Виталий Познин - Двойник Цезаря

И вот теперь зловещий дух мертвого города, похоже, коснулся и его, Луция Сергия Катилину. Едва он вернулся в Рим, отбыв год проквестором в Африке, как следом за ним оттуда приплыла делегация с жалобой на его действия – он обвинялся в несправедливости, мздоимстве, притеснениях и прочих грехах.

И кто же эти жалобщики? Римские вольноотпущенники, вчерашние рабы, чьих родителей, пленных пунов, провели восемьдесят лет назад с позором по улицам Рима. Недаром легендарный Сципион в ответ на реплики то и дело перебивавших его речь нахалов крикнул как-то: « Да помолчите, наконец, вы, ничтожества, вчерашние рабы! Давно ли я привез вас сюда, в Рим, в цепях? »

Эта публика действительно оказалась необыкновенно живучей, быстро приспособилась к новым условиям и направила всю свою энергию и изворотливость на то, чтобы любыми способами разбогатеть. Выкупившись на волю, они с новой силой продолжали обогащение, занимаясь торговлей, точнее ловкой перекупкой, ростовщичеством и сдачей в наем приобретаемых за бесценок домов. Часть их вернулась на родину, на бывшие земли Карфагена, превращенные сначала в колонию «Юнония», а потом в провинцию «Африка». И вот теперь свора этих тварей примчалась следом за ним, чтобы сотворить свой гнусный навет. Можно подумать, что за всю историю этой провинции со времён Гракха он был самым большим злодеем из всех наместников! Никто не заставит его поверить, что это произошло случайно и не было никем организовано и проплачено. Слишком уж много совпадений. Похоже, кому-то явно не по нутру его попытки пройти в консулы…

Глава II. Multa petentibus desunt multa [3]

Mapку Туллию Цицерону

от Квинта Туллия Цицерона . [4]

Дорогой брат!

Прежде всего хочу сообщить тебе, что просьбу твою выполнил. Правда, частично. Мне удалось купить сравнительно недорого несколько недурных вещичек для твоего загородного дома. Это красивый рельеф для стока воды в виде забавной головы ослика и две бронзовых статуэтки для перистиля – одна изображает девушку с амфорой, из которой (я имею в виду амфору) должна литься вода, другая – плачущего крокодила.

Теперь о главном. Ты снова пишешь о своем желании выставить свою кандидатуру в консулы на следующих выборах. Желание твое вполне понятно и логично. Всей своей жизнью, своими словами и делами ты более, чем кто-либо другой, заслужил это место. Но, зная твою натуру, склонную более к философствованию, нежели к делам практическим, хотел бы все же дать тебе несколько советов.

Первое . Да убережет тебя Юпитер от воинственного пыла во время проведения предвыборной кампании. Избиратели не любят тех, кто откровенно рвется к власти и предлагает себя с настырностью торговца и с бесстыдством уличной девицы. И не забывай, что ты, как выражаются аристократы, – новый человек, то есть человек, пробившийся наверх не благодаря своей родовитости, а лишь своему таланту и упорству. Все эти нобили и патриции, намазывающие восковые маски своих предков сажей, дабы изобразить, сколь древен их род, всегда будут испытывать по отношению к тебе настороженность и скрытое презрение. Поэтому тебе придется предпринять дополнительные усилия, если ты хочешь добиться успеха.

Прежде всего, пусть твои друзья и твои клиенты проявят сейчас максимум усердия, стараясь привлечь внимание и симпатии к твоей личности. Обеспечь их деньгами в достаточной степени, чтобы они не скупились на угощения и подарки, ибо по друзьям твоим судят и о тебе.

Второе . Старайся сейчас выказывать всячески расположение и дружелюбие ко всем слоям и категориям избирателей. Будь внимателен и

дружелюбен с людьми низкого звания, начиная от своей многочисленной клиентелы и заканчивая своими рабами и вольноотпущенниками. Да-да, именно все эти бездельники, бродящие с утра до вечера по городу с твоими поручениями или без оных, и создают нам репутацию.

Третье . Старайся каждый день собирать вокруг себя множество людей и появляйся с ними в людном месте, чтобы тебя как можно чаще видело как можно большее количество людей. Это также будет способствовать тому, что твоя популярность, твой авторитет и общее уважение к тебе возрастут еще сильнее.

Четвертое. Кроме этого, больше обращай внимание на конкретного человека, потому что каждый из смертных прежде всего любит самого себя. Узнавай и запоминай какие-то детали жизни людей влиятельных и заслуживающих уважения, чтобы при случае расспросить их о делах и здоровье их самих и их близких. Тем самым ты приобретешь репутацию человека внимательного и заботливого, прямо-таки отца родного.

