Иван Сергеев - Тайна географических названий

— Вот эту речушку, — говорит молодой саами Николай, — надо назвать Сентисуай — по-русски Таловка; она ведь никогда не замерзает, бежит даже зимой…

Больше споров вызывают названия гор. Одни хотят назвать их так: отроги первый, второй, третий — по военному ранжиру; другие, воспитанные в географическом духе: Северная долина, Меридиональный хребет, Юго-восточный отрог; третьи, помоложе, еще живут воспоминаниями Майн Рида и Купера: Вождь Большой Реки, Озеро Косматых Медведей, Племя Длинного Дня…

— Вот здесь раньше паслись стада диких оленей… Значит, эту гору надо назвать Гора Оленьей Долины, по-саамски — „Поачвумчоор“: олень — долина — гора.

Нашим саамским экспертам предложенное название очень нравится. За ним быстро принимается Ворткуай (Громотуха), Саамка, Ущелье географов» …

Но не всегда крестины проходили так единодушно. Не всегда привлекались к этому делу и местные жители. Не всегда хватало времени для длинных обсуждений.

«Заканчивается постройкой новая ветка железной дороги. Вместо старого, захудалого разъезда Белый целая настоящая станция с девятью путями, а дальше, у входа в ущелье, — разъезд, потом город Кировск — Хибиногорск, а в горах, у самого апатитового рудника, — конечная станция всей апатитовой ветки.

Надо дать названия новым станциям, включить их в реестр железнодорожных путей всего Союза, напечатать новые билеты, бланки, реестры, квитанции, накладные, литера, — словом, записать новые названия в книгу прихода.

— Ну, конечно, самая главная станция — это на магистрали, — говорит старый железнодорожник, — ее надо назвать Апатиты.

— Но ведь апатит не здесь, — пытаюсь я скромно вмешаться в разговор.

— Ничего, зато сюда его везут. Значит, решено — эта станция будет Апатиты. Там, на тринадцатом километре, — разъезд, назовем его Титан.

— Но ведь там титана, как руды, нет и не было, — пытаюсь я снова подать голос.

— Ну ничего, сейчас нет, так надо, чтоб вы, геологи, нашли там титан. Ясно? Ну, а конечный путь ветки надо, конечно, назвать, у самого апатитового рудника, Нефелином. Тут, я думаю, и минералоги не будут возражать.

— Но ведь там, слава богу, нефелина мало.

— Ну ничего, батька, хоть мало, а все-таки есть; значит, и станция — Нефелин.

Так родилось слово, так решил отец Саваоф — железнодорожное начальство».

И еще одна маленькая выдержка из того же рассказа:

«Геохимики нашли около самого разъезда № 68 замечательное месторождение. Они говорят, что здесь открыты мировые руды титана, сотни миллионов тонн… Ну, значит, будут строить завод, фабрику, поселок.

Даже неловко: мировые руды, а разъезд просто № 68. Так думает старый железнодорожник.

— Надо переименовать. Да очень эти минералоги будут смеяться, назовешь их словом, а они тебя этим словом! Не знаю. Да и жарко сегодня, не до крестин. А тут еще пристал диспетчер, поезжай в Октоканду, принимай какой-то барак — кляузное дело, и в такую жару! Ну просто Африка, Африканда какая-то!

Разъезд был назван Африкандой, и по всему миру, на сотнях языков, во всех минералогиях, во всех музеях стояло отныне гордое слово: „Африканда, Кольский п/о, СССР“.

Так родилось еще одно слово!»

И сегодня вы видите эти слова — новые названия населенных пунктов — в том самом месте географической карты нашей страны, где полвека назад лежал нищий, пустынный край, в котором на одного человека приходилось пятнадцать квадратных километров территории, где не было ни дорог, ни городов, ни промышленности, ни сельского хозяйства. И этот край служит живой иллюстрацией бессмертных слов Сергея Мироновича Кирова, сказанных им академику Ферсману: «Нет такой земли, которая бы в умелых руках при советской власти не могла быть повернута на благо человечества».

Мы ограничиваемся только двумя рассказами о «новых» территориях, хотя топонимические перемены на карте СССР, вызванные дооткрытием страны, рождением новых населенных пунктов, прокладкой новых железных дорог и автотрасс, позволяют нам значительно расширить эти рассказы…. Географам все время приходится уточнять старые карты. Ежегодно на них наносится по нескольку тысяч новых географических названий. Особенно «урожайными» годами были годы, наступившие сразу же после окончания Великой Отечественной войны.

