Робин Нилланс - Генералы Великой войны. Западный фронт 1914–1918
Публикация книги «1914» была встречена с негодованием. Сэр Джон Фортескью, выдающийся специалист по истории британской армии, с грустью написал следующие слова:
«В целом мы должны сказать, что это — книга с самой печальной судьбой из всех когда-либо написанных. Вызывает огорчение сам дух, в котором написана книга. Чтобы запятнать репутацию подчиненного, который лишен права защитить себя, автор опускается до самого неуклюжего и наиболее нелепого оговора и искажений в трактовке событий».
Последнее замечание связано с тем, что Смит-Дорриен посчитал, что он имеет право на ответ и на расследование обвинений, выдвинутых Френчем, и с этой целью обратился к премьер-министру Ллойд Джорджу — тому человеку, которому Френч посвятил книгу «1914». Ллойд Джордж отказал Смит-Дорриену и в том и в другом на том основании, что тот все еще состоит на действительной службе и поэтому не имеет права на публикацию своих воспоминаний. Поскольку фельдмаршалы в силу своего звания состоят на действительной службе пожизненно, то в таком же положении оказался и сэр Джон Френч, но это обстоятельство как-то прошло мимо внимания Ллойд Джорджа. Затем последовали публикации в «Таймс» и «Дейли Телеграф», и Смит-Дорриен снова запросил созыва комиссии с целью изучения соответствующих документов. Однако военный министр Великобритании принял решение отказать Смит-Дорриену в любой форме публичного ответа, «потому что, — как сказал он, — если мы хоть раз разрешим офицерам, состоящим на действительной службе, писать статьи в газеты, то, как мне кажется, ущерб, причиненный тем самым армии, будет просто бесконечным». Сэр Орас к этой теме больше не возвращался, однако его друзья позаботились о том, чтобы подлинное положение дел в 1914 году во Франции стало достоянием широких кругов общественности.
Мы еще остановимся на этой печальной теме, однако сейчас нам нужно вернуться на поля сражений, где в последнюю неделю августа 1914 года Британские экспедиционные силы, потрепанные в боях, но по-прежнему боеспособные, отступают на юг к Марне.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ОТ БИТВЫ ПРИ МАРНЕ ДО ПЕРВОГО СРАЖЕНИЯ ПРИ ИПРЕ, СЕНТЯБРЬ-ОКТЯБРЬ 1914
По мере того как день за днем ведение боевых действий в условиях позиционной войны принимало все более изощренные формы, мне становилось все яснее и яснее, что современное оружие предоставляет гораздо большие возможности обороняющейся стороне, чем наступающей… И в силу этого, постепенно и смутно, я начинал осознавать, что может ждать нас в будущем.
Фельдмаршал виконт Френч Ипрский (позднее 1-й граф Ипрский), по поводу битвы при Эне, «1914»
После знакомства с условиями, в которых соединения БЭС отступали из Монса и Ле-Като, необходимо хотя бы вкратце ознакомиться с общим положением дел на Восточном и Западном фронтах, особенно если учесть, что на фоне главных сражений этой все расширяющейся войны британская армия представляла собой лишь небольшую группировку, действующую на одном и ограниченном участке фронта. На Восточном и на Балканском фронтах русские и сербы действовали с такой решительностью, которая приводила в ужас немцев и австрийцев, напавших на них. Германское командование надеялось, что до падения Франции на этих фронтах не будет вестись активных боевых действий. Однако сербы наносили ощутимые потери австрийцам, а русские перешли к активным боевым действиям с такой скоростью, которой никто от них не ожидал. К 20 августа их вооруженные силы продвинулись глубоко на территорию Восточной Пруссии, и две полнокровные армии двигались на Кенигсберг.
Верховное командование незамедлительно сняло с должности генерала фон Притвица, который командовал немецкими войсками на востоке, и назначило на его место генерала Пауля фон Гинденбурга, которого для этой цели пришлось отозвать из отставки. На должность начальника штаба последний взял[25] генерал-майора Эриха Людендорфа, офицера, имя которого стало известно после взятия Льежа. В том случае, если этим двум военачальникам не удастся быстро изменить развитие событий на востоке, Мольтке готов был отправить им на помощь крупные силы с Западного фронта, где план Шлиффена все равно уже распадался на части. Провал главного военного плана немцев все еще не был очевиден для французского командования, которое видело только то, что их План XVII гибнет под дулами немецких пушек и что их собственные армии постоянно отступают, не говоря уж о том чтобы вторгаться в пределы Германии.
