Василий Седугин - Князь Гостомысл – славянский дед Рюрика
Через день неприятельские войска встретились на широком поле, кое-где перерезанном полосами лугов. Солнце перевалило через полдень, начинать сражение не имело смысла. Поэтому воины обеих сторон расположились на отдых.
И тут случилось неожиданное. Велигору сообщили, что в тылу у них объявились значительные силы саксов. Становилось ясно, что враг брал их в клещи, положение славянского войска становилось чрезвычайно опасным, даже угрожающим. На совете князей еще раз допросили начальника разведывательного отряда.
– Ты точно видел, что это саксы, а не варанги, к примеру? – задал вопрос Велигор.
Варанги – иллирийское племя, когда-то было сильным и могущественным, с успехом боролось как против германцев, так и против славян. Но в последнее столетие дух племени был надломлен, часть варангов германизировалась, другая ославянилась, а большинство ушло бродить по свету, основав в других странах свои поселения; многие стали наемниками. В Византии их так и называли – варанги, а на Руси – варягами. Постепенно это название перешло на всех наемников, пришедших на Русь с запада, в том числе и на норманнов.
– Нет, князь, варангов я хорошо знаю и по одежде, и по построению. Движутся в нашу сторону саксы, это точно.
– Как много их?
– До десяти тысяч.
– Могут появиться к вечеру, самое позднее – завтра утром.
Разведчика отпустили.
– Что будем решать, князья? – задал вопрос Велигор.
Наступило долгое, тягостное молчание. Наконец князь лютичей Задора предложил:
– Надо немедленно, но скрытно снять часть полков и двинуть против обходящих нас саксов. Упредить их, навязав бой. Иного решения я не вижу.
– Верно, конечно, что врага надо бить по частям, – промолвил князь поморян Рача. – Но вот что я думаю. Как только часть наших сил уйдет, Карл ударит всей мощью, он этого только и ждет!
– Но я уже сказал, что надо незаметно отвести часть сил, – снова вступил в разговор Задора. – Только подумать надо, кто сумеет проделать это умело и искусно.
– Я попробую, – вызвался Гостомысл. – Большая часть моих сил расположилась за лесом, вне видимости неприятеля. Уход их будет незаметен. Остальные отойдут, не вызвав подозрений у короля.
– Пусть поможет тебе бог войны Перун, – невесело проговорил Велигор; чувствовалось, что он не очень верит в успех предприятия.
Гостомысл времени не терял. Скоро его всадники уже пылили по проселочной дороге. Далеко впереди маячили разведчики.
Солнце клонилось к краю неба, когда показались большие военные силы. Увидев их, Гостомысл остановил свои полки и начал развертывать их по обе стороны, заступая врагу дорогу. Видя, как исполняется его приказ, стал размышлять над тем, то ли ударить сейчас, то ли отложить сражение до утра. Если повременить ночь, то саксы могут воспользоваться этим, обойти его войско и соединяться с франками. Если же напасть немедленно, то есть какая-то возможность разгромить противника до темноты и отбросить назад.
Он решил совершить нападение безотлагательно.
Подъехали по его зову военачальники, сотские и тысяцкие, он стал объяснять задачу каждому из них. И в это время от саксов в сторону новгородцев поскакала группа всадников. Разговоры смолкли, все стали внимательно наблюдать за ними. Вот они подскочили на расстояние полета стрелы, стали кричать:
– Мы хотим переговорить с вашим полководцем!
Военачальники переглянулись. Один из них сказал:
– Князь, тебя просят.
– Нельзя тебе ехать. Может быть засада, – возразил другой.
– И то верно. Но нельзя упускать случая. Может, удастся избежать кровопролития. Я поеду.
Возвратился Велигор быстро, сказал недоуменно:
– Я не все понял, но ясно одно: эти саксы ненавидят франкского короля Карла и идут на соединение с нами, чтобы сражаться на нашей стороне.
– И ты не почувствовала никакого подвоха? – спросил Гостомысл.
– Нет, князь. Не похожи они на обманщиков.
Гостомысл немного помедлил, затем сказал решительно:
– Я сам еду на переговоры.
С собой он взял только двоих воинов, как почетное сопровождение. Саксы встретили его настороженно, но не враждебно. Одеты они были в шкуры животных, которые связывались металлическими застежками на груди, на головах – островерхие шлемы с выбивавшимися косичками. Некоторые были бритыми, другие носили бороды и вислые усы. В руках прямоугольные щиты, немного расширенные по краям, вооружение составляли мечи, пики и топоры с привязанными к ним веревками. «Для того чтобы бросать в бою, а потом возвращать их обратно», – догадался Гостомысл.
