Гейнц Гудериан - Внимание, танки! История создания танковых войск
Мы видели достаточно, чтобы понять, что дивизионный штат машин разведки очень велик по отношению к боевым машинам. Справедливо будет заключить, что Division legere mechanique предназначена преимущественно для разведывательных заданий и не годится для серьезного боя — дисбаланс, который является следствием происхождения дивизии, бывшей вначале кавалерийской. Сколько еще продлится такое положение дел — вопрос открытый, но слабость такой схемы уже замечена, как это видно из речи военного министра Даладье, объявившего, что в 1937 году Франция намеревается проводить испытания с тяжелой танковой дивизией — другими словами, дивизией, пригодной для наступательных действий. Даладье пояснял свою позицию в следующих высказываниях:
«В добавление к народной армии — армии мобилизованной — разве мы не нуждаемся в профессиональной армии или в специальных частях — танковых дивизиях, составленных исключительно из солдат долгосрочной службы? Некоторые рассматривают это формирование как войска, способные на немедленные действия, как ударную силу. Другие приветствуют его как возможность сократить срок действующей призывной службы или же по всем изложенным причинам сразу».
«Но главным образом нам всем необходима скорость и ударная сила».
«С этой трибуны уже упоминалось о том, как в 1933 году, заручившись согласием Верховного командования, я создал первую Division legere mechanique. Вторая уже в процессе формирования, за ними последует и третья. Все три дивизии будут состоять из всесторонне обученных людей, и в их полном распоряжении будут все необходимые средства транспорта».
«Я убежден, что легкие дивизии должны быть пополнены большим количеством тяжелых дивизий. В конце наступающего лета 1937 года мы возьмемся за проведение многочисленных и очень важных испытаний».
«Нам нужна гораздо более специализированная армия. Мы должны иметь различные виды дивизий для различных задач. Во всех этих важнейших вопросах я нахожусь в полном согласии с Верховным командованием, которое так же, как и я, полно решимости обеспечить французскую армию всем, что могут предложить современные технологии» (France Militaire, № 16, 565—566).
Почти во всех армиях придерживаются убеждения, что оперативная разведка должна проводиться кавалерийскими дивизиями или их наследницами, легкими механизированными дивизиями. Но не является ли такая концепция устаревшей или даже попросту неправильной? Первоначально кавалерийские дивизии вовсе не предназначались для разведки. Когда Наполеон I, их творец, создавал дивизии кирасир, драгун и легкой кавалерии, он предназначал кирасир и драгун исключительно для боевых действий, и только легкие дивизии — в основном для оперативной разведки.
В XIX столетии европейская кавалерия предназначалась, организовывалась и обучалась для того, чтобы решать исход битвы, — цель, которой редко удавалось достигнуть, так как вскоре появились винтовки, заряжаемые с казенной части, которые лишили кавалерию возможности выигрывать битвы с помощью «холодной стали». В кампаниях 1866-го и 1870—1871 годов кавалерия в области оперативной разведки достигла очень немногого, возможно, из-за недостаточной подготовки в мирное время. Только после того, как «холодная сталь» в роли «добытчицы победы» потерпела провал, появилось желание, а также (из-за привязанности к сабле и пике) и необходимость отыскать новое целевое задание для кавалерии.
Одним из таких заданий оказалась оперативная разведка — и до возникновения военно-воздушных сил и танков это было достойно упоминания. Однако остается под вопросом, стоило ли использовать для этой цели дивизии и даже кавалерийские корпуса, особенно если они были организованы таким образом, что каждое подразделение было способно выполнять разведывательные задания, но ни одно из них не обладало достаточным боевым потенциалом — под каковым мы понимаем огневую мощь, — чтобы сломить сколько-нибудь серьезное сопротивление. Возможно, было бы лучше предназначать только часть кавалерийских полков для разведки, при соответствующем обучении и оборудовании, оставляя большую часть дивизии для боевых задач. Это привело бы к учреждению специализированных разведывательных полков, имеющих легкое вооружение и небольшое число машин, но при этом обеспеченных хорошими средствами коммуникации, и отдельных боевых полков и бригад, имеющих большое количество тяжелого вооружения, большое количество боеприпасов и достаточное число артиллерийских орудий. Тогда, по всей вероятности, кавалерия во время мировой войны показала бы себя лучше и в бою, и в разведке, чем оказалось на самом деле. Возможно, кавалеристам следовало бы избавиться от мысли, что разведка — их личная вотчина, и обращать больше внимания на увеличение своей боевой мощи, что опять же могло привести к формированию более сплоченных и действенных кавалерийских дивизий еще до войны.
