Андрей Серба - Таинственный обоз

— Что за развилка?

— В том месте начинаются гнилые болота. Да такие, что в самые лютые морозы не всегда замерзают. Вот большак и обходит их со стороны, что к городу поближе. А поскольку деревни и на другом берегу болот имеются, тамошние мужики вдоль них свой зимник пробивают, ничуть не хуже большака.

— Что заинтересовало господина офицера?

— А все. Где путь длиннее, где короче. По какой дороге больше мужиков ездит, а также откуда проще к тракту свернуть и легче к нему добраться. Дотошный их благородие: каждую мелочь знать хочет, — уважительно отметил староста.

— По какой дороге он собрался ехать: по большаку или зимнику?

Староста пожал плечами.

— Кто ведает? Их благородие мне про свои дела не докладывали. Да и к чему мне это? В моей голове тогда одна думка вертелась: как бы они не передумали телеги на сани менять.

— Среди солдат, что у костров грелись, землячков не оказалось? — не отставал с расспросами прапорщик. — Может, кто-либо из них тебе шкалик наливки тоже поднес? — улыбнулся он.

Староста пренебрежительно махнул рукой.

— Какой там шкалик? Никто даже словом не обмолвился. Хмурые все какие-то, обличья в сторону воротят. Может, так и должно быть? Как-никак не к куму на святки едут, а на битву с францами, — глубокомысленно закончил он.

Выменянные предприимчивым старостой и его родней повозки, как и следовало ожидать, оказались точной копией уже виденных в монастыре и даже с клеймом того же саксонского мастера. Получив подтверждение, что они на верном пути, преследователи после короткого отдыха продолжили погоню по большаку дальше, в сторону упомянутой старостой развилки. Здесь, у начала присыпанных слоем снега болот, перед Владимиром Петровичем встал непростой вопрос: по какой из дорог следовать? У каждой из них, большака и зимника, имелись свои плюсы и минусы, каждая в чем-то одном выигрывала, а в другом проигрывала. Как угадать, что в данной ситуации играло для французов главенствующую роль? Скорость или безопасность, желание быть к тракту ближе или дальше?

Хотя в продолжение всего пути до развилки сотник и прапорщик только и говорили о предстоящем выборе маршрута, ни к какому определенному выводу они не пришли и продолжили обсуждение на месте, у самой развилки. Раздавшийся поблизости мелодичный звон колокольчика заставил сотника прервать себя на полуслове и взглянуть в направлении потревожившего его звука. Из-за ближайшего со стороны города поворота большака вынеслись небольшие нарядные сани, запряженные тройкой рысаков с черными султанами на головах и разноцветными лентами в гривах. Впереди на облучке восседал невзрачный мужичонка в надвинутом на брови облезлом треухе и рваной шубейке с поднятым воротом. Зато позади на медвежьей шкуре полулежала настоящая русская красавица: круглолицая, розовощекая, с длинной русой косой и полными веселья глазами. Увидев у развилки казачий отряд, она приподнялась на локте, радостно взвизгнула, а поравнявшись с офицерами, ткнула возницу кулаком в спину.

— Степашка, стой!

Девушка мельком скользнула глазами по ссутулившемуся в седле прапорщику, недовольно сморщила носик при виде хмурой, вислоусой физиономии верзилы-урядника, неотлучно находящегося при командире сотни, остановила взгляд на статном, красивом, молодцевато сидящем на коне казачьем офицере.

— Здравствуйте, господа! — весело воскликнула незнакомка. — Вы что, тоже к нам в город?

— Почему тоже? — улыбнувшись девушке, спросил сотник, галантно наклоняясь к ней с седла и незаметно переглядываясь с прапорщиком.

— Потому что совсем недавно мы встретили еще один отряд всадников. Господин офицер сказал, что они следуют в город и будут в нем до тех пор, покуда не прогонят из уезда последнего голодного француза, — с обаятельной улыбкой сообщила незнакомка.

— Белокурый, изящный, обходительный… — в один голос воскликнули сотник и прапорщик. Девушка с неприкрытым удивлением вскинула брови.

— Да. Но откуда вы его знаете? Он ваш товарищ?

— Однополчанин, — ответил Владимир Петрович и тут же поинтересовался: — Вы давно его видели?

— О нет… Пожалуй, с час назад.

— С офицером было около сотни всадников и десятка четыре саней с поклажей?

Незнакомка вновь не смогла скрыть удивления. Ее широко открытые глаза смотрели прямо в рот прапорщика.

— Наверное… — неуверенно ответила девушка, бросая молниеносный взгляд на своего возницу. — Хотя, по правде сказать, я не считала ни солдат, ни саней, — тут же добавила она.

