Книга утраченных имен - Кристин Хармел
– Солнышко, – тихо сказал отец.
Она подняла глаза, и карандаш замер над подробным эскизом скромной люстры, висевшей у нее над головой.
– Я думала, ты лег спать, татуш.
– Мне не спится. – Он сел рядом с ней. – Мне нужно тебе кое-что сказать. Если немцы придут за нами с матерью, я хочу, чтобы ты немедленно отправилась к месье Гужону.
Ева с удивлением посмотрела на него.
– Ты же сказал, что не веришь Жозефу.
– Не верю. Но сейчас постоянно происходят ужасные события. Я буду дураком, если притворюсь, что с нами ничего подобного не может случиться. Но ты, солнышко, не должна пострадать. Ты – француженка. Если нас схватят, беги, пока не станет хуже.
– Татуш…
– Если сможешь, постарайся добраться до свободной зоны… до Швейцарии, там ты будешь в безопасности. Дождешься конца войны. А потом мы приедем к тебе.
Неожиданно она оцепенела от огорчения. Свободная зона? Ее граница пролегала через много километров к югу от Парижа – немцы разрезали страну пополам, согласившись оставить одну половину французам. Швейцария вообще, казалось, находилась в каком-то другом мире.
– Почему мы не можем уехать все вместе? Прямо сейчас?
– Потому что мы сразу привлечем к себе внимание. Я хочу, чтобы ты была готова к тому, что однажды тебе, возможно, придется уехать. Тебе понадобятся документы, в которых не будет указано, что ты еврейка. Месье Гужон поможет тебе.
У Евы перехватило дыхание.
– Так ты уже говорил с ним?
– Да, Ева, и я заплатил ему. Отдал все свои сбережения. Он пообещал мне. У него есть все необходимое, чтобы приготовить для тебя поддельные документы. Это позволит тебе уехать из Парижа.
Она заморгала, пытаясь сдержать слезы.
– Я никуда не уеду без тебя, татуш.
Он взял ее за руки.
– Ты должна, Ева! Обещай, что в случае необходимости ты так и поступишь.
– Но…
– Я хочу, чтобы ты дала мне слово. Я не выживу, если не буду знать, что ты делаешь все для своего спасения.
Она посмотрела ему в глаза.
– Я обещаю. Но, татуш, у нас ведь еще есть время, правда? Придумать план, который позволит нам всем вместе уехать в свободную зону.
– Конечно, солнышко. Конечно. – Но он отвернулся. А когда снова посмотрел на нее, в его взгляде сквозило глубокое мрачное отчаяние, и Ева поняла, что отец сам не верил своим словам.
Два дня спустя в начале пятого утра в их дверь постучали в первый раз. Ева крепко спала, ей снился свирепый дракон, кружащий над замком. Когда она вынырнула из ночного кошмара, ее грудь сжало от страха. «Жозеф был прав. Они здесь».
Она слышала, как отец идет по квартире, его шаги были медленными и размеренными.
– Татуш! – крикнула она, хватая халат и втискивая ноги в стоптанные кожаные ботинки, которые в последний год держала рядом с кроватью на случай, если придется бежать. Что еще ей понадобится, если к ним действительно придут немцы? Стоит ли собрать вещи? Хватит ли ей на это времени? Почему она не послушалась Жозефа?
– Татуш, я прошу тебя! – крикнула она, когда стук шагов отца смолк. Ей хотелось сказать ему, чтобы он подождал, остановил время, задержался в том мгновении, когда еще ничего не произошло, но она не могла найти слов. Она вышла из спальни в гостиную. И в этот момент увидела, как отец открывает дверь.
Ева, набросив халат, стала ждать, что немцы, которые наверняка стояли по другую сторону двери, будут лающими голосами отдавать приказы. Но вместо этого она услышала женский голос. А когда отец отошел в сторону, заметила, что его лицо немного посветлело. Через секунды мадам Фонтен – их соседка, живущая в конце коридора, – вошла за ним в квартиру со скорбным выражением лица.
– Папа? – спросила Ева, когда он обернулся. – Так это не немцы?
– Нет, солнышко. – Морщины на его лице еще не расслабились окончательно, и Ева поняла, что он по-прежнему напуган, как и она. – У мадам Фонтен заболела мать. Она хотела узнать, сможешь ли ты или твоя мама посидеть с ее дочерьми, пока она отведет ее к доктору Патеноду.
– Симона и Колетт спят, они не доставят особых хлопот, – сказала мадам Фонтен, отводя взгляд. – Им всего два и четыре годика.
– Я знаю, сколько им лет, – холодно сказала Ева. За день до этого Ева увидела девочек в парке. Она наклонилась к ним и поздоровалась. Старшая из них, Колетт, начала весело щебетать о бабочках и яблоках, но тут откуда ни возьмись появилась мадам Фонтен и быстро увела девочек прочь. Когда они скрылись за углом, Ева услышала, как мадам Фонтен внушала им, что общаться с евреями опасно.
– Я стучалась в другие квартиры, но мне больше никто не открыл. Пожалуйста. Я не обратилась бы к вам, если бы не возникла такая необходимость.
– Конечно, мы присмотрим за вашими дочерьми. – Мать Евы появилась из спальни, она уже переоделась, вместо ночной рубашки на ней было простое хлопковое платье и кофта. – Мы же с вами соседи. Ева, ты пойдешь со мной. Ты ведь не возражаешь, милая?
– Да, конечно, мамуся.
Отец девочек ушел на фронт и, возможно, погиб. Больше у них никого не было.
– Ева, скорее одевайся. – Мать Евы повернулась к мадам Фонтен. – Идите. И не волнуйтесь. С вашими дочками все будет хорошо.
– Спасибо, – сказала мадам Фонтен, по-прежнему не глядя им в глаза. – Я постараюсь вернуться поскорее. – Она сунула ключ в руку мамуси и ушла, прежде чем они успели еще что-либо ей сказать.
Ева быстро надела платье, которое носила днем ранее, пригладила волосы и вышла в гостиную к родителям.
– Вы ведь знаете, как мадам Фонтен относится к евреям? – не удержалась она от вопроса.
– Половина Парижа разделяет ее чувства, – устало ответила мать. – Но если мы будем сторониться их, если утратим великодушие, то позволим им уничтожить себя. Этого нельзя допустить, Ева. Нельзя.
– Я понимаю, – вздохнула она и поцеловала на прощание отца. – Татуш, иди спать. Мы с мамусей справимся.
– Молодец, дочка, – сказал он, целуя ее в щеку. – Присмотри за своей матерью. – Он нежно поцеловал мамусю и закрыл за ними дверь, когда они вышли в коридор. Замок тихо защелкнулся за их спинами.
Два часа спустя, когда Колетт и Симона все еще спали в своих кроватках, а мамуся тихо посапывала рядом на диване в квартире мадам Фонтен, Ева тоже начала дремать, но громкий стук в коридоре разбудил ее. Через щелку в шторах уже начали пробиваться первые слабые лучи солнца. Вероятно, вернулись мадам Фонтен с матерью.
Ева осторожно встала с дивана, стараясь не разбудить мамусю. На цыпочках она подошла к двери и посмотрела в глазок, ожидая увидеть мадам Фонтен, перебирающую в руках ключи. Вместо этого она увидела нечто такое, что
