Взятие Бастилии и всего остального - Филипп Бастиан
А потом они спасли Францию. Чтобы страна не развалилась под совместным воздействием внешних врагов и внутренних смутьянов, монархию заменили на республику, а добрых жирондистов — на злых якобинцев. Когда же революционная армия окрепла, начала побеждать и в диктатуре, страхом сжимавшей страну в единый военный лагерь, уже нужды не было, неподкупного Робеспьера заменили на продажного Барраса и его директоров. Перенесли боевые действия за пределы Франции и превратили войну в весьма доходное предприятие. А так как никакие контрибуции не могли удовлетворить аппетиты коррумпированных термидорианцев, в конце концов решили избавиться и от них. Финалом стал совершенно бескровный Переворот 18 брюмера, в котором самым пострадавшим оказался генерал Бонапарт. Его на Совете Пятисот уже начали бить, а может, и убили бы, не приди ему на выручку солдаты. Казалось, история повторялась — 23 июня 1789 года депутаты Национального собрания отказались разойтись по требованию короля, что озвучил маркиз Мирабо в своей реплике обер-церемониймейстеру Франции маркизу де Дрё-Брезе: «Allez dire à ceux qui vous envoient, que nous sommes ici par la volonté du peuple, et qu’on ne nous arrachera que par la puissance des baïonnettes!»5 «Ils veulent rester? Eh bien! Foutre, qu’ils restent!»6 — ответил Людовик XVI. Десять лет спустя несостоявшийся священник и будущий Неаполитанский король, а пока что дивизионный генерал Жоаким Мюрат оказался не столь беспечен и выполнил условие Мирабо. «Foutez-moi tous ce monde-là dehors!»7 — приказал он своим гренадерам. Те действительно двинулись в штыковую на членов Совета Пятисот, и депутаты сами начали выпрыгивать из окон. Так закончилась революция. К власти пришел Наполеон Бонапарт.
Его первой ступенью на вершину славы считается взятие Тулона 19 декабря 1793 года. А если выразиться иначе, осада Тулона неразрывна с именем Наполеона Бонапарта. Это он убедил командование начать обстрел с моря, построил на берегу две батареи, подавил и захватил вражеские форты и в конце концов вынудил англо-испанскую эскадру покинуть бухту, тем самым отрезав город от снабжения, что привело к его сдаче. Он и никто другой. Если бы не капитан Бонапарт, Тулон остался бы в руках роялистов, и неизвестно, какая участь постигла бы революционную Францию в ближайшие месяцы. В этом убеждены все. Но точно так же знаменосец Эли под прикрытием дымовой завесы два часа методично вел огонь из пяти пушек прямой наводкой по главному подъемному мосту и в конце концов вынудил гарнизон Бастилии сдаться. Если бы не его навыки, приобретенные, очевидно, еще в 1770 году при обстреле портовых городов Туниса, парижане так бы и бегали вокруг крепости с пиками и незаряженными ружьями, а солдаты де Лоне с ее стен отстреливали бы их, как зайцев. Но в то время как осаду Тулона всегда связывают с Бонапартом, с кем связывают взятие Бастилии? С Эли, с Гюленом? Кто вообще о них сегодня знает, кроме профессиональных историков?
Взятие Бастилии — пожалуй, самый известный современный миф, впоследствии провоцировавший многих на политические глупости. Народ штурмовал крепость! Санкюлоты победили! И их последователи в разное время в разных частях света брали в руки оружие, но, толком не умея с ним обращаться, обрекали себя на гибель, пусть и славную. На самом деле те, кто действительно взял Бастилию, санкюлотами не были хотя бы потому, что в военную форму тогдашней эпохи входили кюлоты. Они вообще были хорошо одеты (гвардейские мундиры), умели великолепно ходить и держать себя (парады, караулы), а также стрелять, фехтовать и брать укрепления. Взяв Бастилию, они в конце концов получили и все остальное, в чем им, по их мнению, несправедливо отказывали: звания, должности, богатство и даже титулы. Жандарм Мерда стал бароном Империи, а сержант-прачка Гюлен — графом. И они хранили верность тому, кто их всем этим обеспечил… пока не появилась угроза потери приобретений. Когда весной 1814 года союзники уже вступили в Париж, Наполеон намеревался продолжать воевать — перенести боевые действия за Луару, фактически партизанить, но маршалы убедили его отречься, а затем присягнули вернувшимся Бурбонам. Правда, меньше чем через год часть их на 100 дней вновь примкнула к «корсиканскому чудовищу», чтобы покончить уже с «тиранией толстого короля». Уж кем-кем, а тираном Людовик XVIII не был. Двадцать три года он промыкался по чужим странам откровенной и порой нежелательной приживалкой, поэтому очень ценил возвращение домой и, будучи человеком в общем-то добродушным и неглупым, правил по принципу «живи сам и дай жить другим». Но он совершил ту же ошибку, что и его старший брат, закончивший жизнь на гильотине, — допустил ущемление прав военных. Массовые увольнения офицеров в отставку с половинным жалованьем, назначения на командные должности эмигрантов, которые если и проявили себя на войне, то в армиях врагов Франции… Кто же такое потерпит? И хоть далеко не все французы приветствовали возвращение Наполеона, его поддержали военные (в том числе Гюлен, опять ставший комендантом Парижа). Впрочем, не все. Многие остались лояльны Бурбонам и после повторного их возвращения благополучно служили им вплоть до 1830 года, когда тех уже окончательно выставили из страны.
В конце XVIII века во Франции армия стала формироваться не по профессиональному найму, а по всеобщему призыву, увеличившись кратно. Теперь военным ремеслом должен был владеть фактический каждый взрослый мужчина. Это и была истинная революция. И отныне военные обладали серьезной политической силой. Практически весь XIX век во Франции они регулярно устраивали уборку после очередного революционного беспорядка, часто выплескивая с грязной водой ребенка. Их пример оказался заразителен, и на протяжении последних двух веков большинством стран мира управляли именно военные, приходившие к власти путем переворотов, — от Симона Боливара и Антонио Лопеса де Санта-Анны до Пак Чон Хи и Аугусто Пиночета. Такую форму правления, оказавшуюся наиболее распространенной в Южной Америке, часто называют испанским словом «хунта», но это именно французское изобретение. И весьма популярное в
