Аашмеди. Скрижали. Скрижаль 1. Бегство с Нибиру - Семар Сел-Азар
Когда основной отряд отделился, звуки, издаваемые скрипами повозок и криками волов, остались позади, пока вскоре совсем не перестали быть слышимыми. Опьяненные быстрой победой и в предвкушении новой, воины повеселели, шаг их стал легким, а в душах поселилась надежда на скорое возвращение домой с хорошей добычей. Булуг-У-Сакар, все же обеспокоенный тем, что обоз отстал, стал поглядывать назад. Наконец, вдали показалась повозка с возничим. Успокоившийся кингаль, уже хотел перейти во главу отряда, как с беспокойством заметил, что колесница движется слишком быстро для повозки запряженной волами. Присмотревшись, он с ужасом понял, что это не повозки, запряженные вьючными, а колесницы йаримийцев.
– В крууг!! В крууг!! – Истошным криком завопил он, надеясь собрать вокруг себя воинов и избежать разброда. Но было слишком поздно.
Еще издали поражая своими дальнобойными луками, кукхулунцы на своих колесницах, налетели на расстроенные неожиданностью ряды дружины со скоростью ветра, топча их лошадьми и давя большими колесами своих повозок. Люди, подумывавшие уже о возвращении и не готовые к кровавым битвам, заметались, не зная как быть, и в страхе перед внезапно появившейся опасностью не слушали уже приказов старшин. С колесниц поражая стрелами и дротиками, дети Кукхулунна безжалостно истребляли потерявших волю к сопротивлению людей. Соскочившие с колесниц воины, вооруженные секирами, копьями и молотами, с диким воплем ринулись на потерявших надежду, но пытающихся еще сопротивляться дружинников.
«Кукху-ллунн»!! «Кукху-ллунн»!! – Разносилось по полю, имя варварского бога, это йаримийцы радостным кличем воодушевляли себя к битве. И пришлось державникам, расплачиваться за недавнюю победу своей кровью. Впереди, с неистовым криком, молодой раскрашенный воин, размахивал широким лезвием направо и налево, становясь еще более красным от разбрызгивающейся крови; а здесь, громадного роста кукхулунец, дробил кости тяжелой дубиной, разбивая щиты, за которыми пытались укрыться отступающие; там двое, с ожесточением добивали мощного дружинника, не давая последнему опомниться от молниеносных ударов; кто-то подпирал впередиидущих сзади, чтобы только вступить, в бой, а кто-то уже срубал головы поверженным врагам, чтоб перенимать их силу; с колесниц, израсходовав уже стрелы и дротики, дикари, пролетая мимо, рубили убегающих и мозжили им головы. Все вертелось перед глазами шестисотенного от пролетающих дикарей и метаний растерянных и перепуганных властителей мира. Булуг-У-Сакар беспомощно орал на подчиненных, тщетно пытаясь, навести хоть какой-то порядок в расстроенных рядах, но никто его не слышал или не хотел слышать, думая, прежде всего о своем спасении, и от этого еще больше подставляясь под смертоносные удары нападавших. Так кукхулунцы сокращали число незваных пришельцев, уничтожением отваживая их от дальнейших попыток вторгаться в свои пределы.
Все же на некоторое время, шестисотенному удалось сплотить вокруг себя лучших воинов, и уже казалось, что отойдя к реке, можно будет спастись с частью дружины. Воины побывавшие не в одной битве, медленно отступали, прикрываясь большими щитами от стрел и дротиков, и с успехом отбивали нападения пеших кукхулунцев копьями, мечами и секирами. И вот потеряв несколько человек, кукхулунцы ослабили свой натиск, а их колесницы не могли подступиться ближе к обрывистым берегам. Нубанда уже вздохнул с облегчением, как разнесся громовой глас.
Кингаль вздрогнул. На высокой колеснице, запряженной двумя черными, с отливом жеребцами, выезжал человек в черном длиннополом опашне. Черные распущенные волосы развевались на ветру, придавая его виду, что-то чуждое. Зловещая колесница, была обсажена завялившимися человечьими головами, среди которых са-каль с ужасом узнал, головы своих боевых товарищей оставленных с обозом, еще свежих и потому выделявшихся средь прочих – застывшим ужасом на бледнеющих ликах. Пронизывающим взором, колесничий метал искры гнева с йаримийцев на чужеземцев. Казалось, его ядовитые жала, видят насквозь и прожгут всех кто встанет на его пути. Подняв высоко над головой молот, он прокричал, что-то на своем диком наречии, и было понятно, что в его руках не просто оружие. Кукхулунцы радостно заулюлюкали, и с прежним остервенением ринулись добивать остатки отборной дружины. Колесничий же, без колебаний, словно его колесница умела ходить по воде и летать по воздуху, направил ее прямо на Булуг-У-Сакара. Свирепый взгляд и летящий молот, вот все, что видел в последний миг жизни нубанда – державный кингаль шести сотен.
3. Война и мир
Войско, шедшее по следам отряда, добралось до места битвы только к утру. Увидев пепелище деревни, и не найдя там боевой дружины, лушар был в ярости от того, что шестисотенный и ведомая им дружина, не стали дожидаться остальных, чтоб действовать сообща, возможно этим желая лишить его, не только положенных почета и славы, но и должности. Но вскоре, от увиденного поля битвы, ярость сменилась скорбью по погибшим, жалостью к ним, и ужасом и негодованием от жестокой расправы над ними йаримийцев. Воины обитаемых земель и сами не гнушались жестокости в войнах с врагами, но оправдывали это справедливым возмездием, а варварская кровожадность, казалась им бессмысленной и беспощадной.
Поле после сражения, было тщательно прибрано победителями, оружия не было, а сброшенные в кучу трупы дружинников, медленно истлевали без голов.
Подозвав к себе проводника, Шешу хотел сорвать на нем злость, но йаримиец опередил:
– Я предупреждал великого вождя, кукхулунцы свирепы, с наскока их не победить. Твой полковник сам виноват, да простит его неупокоенная душа мои слова, когда, не послушав своего господина, он с малыми силами проник глубоко в пределы Кукхулунна.
– Твоя правда – вынужден был согласиться лушар, – я надеюсь, он сполна получит в чертогах Эрешкигаль за свое губительное честолюбие. Но как с тремя лимами, подступиться к ним незаметно? Они ведь не будут ждать.
Не ожидая ответа на вопрос, военачальник, подстегнув вожжи, проехал дальше, оценивая возможности противника. Если бы только знать, что поддерживает их боевой дух? Темные люди, бывают безгранично преданы своей вере, но их легко сломить или отвратить от нее, если отобрать у них то, чему они поклоняются, и если нужно, можно заменить их веру другой. На его памяти, такое случалось не раз. Когда он участвовал в покорении городов и земель для его государя, многие из тех, кто упорствовал в почитании своих богов, со временем, стали столь же рьяными поборниками единовластия бога Ана. И это, не были лицемерные сановники, готовые за личное благополучие продать родную мать, эти люди свято верили в правоту своей новой веры. И если раньше, они