Если мы проследим всю цепочку причин и следствий до нынешнего времени, мы должны будем задаться вопросом: хорошо ли было снабжать наши большие механизированные формирования преимущественно машинами разведки, жертвуя их эффективностью в серьезном сражении? Наши замечания кажутся еще более оправданными, если учесть, что задача оперативной разведки должна ложиться в основном на военно-воздушные силы, так как они могут более глубоко проникать в тыл врага и действовать быстрее, чем наземная разведка. Оперативная наземная разведка, таким образом, должна рассматриваться как вспомогательная при разведке с воздуха. Европа — относительно небольшой театр военных действий, и эта задача может исполняться мелкими, но подвижными и боеспособными разведывательными подразделениями, которые в случае необходимости могут быстро получить поддержку механизированных боевых формирований.
Из речи месье Даладье становится очевидно, что совершенствование снаряжения и экипировки французской армии уже продвинулось настолько, чтобы дать французам возможность перейти к полномасштабным полевым испытаниям тяжелой танковой дивизии — другими словами, дивизии, укомплектованной в основном боевым танками.
Многие крупные специалисты уже длительное время подчеркивают, что техническое развитие танка должно описываться с точки зрения его тактических и оперативных возможностей и что французы также придут к осознанию этой истины. Будущее несомненно одержит верх над вечным вчерашним днем, а конкретнее, над послевоенным порядком проведения учений, обусловленным обстоятельствами, которых уже не существует. Division de choc (ударная дивизия), предложенная Шарлем де Голлем в 1934 году («Vers l'armee de metier», Paris), уже готовится к вступлению в жизнь.
Мы достаточно хорошо осведомлены о состоянии французской промышленности и воинственных наклонностях наших западных соседей, чтобы нам грозила опасность недооценивать их. В скором времени можно рассчитывать на появление французских тяжелых танковых дивизий, ядром которых станут современные танки, оснащенные легкой, средней и даже тяжелой артиллерией и, возможно, необходимым моторизованным сопровождением в виде разведывательных подразделений, пехоты, артиллерии и вспомогательных служб.
Наш обзор французских бронетанковых сил приводит к следующим выводам. Бронированная боевая техника, сохранившаяся со времен последней войны, была технически примитивна, и использовать ее можно было только в тесном взаимодействии с пехотой и на хорошем грунте. К тому же эта техника была рассчитана на противника, который не использует противотанковое оружие, танки и моторизованные резервы. Впрочем, пока эти факторы преобладали, французы могли быть уверены в победе, даже если они атаковали медленно и методично, а скорость их движения строго зависела от скорости пехоты. Заминка могла произойти только при столкновении с естественными или искусственными препятствиями, преодолеть которые было за пределами возможностей легких танков «рено». В таких случаях французы намеревались использовать соответствующее количество тяжелых танков прорыва.
Перевооружение Германии изменило эту картину почти за одну ночь. Господство французских танков разом закончилось, и французам пришлось считаться, во-первых, с серьезной противотанковой обороной, затем с неприятельскими танковыми войсками и, наконец, с крупными отдельными моторизованными и механизированными формированиями. Это был смертельный удap по теории и практике привязывания танков к пехоте и распределения их более или менее поровну между атакующими подразделениями. В чем был смысл распыления танков по всей ширине фронта атаки, если орудия противотанковой обороны могли нанести удар где угодно, взимая дань потерями в технике, в то время как атака, ограниченная особенностями местности, могла направляться лишь по нескольким узким подступам? И для того, чтобы развить успех и помешать противнику сконцентрировать силы в точке прорыва и провести контратаку, не была ли нужна прежде всего скорость?