Всю дорогу от избы старосты Владимир Петрович уверял сотника, что французы наверняка станут держаться подальше от людного большака, поэтому свернут с развилки на зимник, откуда ближе к тракту с их отступающими войсками. Сейчас, после разговора с незнакомкой, он задумчиво потер переносицу.

— Барышня, далеко ли отсюда до города? — спросил он.

— Тридцать пять верст.

— Возможно ли, минуя город, попасть с большака на тракт, по которому бегут французы?

— Конечно. Не доезжая пяти верст до города, через болота проложена гать. Она пересекает зимник, что на противоположном берегу, и прямиком выходит на тракт.

— Скажите, как быстрее попасть на тракт: по большаку и затем через гать или по зимнику?

— Через гать, она пересекает болота в самом узком месте. Дело в том, что противоположный берег на значительном расстоянии более пологий, отчего сильнее заболочен. Поэтому, прежде чем свернуть к тракту, зимник делает в обход трясины большую петлю. Если вам нужно срочно на тракт, езжайте только через гать, этим вы сократите путь верст на двадцать.

— Благодарим вас, барышня.

Сотник взглянул на опускающееся за вершины деревьев солнце, снова наклонился с седла к девушке.

— Уже смеркается, и мы рискуем не найти в темноте съезд с большака на гать. Тем паче что ветер начал разгуливаться и того гляди начнется метель. Вы не позволите своему кучеру проводить нас до начала гати? А вместо него мы дадим вам десяток казачков. Они мигом доставят вас домой, затем догонят нас.

Сотнику показалось, что при его словах в глазах девушки мелькнул ужас, а лицо заметно побледнело. Быстрому, испуганному взгляду, который она опять метнула на согнутую спину возницы, он попросту не придал значения.

— О нет, господин офицер, я не могу так поступить, — медленно, заикаясь на каждом слове, проговорила она. — Что подумает маменька, когда я появлюсь с незнакомыми мужчинами? А мой жених? Он такой ревнивый! Потом, я уже дома. Прощайте… Будет время, прошу в гости.

И девушка указала на видневшуюся невдалеке на холме барскую усадьбу. Потеряв всякий интерес к разговору, она натянуто улыбнулась сотнику и, оставив без внимания прапорщика и урядника, ударила возницу ладонью по плечу

— Гони, Степашка!..

Падавший сплошной стеной снег затруднял видимость, ледяной ветер жег лицо и выжимал из глаз слезы, однако казачья сотня упрямо мчалась по большаку вперед. Лишь когда по сбившейся неровной рыси своего жеребца сотник догадался, что уставать начал даже он, которому не были в диковинку гораздо большие расстояния, нежели от развилки до предполагаемого поворота на гать, черноморец подскакал к прапорщику.

— Послушай, а ведь гать мы проскочили. И отмахали уже столько, что пора быть в городе.

— Знаете, сотник, мне тоже так кажется, — признался Владимир Петрович. — Может, нам на самом деле вернуться назад и более внимательно осмотреть дорогу?

— Повернуть назад — дело нехитрое, только вряд ли в такой круговерти снова что-нибудь разглядишь. Смотри, вон светится огонек. Давай подадимся к нему и еще раз толком разузнаем все о повороте.

Заспанный мужик, поднятый урядником с полатей, долго не мог ничего понять.

— Что за гать? Какой поворот с большака? — бормотал он, часто моргая глазами и переводя недоуменный взгляд с прапорщика на сотника.

— Гать проходит через болото, а по ней идет дорога, — который раз растолковывал ему Владимир Петрович, стараясь говорить как можно спокойнее и доходчивее. — Дорога эта пересекает на той стороне трясины зимник и выходит к тракту.

— Э, нет, ваше благородие, такого здесь отродясь не водилось, — наконец понял, в чем дело, мужик. — Никакой гати через наши топи нет, и большак нигде с зимником не встречается. Идут каждый по своему берегу болота до самого города и лишь в нем на рыночной площади сходятся. Завсегда так было и до сей поры есть.

— А город близко?

— Два десятка верст не доехали, ваше благородие.

— Что говоришь, пустомеля? — не выдержал сотник. — Коли чего не знаешь, так и скажи… нечего тень на плетень наводить. Про гать нам самолично ваша молодая барышня рассказывала.

— Какая барышня? — оторопел мужик.

— Та, что в усадьбе близ развилки живет. В санках с лентами раскатывает, и кучера у нее Степаном кличут.

У мужика от удивления глаза полезли на лоб.