Было… и прошло… - Валентина Никитина
Дом окружал большой участок с фруктовыми деревьями, а остальная земля пустовала, и во время НЭПа на свободной земле стали сажать картошку. Мой Отец скрывал от деда, что вступил в ряды ВЛКСМ. Ему вообще не нравилась его старорежимная манера одеваться, традиции и привычки. И даже в повседневных делах, он им не изменял. Так, например, когда наступала пора копать картошку, то дед (его отец) выходил на поле в сюртуке и белых перчатках (других не было, а руки пачкать он не привык) и все время ругался на моего отца, зачем так много картошки посадили. Хотя мой отец отвозил ее на рынок и продавал вместе с яблоками из сада, и на эти деньги они жили до следующей весны.
Отец зарабатывал деньги извозом и уговорил деда купить ему лошадь. Наконец, конь был куплен, но с таким норовом попался, что совершенно не слушался и вел себя, как хотел. Долго отец с ним мучился, пока не встретился с цыганами. Разговорились, и цыган посоветовал старый цыганский метод. Нужно было перед поездкой намазать коню под хвостом скипидаром. Отец так и сделал. Конь всю дорогу скакал, как миленький и только косился на отца, будто бы боялся получить очередную порцию энергетического витамина.
Так, вместе со страной мои предки пережили в дальнейшем индустриализацию и коллективизацию, период массовых репрессий и прочие успехи и неудачи в истории страны. Началась финская, а затем и Великая Отечественная война.
Средний сын Константин, родной брат моего отца, перед войной окончил артиллеристское училище, и командовал батареей. Молодой, в самом расцвете жизни нелепо погиб в начале войны, впрочем, как и другие солдаты. Как рассказали его однополчане, они остановились в деревне, куда подтянули свои орудия. Немецкая разведка сработала очень четко. Они подготовились к бою. А немец, корректировавший огонь, очень метко выдал цель, и они сразу начали стрелять по нашей батарее. Один из снарядов попал прямо в Константина и от него остался только кусок шинели. И как же надо было так попасть, что осталась та часть, где хранились документы вместе с аттестатом, который предназначался бабушке. И она до смерти получала за него деньги.
Во время войны дед с бабушкой оставались в своем доме в Клину. Перед приходом немцев по городу разъезжала машина с нашими солдатами, которые бросали на деревянные дома зажигалки, за тем, чтобы они не достались врагу, который был уже недалеко.
Осенью 1941 года Сталин приказал использовать тактику «выжженной земли» в войне с немцами, то есть уничтожать всё, чтобы наступающие войска нацистов могли использовать в качестве пристанища. Приказ был жестоким, от него страдали и многие советские граждане. Это старая, но вместе с тем ужасная стратегия: уничтожить всё, чем может воспользоваться противник.
Ночью запылали дома в Крюково, Алабушево, и других населенных пунктам. Старые дома, построенные еще дедами пылали, а люди не успевшие эвакуироваться, протестовали и метались по улице, пытаясь их спасти. Дошла очередь и до Клина. Мой дед, бабушка, моя мать и сестра отца все ночи дежурили около дома, сбрасывая пылающие факелы с крыши. А на машинах ездили военные, прозванные в народе «ястребки», и бросали горящие факелы на дома.
Свой дом они отстояли, он один из тех многих, что сожгли, остался стоять целым на улице. Дом был покрыт железной крышей, что во многом помогло спасти его от пожара. Люди, оставшиеся без крова, негодовали и проклинали тех ребят, которые это делали. Хотя те были не виноваты, им самим было жаль людей, но приказ оставался приказом.
Выполнить этот приказ было значительно сложнее, чем просто поджечь дома. В результате действий «охотников» и диверсантов-поджигателей без крова оставались не только немцы, но и советские граждане. Именно по этой причине, на Зою Космодемьянскую, ведомую на казнь немцами, набросилась с палкой одна из жительниц Петрищево. Один из мифов вокруг подвига Космодемьянской связан с тем, что многие источники называют ее партизанкой. На деле она была официально зачислена в ряды красноармейцев и была диверсанткой, заброшенной в тыл врага для выполнения боевого задания вместе с товарищами с задачей сжечь в течение пяти дней десять населенных пунктов, в том числе деревню Петрищево. Приказ обрекал на смерть от холода мирных граждан и подталкивал местное население на сторону немцев, лишая партизан поддержки. Более того, диверсанты физически не могли сжечь населенные пункты полностью, все ограничивалось бессмысленными поджогами нескольких строений.
Подвиг Зои Космодемьянской неоднозначен. В составе 2000 добровольцев в Москве она пришла поступать в школу диверсантов. Им там же, сразу в лицо сказали — смертники они на 95 %. большая часть людей осталась. Ещё раз — большая часть москвичей в 1941 осталась, зная, что погибнет с вероятностью почти 100 %. Это было совсем иное время и иные по составу душ люди!! Это были люди из живой стали, не чета нынешним равнодушным наблюдателям и избалованным мажорам. Сегодня москвич это символ недовольного обывателя, а тогда москвич это символ воли и чести для всей страны.
Три дня подготовки и Зоя Космодемьянская выехала с группой на первое минирования под Волоколамском. Группе выдали бутылки с зажигательной смесью, пистолеты, а также сухой паек на пять дней. Боеспособность бывших школьников была очень низкой, сразу после заброски в тыл диверсанты наткнулись на немецкий патруль, почти все юноши и девушки погибли в перестрелке или попали в плен. Однако, Зое удалось скрыться вместе с двумя товарищами. Космодемьянскую вечером 28 ноября 1941года при попытке поджечь сарай схватил местный житель Семен Свиридов. Допрос комсомолки вели три офицера и переводчик, по свидетельству очевидцев, ее раздели догола и пороли ремнями, но она ничего не рассказала. На следующее утро Космодемьянскую вывели на улицу, где немцы соорудили виселицу. На грудь девушки повесили табличку с надписью на русском и немецком языках: «Поджигатель домов». Перед смертью она успела крикнуть: «Граждане! Вы не стойте, не смотрите, а надо помогать
