ни с волей дочери, ни со словом, которое дал на тинге?!
– Но я не дам согласия на такой брак!
– Дашь, – все так же спокойно ответил отец.
Ингигерд метнулась к себе – писать новое послание к Рёнгвальду, чтобы Олав Харальдссон узнал, что творится в Упсале, чтобы пришел на выручку! Это послание Ульф задерживать не стал. Пусть Олав знает, что его невеста обещана другому. А слезы самой невесты?.. Кто с ними считается? И потом, у короля есть еще дочь…
Олаву нужна Ингигерд или просто дочь шведского короля для замирения? Это Ингигерд напридумывала себе о норвежце невесть что, а тот относился к будущей свадьбе очень спокойно. Красивая дочь шведского короля станет его женой? Очень хорошо!
Правда, когда пришло время забирать невесту, а в условленное место на встречу к жениху не приехала не только сама Ингигерд, но и кто-то из шведов объяснить, в чем дело, Олав разозлился. Так не поступают с королями! Несколько дней к нему невозможно было подойти, король ни с кем не разговаривал. Окружающие уже и не знали, как быть.
Но однажды поздним вечером к Олаву пропустили Рёнгвальда Ульвссона, того самого, что столько напел в уши Ингигерд о своем короле. Рёнгвальд принес неутешительное известие, что к Шётконунгу приезжали послы конунга Гардарики Ярицлейва сватать его дочь Ингигерд, и король Швеции, вопреки своим обещаниям выдать дочь за Харальдссона, дал согласие на ее брак с конунгом Гардарики. Сказал, что об этом ему сообщила сама Ингигерд письмом, а еще что с королем Норвегии просит тайной встречи посланник Шётконунга.
– Чего еще нужно этому обманщику?! Он и так унизил меня сверх меры!
– Ты поторопился, мой конунг, поспешил к назначенному месту встречи. Если бы собрался туда на несколько дней позже, как и договаривались, то, возможно, ехать не пришлось бы.
– Не говори загадками, – поморщился Олав. – Я уже слышать не хочу ни о какой Швеции с ее королем-обманщиком! И об этой Ингигерд тоже. Пусть выходит замуж за кого угодно!
– Выслушай сначала прибывшего человека, он близок к королю…
Человек оказался Ульфом, сделавшим все для того, чтобы никто не узнал о его визите к королю Норвегии.
После этого начались странности. Рёнгвальд и никем не узнанный Ульф вернулись в Швецию. Через некоторое время из дома вдруг исчезла сестра Ингигерд, младшая дочь Шётконунга Астрид. Почему-то ее бросились искать не сразу. Вдруг уехал ни с кем не попрощавшись и Рёнгвальд…
А после Рождества пришло немыслимое известие: король Норвегии Олав Харальдссон все же женился на дочери шведского короля Олава Шётконунга, только не той, которую сватал прежде, а на ее сестре Астрид, ради будущего мужа бежавшей из отцовского дома!
Ингигерд, услышав такое известие, обомлела. Она даже не сразу поняла, что речь идет о ЕЕ Олаве и сестре Астрид.
– Как это? Он же мой жених!
Отец словно ждал прихода дочери, кивнул, показывая, что знает о произошедшем, а потом усмехнулся:
– Может, теперь ты выйдешь замуж за конунга Гардарики Ярицлейва?
Несколько мгновений Ингигерд стояла, молча глядя на отца. Она была достаточно умна, чтобы понять, чьих это рук дело. Не желая выдавать за короля Норвегии свою любимицу, Шётконунг позволил младшей дочери бежать к несостоявшемуся мужу старшей!
Отец наблюдал, как внутри Ингигерд борются гордость и желание разнести все от злости. Девушка прекрасно понимала, что если начнет кричать и покажет свою боль, то добавит позора и унижения самой себе. Она вдруг надменно вскинула голову и насмешливо произнесла:
– Я согласна стать женой конунга Гардарики Ярицлейва, только если он преподнесет мне в дар на свадьбу Альдейгьюборг и то ярлство, что к нему относится!
Олав не смог сдержать восхищения, ох и девка! Такое придумать могла только его дочь! Альдейгьюборг, или Ладога, как его зовут сами русы, лакомый кусок для кого угодно, но в ответ на такой свадебный дар ему, как отцу, придется давать приданое не меньших размеров! Ингигерд станет одной из самых богатых, если не самой богатой женщиной из всех известных.
А в том, что дочь возьмет в руки будущего мужа и заставит поступать так, как ей понадобится, Олав Шётконунг не сомневался. Он хорошо знал нрав своей Ингигерд и то, какой она может быть в гневе. Недаром все окружающие старались не попадаться королевне на глаза, если та гневалась. Иногда казалось, что, будь она мужчиной, обязательно была бы викингом, причем не просто викингом, а берсерком, что во гневе способны убить врага голыми руками, загрызть собственными зубами.
– Я передам послам твое требование.
– Я хочу еще, чтобы со мной в Хольмгард отправился родственник, которого я выберу, и чтобы у него там было положение не ниже нынешнего!
Олав чуть насторожился – кто знает, что еще придумает дочь? Вон Олав Харальдссон тоже теперь ее родственник! Вдруг решит, чтобы и он ехал в Гардарику?
– Я надеюсь, ты не мужа своей сестры собираешься туда брать? – Шётконунг постарался, чтобы голос не звучал слишком насмешливо.
Ингигерд, уже собравшаяся уходить, резко обернулась:
– У меня нет сестры! Передай, чтобы никогда не попадалась мне на глаза.
Родственником, которого выбрала для управления Альдейгьюборгом (Ладогой) Ингигерд, был тот самый Рёнгвальд. Никто не мог понять этого выбора, а сама невеста не объяснила, что просто не хочет расставаться со своей несбывшейся мечтой о прекрасном короле Норвегии. Пусть Рёнгвальд хотя бы время от времени рассказывает ей об Олаве и его висах.
Удивительно, но конунг Ярицлейв согласился на все условия невесты, она получила в качестве свадебного дара Ладогу и земли вокруг нее. С тех самых пор эти земли называются Ингерманландией – Землей Ингигерд. И управлял ими до самой своей смерти ярл Рёнгвальд, а потом его сыновья…
Ярл привел с собой на земли Гардарики большой отряд в помощь конунгу Ярицлейву – Ярославу Владимировичу. Это был личный дар короля Швеции своему зятю. Отряд немало помог Ярославу в возвращении себе Киева.
* * *Надо сказать, что король Швеции и все окружавшие Ингигерд не ошибались, помня о ее буйном нраве. Когда был вскрыт саркофаг с останками княгини Ирины (так на Руси именовали Ингигерд), то ученый-рентгенолог Д.Г. Рохлин мрачно произнес: «Не желал бы я жить под ее началом». Почему? Оказалось, что черепная крышка княгини слишком толста. У человека это приводит к тому, что при возбуждении и приливах крови к голове мозг, бессильный расправиться в черепной коробке, причиняет сильнейшие боли, доводящие до бешенства. То есть княгиня, судя по всему, страдала жесточайшими мигренями, стоило ей только хоть чуть на кого-то осерчать или возбудиться. Это приводило к еще большему приливу крови и еще большим мучениям.
При всем том остальной организм ее прекрасно сохранился: в отличие от мужа, у княгини не было никаких наростов на костях, повреждений или других проблем, доставлявших неприятности. Но, наверное, и первого вполне хватало, чтобы не всегда радоваться жизни.
