Каирская трилогия - Нагиб Махфуз
Когда оба молодых человека подошли к нему, он поднялся, чтобы со всей солидностью поприветствовать их, и пожал им руки. Затем он сделал им знак присесть. Один из тех, что сидели в вестибюле и который прервал разговор при появлении юношей, продолжил:
— До чего же потрясено было общественное мнение, когда стали известны имена новых министров, среди которых нет Нукраши[85]!
Абдуррахим-паша Иса сказал:
— В момент отставки кабинета мы подозревали нечто подобное, особенно после того, как разногласия стали известны настолько, что о них заговорили даже в кофейнях. Но Нукраши не таков, как другие члены «Вафда». «Вафд» многих отстранил, и ни у кого не было такой поддержки. Нукраши это нечто иное. Не забывайте, что Нукраши это ещё и Ахмад Махир[86]. Оба они — это «Вафд». «Вафд», который боролся и воевал. Можете спросить о том виселицы, тюрьмы и бомбы. И на этот раз нет никакого разногласия, очерняющего тех, кто выбывает; под вопросом только честность режима и бомбардировки. И если случится то, чего все опасаются, и «Вафд» расколется, то не Нукраши и Махир будут дезертирами, а все остальные его члены!
— Макрам Убайд[87] показал своё истинное лицо наконец!
Эти слова показались Ридвану странными: ему было нелегко поверить в то, что стержень «Вафда» подвергается подобным нападкам, находясь среди искренних вафдистов. Тут высказался ещё один человек:
— Макрам Убайд это и есть главный источник всего этого зла, ваше превосходительство паша…
Абдуррахим-паша заявил:
— Другие тоже не так невинны…
— Однако именно он не выносит соперников. Он хочет контролировать Ан-Наххаса сам, без сотоварищей. И если освободилось место Махира и Нукраши, то на его пути больше ничего не стоит…
— Если бы он мог устранить Ан-Наххаса, он бы и его устранил.
Один из пожилых людей, что сидел в вестибюле, сказал:
— Прошу вас, не преувеличивайте так. Все реки возвращаются в свои русла.
— После того, как сформировано правительство без Нукраши?
— Всё возможно…
— Такое было возможно во времена Саада. Но Наххас упрямец, и если ему что-либо придёт в голову…
Тут в вестибюль быстрыми шагами вошёл человек. Паша поприветствовал его со своего места и оба они горячо обнялись. Паша спросил:
— Когда ты вернулся? Как дела в Александрии?
— Замечательно… Замечательно. Нукраши ждал просто бесподобный приём народа на вокзале Сиди Джабир. Целые толпы образованных людей от чистого сердца выкрикивали его имя. Все были в ярости, ратуя за честность режима. Они кричали: «Да здравствует честный Нукраши… Да здравствует Нукраши, истинный сын Саада…». Многие также кричали: «Да здравствует Нукраши, лидер нации…»
Мужчина говорил так громко, что многие из сидящих в вестибюле подхватили произнесённые им лозунги и начали скандировать их, пока не вынудили Абдуррахима-пашу махнуть им рукой, призывая соблюдать спокойствие. Тогда прибывший продолжил:
— Общественное мнение взбешено действиями кабинета. Оно в ярости из-за изгнания оттуда Нукраши. Наххас потерпел непоправимый ущерб, согласившись поддержать шайтана вместо этого чистого ангела…
Абдуррахим-паша заметил:
— Сейчас у нас август. Университет откроется в октябре. Пусть открытие Университета будет решающим событием. Уже сейчас нам следует готовиться к демонстрациям. Или Наххас образумится, или может убираться ко всем чертям…
Тут Хилми Иззат заявил:
— Могу заверить вас, что университетские демонстрации устремятся к дому Нукраши…
Абдуррахим-паша ответил:
— Всё нужно организовать. Соберитесь с нашими сторонниками из числа студентов и подготовьтесь как следует. К тому же сведения, которыми я обладаю, утверждают, что просто невероятное количество депутатов и сенаторов присоединятся к нам…
— Нукраши — основатель комитетов «Вафда», не забывайте об этом. Телеграммы о лояльности ему приходят в его кабинет с утра до вечера…
Ридван спрашивал себя, что же такое происходит в мире? И расколется ли «Вафд» и на этот раз?.. И возьмёт ли на самом деле Макрам Убайд на себя такую ответственность? Совместимы ли интересы отечества и раскол партии, которая представляла его в течение восемнадцати лет?..
Прения затянулись. Собравшиеся обсуждали множество предложений о пропаганде и проведении демонстраций. Затем они начали покидать фойе, пока там не остались только сам паша, Ридван и Хилми Иззат. Паша пригласил их расположиться на веранде, и юноши прошли за ним на веранду. Все трои уселись за столик, и вскоре им принесли лимонад. Тут в дверях показался человек лет сорока: за время своих предыдущих визитов в дом Ридван узнал его; его звали Али Мехран, он был помощником паши. Внешность его свидетельствовала о характере, склонном к веселью и шуткам. Его сопровождал молодой человек лет двадцати, довольно миловидный, чьи непослушные волосы, длинные на висках, и широкий галстук выдавали в нём человека искусства. Али Мехран с улыбкой подошёл, поцеловал руку паше и пожал руки обоим молодым людям, затем представил юношу:
— Мастер Атийя Джаудат, молодой, но талантливый певец. Я вам уже говорил о нём, Ваше Превосходительство!
Паша надел очки, что лежали на столе, и принялся внимательно разглядывать юношу, затем улыбаясь, сказал:
— Добро пожаловать, господин Атийя. Я много о вас наслышан. Может быть, мы услышим вас наконец на этот раз…
Певец с улыбкой призвал Господне благословение на пашу, затем сел, в то время как Али Мехран склонился к паше и сказал:
— Как вы, дядюшка?
Так он обычно обращался к паше, когда не было необходимости в формальностях. Тот, улыбнувшись, ответил:
— В тысячу раз лучше, чем ты…!
Непривычно серьёзным для себя тоном Али Мехран сказал:
— Люди в баре «Анджело» шепчутся о скором создании националистического кабинета под предводительством Нукраши!..
Паша дипломатично улыбнулся и пробормотал:
— Мы не из тех, кто добивается министерского портфеля!..
Ридван с волнением и интересом спросил:
— На каком основании?.. У меня в голове не укладывается, что Нукраши