И, конечно же, если хочешь, чтобы тебя все любили, не забывай каждого хоть за что-нибудь хвалить и в глаза и за глаза. И постоянно сдерживай себя, ибо ты способен порой ради красного словца нечаянно задеть (и довольно язвительно) не только одного человека, но и целое сословие.

Но при этом ты не должен выглядеть бесхребетной, всем угождающей личностью. Не уставай обличать и клеймить позором мздоимцев всех мастей, плутов и глупцов, развратников и растлителей, наглецов и возмутителей спокойствия… Ты не рискуешь обидеть этим кого-то конкретно, – ведь большинство людей почитает себя за умных, честных и добропорядочных, – но зато приобретешь славу человека, непримиримого к любым нарушением закона, морали и традиций, что всегда импонирует публике.

И последнее , но весьма важное условие успеха. Постоянно будь в курсе дел всех своих конкурентов, чтобы успеть опередить их и подготовиться к их выпадам против тебя. Не знаю, с твоей помощью или нет удалось снять с участия в прошедших выборах кандидатуру Луция Катилины, но это несомненно был удачный и ловкий ход.

Катилина – достаточно серьезный конкурент. Его лозунги привлекательны для увязших в долгах бедняков, а также у части всадников и ветеранов Суллы. То, что он не избран консулом, – большая для тебя удача, потому что трудно сказать, что бы он успел натворить за год своего консульства. Сегодня тебе лучше с ними ладить, по крайней мере, изображать полное свое дружелюбие и расположение. И ты совершенно правильно сделал, любезно предложив Катилине свои услуги в качестве адвоката по упомянутому выше делу о его злоупотреблениях в Африке.

Прощай. Твой брат Квинт

Р.S. Не забудь сжечь это письмо.

Глава III. Trahit sua quemque voluptas [5]

За окном тускло пропел рожок – наступало время третьей стражи.

Катилина вышел на улицу, сопровождаемый двумя охранниками и двумя факелоносцами, и пошел в задумчивости по ночному городу, не замечая ни выхватываемых из тьмы колеблющимся светом факелом продажных женщин, зазывавших прохожих откровенными взглядами и жестами; ни убогих нищих, готовящихся ко сну у теплых еще стен домов; ни спешащего на ночную пирушку нобиля; ни кучки молодежи, толкущейся под окнами углового дома, в котором, вероятно, проживала одна из женщин, пользующихся в этом сезоне особой популярностью.

Хихиканье и оживленные реплики сопровождавших его рабов заставили Катилину обратить внимание на группу людей, собравшихся возле трехэтажного дома, в котором располагался лупанарий. Это местечко пользовалось большой популярностью у всадников, но нередко захаживали сюда нобили и даже сенаторы.

Вход в веселое заведение был со двора, но для того чтобы всякий пожелавший удовлетворить свою похоть мог сразу его обнаружить, над крыльцом парадного входа висел фонарь, ярко красное стекло которого было изготовлено в виде приапа.

В эту ночь огонь в фонаре сиял ярче обычного, собирая на свет, кроме бабочек и мошкары, всех окрестных развратников и уличных зевак. Фасад здания тоже выглядел празднично: парадный вход были изобильно декорирован лавровыми венками, плющом, ветками мирта, цветочными гирляндами и прочими атрибутами, которыми принято сопровождать свадебные церемонии.

Из дома доносилась веселая музыка и гвалт возбужденных голосов. Звуки становились все громче, нарастали, приближались, и, наконец, когда дверь парадного входа резко распахнулась, музыка и беспорядочный гам выплеснулись на улицу вместе с толпой пестро разодетых людей, возглавляемую дородным мужчиной, облаченным в белую, как у жениха, тогу. Его широкая, рыхлая физиономия, нездоровую красноту которой усиливали свет фонаря и огонь факелов, расплывалась в довольной улыбке.

Лысеющую голову «жениха» украшал лавровый венок триумфатора. И подобно триумфатору, толстяк то и дело раскланивался направо и налево и воздевал вверх то одну, то другую руку. Сопровождавшая его свита, состоявшая из его приятелей и всякого рода прихлебателей, радостно повизгивала, похрюкивала, чмокала губами и при каждом жесте толстяка принималась хохотать так, будто им щекотали ребра. Прохожие, останавливающиеся поглазеть на это шутовское действо, тоже хихикали, и лишь немногие, очевидно недавние крестьяне, презрительно плевались в сторону весельчаков и торопились дальше по своим делам.