Морис Монтегю - Король без трона
Когда до них дошли слухи о происшествиях в замке д’Этиоль, они встревожились еще более: если когда-нибудь узнают убежище графа де Тэ, то они окажутся сообщниками и тогда погибнут, а в таком случае они выдадут и других, и в первую очередь принца, того самого, ради которого они приняли на себя опасную роль, противную их убеждениям, того принца, который теперь не хочет больше знать их!.. Вместе с тем их стала еще более угнетать мысль об Изабелле.
Они, как и Бруслар, почувствовали ожесточение против своей трудной задачи, не дававшей им ни славы, ни надежды на успех…
XXI
Между тем в замке д’Этиоль, после трагической ночи, снова начались розыски и допросы.
Граф Форас, его сын и д’Ормансе отвечали на новый допрос: один — молчанием, другой — пожатием плеч, третий — насмешками. Их отправили вместе с другими, менее важными пленниками под хорошим конвоем в компьенскую тюрьму, чтобы потом переслать в Париж.
Раненые были отправлены туда же, в лазарет.
— А что вы сделаете со мной? — спросила Диана.
— Вам придется побыть еще здесь, — ответил Кантекор, — в качестве хозяйки замка, вы должны присутствовать при обыске.
— Разве он не кончен?
— Нет.
— А что будет потом?
— Потом я буду ждать распоряжений от Фуше. Пусть решает он. Впрочем, император не ведет войны с женщинами: теперь не террор… Может быть, вас только вышлют в Англию.
— Ах, только? Значит, новое изгнание?
— Кто же в этом виноват? — развел руками Кантекор.
— Подчиняюсь, — сказала Диана, — вы сильнее! Но если когда-нибудь ветер переменится и придет наша очередь…
— Ну-с, что же вы сделаете тогда?
— Я непременно прикажу повесить вас.
Кантекор разразился громким смехом:
— Полноте! Стара штука! Вы думаете, что теперь все еще царствует король Генрих? Надо быть современнее!
Он был весел и шутил: раненое плечо не причиняло теперь ему боли, и доктор сказал, что через неделю оно совсем поправится. Кантекор снова ощущал радость жизни, которая была бы еще полнее, если бы ему удалось поймать Бруслара, но — увы! — полного счастья не бывает на свете! Кроме того, его тревожило еще одно обстоятельство: надо было точнее расследовать роль, которую играл принц в этом заговоре шуанов. По-видимому, все доказывало, что Гранлис замешан здесь совершенно случайно, но Фуше мог рассудить иначе. Надо было собрать доказательства, не надеясь на свидетельство людей, которые сами замешаны в том же деле, и не судить по наружности, которая могла быть обманчивой. Не поторопился ли он выпустить главную птицу из своей сети? Ответственность была серьезна.
— Надо собрать доказательства, — повторял себе Кантекор.
Он послал в Ретонд за хозяином гостиницы «Великий монарх» и его служанкой Бастьенной, предупредившей принца о грозившей ему опасности.
Допрос первого был короток и решителен: он оказался, как и следовало ожидать, горячим роялистом, уже не раз замеченным полицией. Он не дал себе труда запираться и спокойно отправился к своим товарищам в тюрьму.
При виде вошедшей служанки Кантекор приятно улыбнулся. Это была действительно красивая девушка, хорошенькая милашка. К тому же она спасла его принца и тем уже расположила его в свою пользу.
— Дитя мое, — заговорил Кантекор, крутя свой ус здоровой рукой, — вы присутствовали в тот вечер на собрании виновных лиц в гостинице, где вы служите? Вы знаете это?
— Кажется, что так, но этого я не знала.
— Что они говорили?
— Много чего, но я не особенно поняла… разобрала только одно: что они хотели зла господину Гранлису…
— Откуда вы знаете это имя?
— Я знаю его давно. Нынче летом я служила в гостинице «Золотой колокол» в Компьене, и при мне был тот завтрак, когда еще перебили посуду…
— Ба! — вспомнил Кантекор. — Верно, теперь я припоминаю. Так что все эти шуаны — их так зовут, дитя мое, — хотели зла господину Гранлису? Что же они хотели сделать с ним?
— Просто зарезать или бросить в воду.
— Ого! Это недурно!
— Особенно злы были молодые; один старик с большой бородой предложил запереть его в комнате…
— Ну, это ему не зачтется, — сквозь зубы сказал Кантекор. — Но за что же они хотели убить этого офицера?
— За то, что он служит императору, а они — королю.
— Короля у нас нет, милая девица.
— Я говорю, как говорили они.
— Так! И вы предупредили Гранлиса, который и скрылся?