– Я князь Гостомысл, – представился он. – Возглавляю войско. С кем могу говорить?
Из отряда саксов выступил вперед пожилой воин в кольчуге, с красочно разрисованным щитом, проговорил солидно и не спеша:
– Старейшина рода Эшерих. Я привел с собой тех соплеменников, которые не покорились франкским завоевателям и продолжают борьбу за свою свободу.
– А кто те саксы, которые сейчас входят в войско короля Карла?
– Изменники во главе с предателем родины Видукиндом.
Гостомысл тотчас вспомнил все подробности того злополучного дня, когда Видукинд перекинулся на сторону франков. Он думал, что вместе с ним сложили оружие все саксы, однако вышло так, что мужественное племя не переставало бороться против могущественного врага, и сейчас значительная часть его шла на соединение со славянским войском.
Гостомысл протянул руку Эшериху, крепко пожал:
– Будем соратниками в общей борьбе!
Саксы это пожатие встретили криками восторга.
Гостомысл послал нарочного к Велигору, чтобы сообщить радостную весть. Появление саксов в стане славян было встречено с большим воодушевлением. На вечернем совете князей Эшерих попросил поставить его воинов против своих соотечественников – саксов, они будут биться с ними не на жизнь, а на смерть. «По сути страна поделена на две части, – добавил он, – и между ними идет гражданская война, самая кровопролитная и беспощадная из всех войн. Мы сражаемся против франков и их приспешников во главе с предателем Видукиндом».
Было решено, что завтра утром войска встанут таким образом: центр займут бодричи, левое крыло было отдано поморянам и саксам, а правое – лютичам. Новгородцы были оставлены в запасе.
– У тебя лучшие по вооружению воины, – сказал Велигор Гостомыслу. – Предполагаю по прежним битвам, что Карл в решающий момент сражения двинет свою бронированную конницу. Только на тебя вся надежда, только ты сможешь остановить ее.
Действительно, Гостомысл, в прошлый раз насмотревшись на франкское войско, за все эти годы не жалел средств для закупки кольчуг, панцирей и металлических шлемов, одев в броню каждого воина. Не удалось всех лошадей покрыть металлической защитой, но передние ее имели. Кроме того, много занятий было проведено, чтобы приучить дружинников сражаться строем. Он помнил слова, мимоходом сказанные кем-то из бодрических военачальников, что строй укрепляет силу войска, и настойчиво добивался поставленной задачи. Ему было приятно, что Велигор заметил его старания.
После совещания они с Велигором прошлись по лугу, обсуждая некоторые вопросы предстоящего сражения. К ним подошел юноша лет двадцати двух – двадцати трех в княжеском одеянии.
– Папа, – обратился он к Велигору, – дозволь мне завтра со своим стягом встать в первый ряд.
Войско бодричей строилось по старинке: самую малую единицу составляло «копье» из десятка воинов, пятнадцать «копий» составляли «стяг»; в полку насчитывалось от трех до пяти «стягов».
– Нет, сын, ты останешься при мне, – твердо проговорил Велигор. – Мне нужны надежные помощники, на которых бы я положился во время сражения. Это придаст мне уверенности в руководстве боем.
– Ты просто боишься за меня, – обиженным голосом проговорил сын. – Почему другие рискуют головой и идут впереди своих воинов, а я должен оставаться назади?
– Годолюб, я так решил! Не смей перечить мне, да еще накануне сражения!
«Годолюб! – вспомнил Гостомысл имя княжича. – Тот самый мальчик, которого я видел в прошлый приезд. Он еще тогда не мог выговорить слово «гнилой», а произносил «глиной». Как вырос! И какой красавец! Таким сыном князь может заслуженно гордиться!»
Они пошли дальше, а Годолюб, надувшись, зашагал в сторону костров, разожженных воинами для приготовления ужина. Возле одного из них он увидел двух совсем юных ратников. Одному было, наверно, лет семнадцать, а второму и того меньше. Какими ветрами их занесло на поле брани? В медном котелке у них варилось что-то мясное. Чтобы завязать разговор, он спросил весело:
– По запаху чувствую, варите что-то вкусненькое. Не угостите?
Оба с интересом взглянули на него. Старший ответил:
– Присаживайся. На всех хватит.
Поблагодарив, Годолюб присел на корточки, при свете костра стараясь разглядеть новых знакомых. Оба были одеты в белые рубашки, окаймленные золотыми и серебряными вышивками; на головах боевые платки. Младший был удивительно, по-девичьи красив. Ему бы хороводы водить, а не воевать, подумал он.
