Хирурги человеческих душ Книга третья Вперёд в прошлое Часть первая На переломе - Олег Владимирович Фурашов

отмыться от этого позорного пятна, — свирепо рванул себя за бороду Сырвачев. — От этого проклятого совкового прошлого. Значит, нам сейчас же надо скинуть Подлужного с кресла. Скинуть так, чтоб у него ноги сбрякали. И лишить его депутатского мандата. И пусть катится на все четыре стороны, пока Царёва не обует его в кандалы. Чтоб другим неповадно было! Вот так. Требую вопрос о доверии Подлужному поставить на голосование. И настаиваю, чтобы голосование было поимённым. Я внятно донёс до вас суть момента?»

— …И это всё? — под дружное оживление в зале, воскликнул депутатский старейшина, участник Великой Отечественной войны Пётр Степанович Иконников, поскольку Сырвачев замолчал. — Всего и проблем-то? Скинем Подлужного и заживё-ё-ом! Ник-каких проблем…

— Для начала — да, — подтвердил бородач-экстремист. — А как в Москве Борис Николаевич порядок наведёт, так и у нас всё устаканится. А не устаканится, так и на других петлю накинем.

— О…Большой демократ Сырвачев, — под гул всего зала, подытожил Майоров.

— Товарищи депутаты, — призвал с председательского места Батраков, — давайте будем соблюдать регламент. Есть вопросы к депутату Сырвачеву?…Нет вопросов. Спасибо, Геннадий Антонович. Слово для содоклада предоставляется депутату Подлужному.

Алексей, обычно председательствовавший в заседаниях народных избранников в соответствии с уставом, на сей раз вышел, как говорится, из гущи народной. Из депутатских рядов. Сегодня он был не в строгом костюме и при галстуке, а в широких брюках и просторной блузе. Когда председатель райсовета поднимался на подиум, то Валюшкин, оценив его одеяние, язвительно прохрипел: «Уже подготовился…С харчами…По тундре, по железной дороге, где мчится курьерский «Воркута — Ленинград». Но ответом ему было напряжённое молчание.

«Ненавижу аффектацию, — заявил Подлужный, непредсказуемо вставая не за трибуной, а перед нею, и извлекая из кармана брюк тёмно-вишнёвую книжицу, которую воздел над головой. — Но ныне она уместна, как никогда. Как видите, я достал из широких штанин дубликатом бесценного груза паспорт гражданина СССР. Абсолютно убеждён, что у каждого из вас есть такой же. Иначе говоря, мы все — граждане Советского Союза.

И для каждого из нас основной закон нашей жизни — Конституция СССР. Согласно статье шестьдесят второй Конституции, защита нашего Отечества есть священный долг каждого гражданина СССР. Измена Родине — тягчайшее преступление перед народом. И я до конца буду бороться за свою Родину. В отличие от Ельцина и Горбачёва. Депутат Сырвачев напомнил нам, что за Ельцина проголосовало почти 46 миллионов россиян. А на тех же выборах за сохранение СССР, подчёркиваю, как федерации, проголосовало более 113 миллионов советских людей, из них более 56 миллионов — россияне. Чем обеспечивается федерализм чётко сказано в статье 74 Конституции: союзные законы имеют приоритет перед республиканскими.

Сырвачев утверждает, что ГКЧП разваливает Советский Союз. Неправда. На девяносто процентов этот процесс запустил Ельцин со своими сторонниками. Позвольте напомнить, что в 1990 году была принята Декларация о государственном суверенитете РСФСР, которой было установлено верховенство Конституции и законов РСФСР над законами СССР. И это приняли депутаты Верховного Совета России, а мы, россияне, за это не голосовали. И подписал этот акт Ельцин. И он же запустил переподчинение предприятий, учреждений, и перетягивание финансовых потоков и групповых интересов людей…А для такой махины, как Союз, это смерти подобно. Вот когда был подписан приговор.

И далее — также исключительно неумолимые факты. Скудоумный Горбачёв, вместо того, чтобы исполнить волю советского народа, выраженную в ходе референдума, запускает своё очередное недоношенное дитя — так называемый новый союзный договор. А в нём, вместо федеративного государства фигурирует рыхлая конфедерация. Своеобразное Ганзейской содружество. Однако даже этот хилый документ Ельцин 20 июля 1991 года отказался парафировать. И сделал это потому, что ему не нужен Советский Союз в принципе. Ни в какой форме.

С этим мириться нельзя. Поэтому я призываю обратиться к Съездам народных депутатов Союза и России с требованием об отрешении от должностей Ельцина и Горбачёва, которые уже совершили и антиконституционные действия, и игнорировали волю советского народа.

Я никогда не поддерживал ГКЧП, однако понимаю, чем они руководствовались, пойдя на этот, отчаянный и обречённый на поражение, шаг. ГКЧП уже нет. Но Родину-то спасать надо. И это — главное».

После этого начались прения. И в них первым выступил Валюшкин, выглядевший бледной тенью Сырвачева, тезисы которого он повторил. Затем его на трибуне сменил Майоров.

— Алексей Николаевич, в запале, видимо, забыл о своём первом тезисе, когда мы готовились к сессии, — сбивая накал страстей, умиротворяюще заговорил первый секретарь Красносыльского райкома КПСС. — А ведь он предлагал, перво-наперво, призвать жителей района к спокойствию и выдержке. К соблюдению правопорядка. К созидательному труду. К недопущению экстремизма. Вот за это я — обеими руками. Вот сегодня в СМИ прошло сообщение, что Борис Николаевич Ельцин вот-вот запретит компартию в пределах России. Что ж, если так случится, будем отстаивать свои права цивилизованным путём. Без ажиотажа. Поэтому и предложение Подлужного об отрешении Горбачёва и Ельцина я не поддерживаю. Это вопрос сугубо политический. Пусть Москва разбирается. Хотя как юрист Алексей Николаевич всё по полочкам разложил. И ответил Горбачёву, который сегодня по телевидению рассуждал на тему «кто есть ху». И доказал всем, что как гражданин СССР, а председатель райсовета не может не быть им, он занимает законную позицию. Поэтому я предлагаю закрыть прения. Снять вопрос о доверии. А в решении сессии отразить только первый тезис. Спасибо.

— Ну, уж нет! — протестующе вскочил с председательского места Батраков, даже не дав спокойно закрыть рот Майорову. — Я настаиваю на голосовании по вопросу о доверии. Чтобы мы доподлинно знали о каждом депутате: кто и чем дышит. К тому же, в кулуарах Алексей Николаевич тоже настаивал на этом.

— Уж коли ведущий сам нарушает регламент и берёт слово без спроса, то и мне прошу не отказать, — провозгласил старейшина Иконников, вставая с места и, опираясь на тросточку, двигаясь к подиуму.

— Да-да, конечно, — смутившись, ответил ему Батраков. — Прошу, Пётр Степанович.

— Для меня Подлужный — это как Луна на ночном небе. Не было его, и на Сылке царил мрак. А он взошёл и всё осветил. И мы помним, как сначала его лупили и дубасили слева. А он стоял за справедливость и простого человека. Когда все отмалчивались. Сейчас его лупят справа, а он всё также стоит за справедливость и простого человека. И опять все отмалчиваются. Хотя и мы, и он — из той Родины, что стояла за справедливость и простого человека. А он всё также светит нам. Пусть же так и дальше будет.

— Хватит трепаться! Давайте голосовать, — громогласно выкрикнул из зала Прокудин Фрол Фролович. — И