— Да, к счастью! Я вздохнула свободнее, когда он переехал мост. За ним погнались…
— Да, я знаю, — остановил ее Кантекор. — Отсюда следует, что Гранлис не знал раньше этих шуанов?
— Нет, он встретил троих из них, этого старика с двумя сыновьями, когда заблудился в лесу. Они привели его в гостиницу, может быть, именно для того, чтобы убить…
Писарь, сидевший рядом с Кантекором, записывал показания служанки. Кончив допрос, Кантекор попросил его громко прочесть написанное.
— Все это верно? Так? — спросил он у Бастьенны.
— Точно так.
— Отлично! Можете вы подписать?
— Могу, если постараюсь.
— Постарайтесь и подпишите.
Служанка наклонилась над столом, взяла перо и, по-детски высунув кончик языка, с трудом и сопением вывела большие, круглые буквы. Следивший за ее пером агент Фуше дрогнул и выпрямился.
— Бастьенна Кантекор, — подписала девушка.
— Вас зовут… Бастьенна Кантекор? — запинаясь, спросил агент.
— Да! Некрасивое имя, не правда ли?
— Кантекор де ла Коррез?
— Да.
— Из гостиницы «Повешенного» в Пюи-Ма-Шевалье?
Бастьенна испуганно отступила.
— Вы сам дьявол, должно быть!.. Правду говорят про полицию…
— Отвечай, отвечайте!
— Да, мой отец тоже трактирщик, вот почему я…
Она не успела кончить: Кантекор обнял ее здоровой рукой и поцеловал в обе розовые щеки, причем произнес:
— Я — Жером, твой брат!
Глаза девушки расширились от удивления.
— Это ты? — наконец спросила она. — Да, в самом деле, хорошую шутку сотворил ты с нами, когда удрал!
Оба весело рассмеялись. Потом Кантекор осведомился:
— Что отец? Дети?
— Не знаю. Я уже четыре года не была дома, — ответила Бастьенна.
Один писарь был свидетелем трогательной сцены. Когда волнение прошло, брат и сестра спокойно расстались, даже не сказав друг другу «до свиданья». В этой семье не привыкли к чувствительности.
В продолжение дня Кантекор в присутствии маркизы д’Этиоль осмотрел все документы, найденные в замке.
Большей частью они состояли из связок любовных писем, писанных все разными почерками. Рассерженная Диана кричала, что это насилие над правами человека, тем более женщины. Однако ей пришлось замолчать, когда нашли потайной ящик, где хранились более опасные бумаги: письма из Лондона, Митавы, Курляндии, Германии и Италии, где под вымышленными именами легко было угадать настоящие, под видом анекдотов — найти серьезные указания; словом, здесь оказалась вся переписка принцев со своими партизанами.
Кантекор перебирал эти бумаги с наслаждением и с насмешкой сказал Диане:
— Ну, маркиза, как теперь насчет прав человека?
Видя, что попалась, маркиза скрестила руки и молча сделала презрительную гримасу.
Компрометирующие документы были опечатаны и обыск закончен.
Наутро прибыл гонец с распоряжениями Фуше: маркизу было приказано отвезти в Булонь и отправить в Англию; других же пленников отослать в Париж.
Узнав свою участь, Диана вздохнула свободнее.
Под конвоем четырех жандармов она села в экипаж, а затем, прибыв во французский порт, взошла на первое судно, готовое к отплытию; с этой минуты она считала себя снова свободной.
Сойдя на землю в Фолкстоне, в Англии, она не теряя времени перевезла свой багаж на борт английского судна, отплывавшего в Кале, и уже два дня спустя снова въезжала во Францию, справедливо рассуждая, что чем быстрее будет ее возвращение, тем меньше возбудит она подозрений. Из Кале она в почтовой карете отправилась в Париж, спокойная, веселая, полная надежд и желаний. О Брусларе она не особенно сокрушалась. К тому же до нее дошли бы слухи, если бы он был схвачен.
А между тем старый шуан в обществе Изабеллы испытал немало приключений на пути в Суассон.
Прежде всего тележка на повороте дороги наткнулась на первый отряд драгун, обыскивавший окрестности в погоне за шуанами. Они сейчас же принялись допрашивать двух путешественников, несколько подозрительных на взгляд. Усердный бригадир довольно бесцеремонно рассматривал их.
— Кто вы такие? — спросил он.
— Баптист Бонжан и моя дочь Жанина.
— Куда вы едете?
— В Суассон.
— Зачем?
— Продавать свои овощи, завтра там базар.
Бруслар отвечал спокойно и уверенно, привыкший к такого рода столкновениям. Позади него сидела на мешке с репой Изабелла. Она подняла голову и улыбнулась бригадиру.