Восстановление справедливости

Одержав историческую победу в Великой Отечественной войне, Советская Армия освободила земли, некогда принадлежавшие русским, открытые русскими людьми, названные ими и освоенные. К числу таких освобожденных земель относилась южная половина острова Сахалин и вся цепочка Курильских островов, протянувшаяся дугой от южной оконечности полуострова Камчатка до северных владений островной Японии.

За годы японского владычества на Курильских островах (с 1875 года) и на Южном Сахалине (с 1905 года) захватчики не только хищнически опустошали русские земли, но и старались стереть с карт и вытравить из памяти людей все прежние географические названия. Новые хозяева истребляли все следы русского прошлого — японцы разрушали даже русские постройки.

После возврата тихоокеанских земель истинному их владельцу можно было приступить к восстановлению справедливости и стереть с географических карт следы пребывания временных захватчиков на Курилах и на Сахалине. Но нельзя было «упускать и поистине неповторимую возможность увековечить целую плеяду достойных имен первых русских исследователей островов, политических узников сахалинской каторги, партизан, боровшихся с японцами в 1905 году, наконец, имена самых близких нам героев — освободителей Южного Сахалина и Курильских островов от японцев».

Так писал географ Ю. К. Ефремов, командированный в 1946 году на Дальний Восток с заданием «навести порядок в топонимике Южного Сахалина и Курильских островов». Задача эта была очень сложной — об этой сложности и рассказывал Юрий Константинович в своей книге «Курильское ожерелье»:

— Географические названия отлагались на карте сообразно с ходом истории, подобно геологическим пластам, и эти названия являются интереснейшими историческими памятниками…

Первые русские исследователи бережно сохранили местные древнейшие названия географических пунктов, данные айнами-курильцами.

Чтобы легче разбираться в местных названиях, приведем несколько терминов сахалинско-курильской топонимики, взятых из языка айнов:

Мошири, мушир — остров.

Ши — лучший, крупный.

Шири — земля, страна, остров.

Котан — селение, место.

Най, пет — река.

Томори — пристань.

Нупури, нобори — гора.

Поро — большой.

По, пон — малый.

Пара — широкий, обширный.

Оне — старый, прошлый.

Куна — черный.

Соя — скалистый грунт, голые скалы.

С помощью этих терминов нетрудно определить, что название острова Кунашир значит «черная земля» или «черный остров», имя населенного пункта Онекотан — «старое поселение», Парамушир-«широкий (или обширный) остров», Поронай — «большая река», а Шикотан — «лучшее место». И действительно: на Шикотане чудесные бухты, каких нигде не сыщешь на Курилах — глубоко врезающиеся в остров, зеркальные, как озера, узкие, как фиорды; хороши на Шикотане и леса — из пихт, елей, берез и кленов, перевитых диким виноградом; и луга на острове богатые, сочные, ярко-зеленые, луга без труднопроходимых зарослей кедрового стланика…

Русские землепроходцы были скромными людьми и не увековечивали своих заслуг в названиях открытых ими земель. Тем важнее было закрепить на картах имя В. Атласова, который первым из европейцев увидел снежную шапку одного из курильских вулканов; имя М. Наседкина, которому в его смелом плавании по неизведанному морю открылся первый из северных островков Курильской гряды; имена первых русских людей, ступивших на курильскую землю, — Д. Анциферова и И. Козыревского; имя знаменитого землепроходца-дальневосточника А. Шестакова; имена И. Еврейнова и Ф. Лужина, смелых геодезистов, посланных Петром Первым, чтобы положить на карту неизвестные острова; имя казачьего сотника И. Черного, впервые описавшего по собственным наблюдениям все острова, кроме Кунашира.

На старых географических картах таких имен не значилось. А те, которые существовали — их тоже было немного, — убрали с карт японцы. Исчез с карт и пролив Головкина, названный в честь замечательного исследователя Курил, плававшего здесь на корабле «Диана» в начале прошлого века, в канун Отечественной войны. В. Головнин продолжил исследование, начатое И. Крузенштерном, который назвал крупнейшие вулканы северной части Курильской гряды именами русских ученых В. Севергина и Н. Фусса, мореплавателей П. Креницына и Г. Сарычева. Некоторым мысам и заливам были присвоены имена ученых Ф. Соймонова и Ф. Беллинсгаузена, деятелей русского флота Д. Сенявина и С. Мордвинова, а группа мелких скал, едва не погубивших в тумане крузенштерновский корабль «Надежду», получила меткое название «Каменные Ловушки».