Но это отступление, каким бы угнетающим оно ни было для солдат, что, не зная отдыха, шли по дорогам то под лучами палящего солнца, то под потоками внезапных гроз и ливней, оно по крайней мере позволяло французским армиям действовать как единое целое. Бельгийская армия также не понесла практически никаких потерь, и теперь она отошла на запад, в крепости, защищавшие подступы к Антверпену. Здесь ее командиры намеревались отбиваться от наступающих немцев до тех пор, пока не придет помощь от британских и французских союзников. И в целом складывающаяся картина тоже не была лишена ярких пятен. И в Эльзасе, и в Лотарингии французы отступали в упорных боях, заставляя противника сражаться за каждый метр отвоеванного пространства. В это же время генералы Рюфе и Лангль де Кари в центральной части франко-германского фронта перестраивали свои соединения для нанесения контрудара. Армия генерала Ланрезака отступала от рубежей на берегу Мааса. Корпуса БЭС, которые отступали вместе с ее левым флангом, испытывали сильное искушение найти сомнительную защиту на рубеже укреплений Мобежа. Несмотря на то что они постоянно отступали, англо-французские силы по-прежнему оставались реальной вооруженной силой, выступавшей объединенным фронтом против общего противника.
Что же касается германских армий, действовавших на западном фланге, там такого единства не было. Тот «блокирующий удар», который был нанесен Клуку в Ле-Като, спутал последнего, и, полагая, что английские войска в дальнейшем будут отступать в направлении Амьена и далее к берегу моря, тот двинул свои войска в этом направлении. Это привело к тому, что немецкая I-я армия потеряла тактическую связь со 2-й армией Бюлова справа от нее, и на стыке этих армий образовался разрыв. Этот разрыв привлек внимание генерала Хейга, и он, в свою очередь, обратил на него внимание Ланрезака. Несмотря на то что отступление продолжалось, 28 августа Хейг отправил офицера связи в ставку Ланрезака с сообщением, в котором он отмечал, что наступление армии Клука в юго-западном направлении открывает его незащищенный левый фланг, создавая удобные условия для нанесения контрудара. Хейг также обещал, что, если Ланрезак захочет нанести подобный контрудар, его 5-й армии будет оказана поддержка силами I корпуса БЭС. Поскольку Жоффр уже отдал Ланрезаку приказ атаковать Клука, французский генерал охотно согласился на предложение Хейга.
Но тут возникло неожиданное препятствие. Хейг не поставил в известность Френча об этой своей инициативе, и теперь он должен был объяснять Ланрезаку, что участие I корпуса в операции находится в зависимости от решения вышестоящего руководства. Однако Френч не дал «добро» на участие Хейга в предстоящей операции, и Ланрезаку пришлось наносить удар в одиночку. «Я в первый раз почувствовал, что здесь мы не правы, — пишет в своем дневнике лейтенант Спирс, английский офицер связи при французской 5-й армии. — До этого командование БЭС постоянно выражало свое недовольство тем, что Ланрезака невозможно заставить наступать. Теперь, когда он был близок к тому, чтобы сделать это, не нашлось такой силы, которая смогла бы побудить британские войска выступить во взаимодействии с ним».
Неприятный осадок от их первой встречи по-прежнему был жив в памяти фельдмаршала Френча, но на этот раз его решение было мотивировано приказами Китченера, которые требовали от него хорошо подумать, прежде чем принять решение «об участии в любых ударных операциях, которые будут проводиться без массированного участия французских войск и в которых вверенные вам соединения могут оказаться незащищенными перед ответным ударом».
Приятно отметить, что в последующем сражении Ланрезак руководил своей армией с большим искусством и отменной выдержкой. На стыке между его 5-й армией и 4-й армией под командованием Лангль де Кари существовал некоторый разрыв, и как только Ланрезак под Сен-Квентином направил свои полки на армию Клука, германская 2-я армия нанесла удар по правому флангу 5-й армии у города Гиз. Ланрезак бесстрашно развернул свои войска и нанес сокрушительное поражение 2-й армии в сражении, которое позже было названо «битва при Гизе». Действуя на фронте протяженностью 25 миль (40,5 км), Ланрезак смог отбросить противника на три мили (около 5 км) в глубину. Командующий 2-й германской армией генерал фон Бюлов обратился за помощью к Клуку, и тому пришлось ее оказать. Именно эти боевые действия в период 29–30 августа и вынудили генерала фон Клука оказаться от главного положения плана Шлиффена, согласно которому немецкие войска должны были повернуть на восток только тогда, когда они окажутся южнее Парижа. Вместо этого, в силу необходимости оказать помощь своему коллеге Бюлову, он повернул на восток, будучи севернее французской столицы, и таким образом обнажил свой правый фланг для атак французских армий, сконцентрировавшихся теперь к югу от Марны.
