Бернард Корнуэлл - Перебежчик

— Премного благодарен, — заявил Старбак.

— Все разошлись по домам, — продолжил Бёрд свой рассказ.

— Док Билли осмотрел Мордехая. Объявил, что он проживет еще десяток лет, и, черт меня дери, он протянул ноги прямо на следующий же день. Только на сей раз действительно умер, и могилу пришлось копать заново. Доброе утро, сержант.

— Майор, — брякнул Траслоу. Траслоу был известен привычкой не называть офицеров «сэр», даже Бёрда, командира полка, которого сержант любил.

— Вы, конечно же, помните Мордехая Мура, Траслоу?

— Да уж конечно, черт возьми. Этот сукин сын не смог бы как следует положить штукатурку даже ради спасения собственной шкуры. Мы с отцом переделывали за него половину дома Коттона. И нам так за это и не заплатили.

— Что ж, в таком случае гильдия строителей только выиграла с его смертью, — с горечью произнес Бёрд.

Дятел Бёрд был высоким, нескладным и тощим, как скелет, человеком, служившим раньше школьным учителем в Фалконере, где полковник Вашингтон Фалконер, самый крупный землевладелец округа Фалконер и муж сестры Бёрда, и основал Легион.

Фалконер был ранен при Манассасе и теперь находился в Ричмонде, оставив Бёрда командовать полком. Учитель, вероятно, был последним человеком, которого можно было счесть пригодным для военной службы по всему округу Фалконер, если не по всей Виргинии, и получил назначение майором благодаря мольбам своей сестры, занявшись в полку бумажной работой, но неожиданно косматый учитель стал эффективным и уважаемым офицером.

Солдаты его любили, может, потому что чувствовали его величайшее сострадание к человеческим ошибкам. Бёрд тронул Старбака за локоть.

— На пару слов, — попросил он, оттащив юношу в сторону от одиннадцатой роты.

Старбак отошел с Бёрдом на луг, покрытый бледными круглыми пятнами, показывающими, где располагались немногочисленные палатки полка.

Между выбеленными кругами темнели мелкие опаленные клочки земли, указывающие на местонахождение костров, а за этими шрамами виднелись круги большего размера — там, где офицерские лошади выщипали траву в тех пределах, которые позволяли им веревки.

Старбак подумал, что хоть Легион и покинет это место, эти отметины останутся здесь еще многие дни, как свидетельство их существования.

— Так ты принял решение, Нат? — спросил Бёрд. Он любил Старбака, и голос был наполнен теплотой. Он предложил юноше дешевую темную сигару, взял одну себе, а потом чиркнул спичкой, чтобы закурить.

— Я остаюсь с полком, сэр, — ответил Старбак, затянувшись.

— Я надеялся на этот ответ, — заявил Бёрд. — Несмотря ни на что. Он затянулся, вглядываясь в сторону Лисберга, над которым вился тонкий утренний дымок.

— Хороший будет денек, — отметил майор. Послышался далекий треск винтовки, но ни Бёрд, ни Старбак не обратили на него никакого внимания. Редко когда поутру никто не охотился.

— И мы не знаем, действительно ли полковник собирается возглавить Легион? — поинтересовался Старбак.

— Мы ничего не знаем, — заметил Бёрд. — Солдаты, как дети, — живут в естественном состоянии сознательного невежества. Но риск есть.

— Вы тоже рискуете, — подчеркнул Старбак.

— Твоя сестра не замужем за полковником, — так же подчеркнуто отозвался Бёрд, — что делает тебя, Нат, гораздо более уязвимым, чем я. Позволь напомнить, Нат, что ты оказал этому миру услугу, прикончив будущего зятя полковника, и, несмотря на то, что небеса со всеми своими ангелами возрадовались этому событию, сомневаюсь, что Фалконер тебя уже простил.

— Но, сэр, — невыразительно пробормотал Старбак.

Он не любил, когда ему напоминали о смерти Итана Ридли. Старбак убил Ридли в неразберихе сражения, убеждая самого себя, что то был акт самозащиты, хотя, нажимая на курок, он знал, что вынашивал в своем сердце это убийство, и знал, что никакие рациональные объяснения не сотрут этого грех из той огромной книги, в которой на небесах ведется список всех его прегрешений.

Полковник Фалконер наверняка никогда не простит Старбака.

— Но всё равно я бы предпочел остаться в полку, — сказал Старбак Бёрду.

Он был чужаком в чужой стране, северянином, сражающимся против Севера, и Легион Фалконера стал его новым домом. Легион кормил его, одевал и дал ему близких друзей.

Это также было место, где он узнал, какое дело получается у него лучше всего, и с томлением юности, стремящейся к высоким жизненным целям, Старбак решил, что его судьба — стать одним из офицеров Легиона. Старбак принадлежал ему.

— В таком случае, удачи нам обоим, — заявил Бёрд, подумав, что удача им обоим понадобится, если его подозрения окажутся верными, и приказ выступить к Кентервилю являлся частью попытки Вашингтона Фалконера вернуть Легиона под свое командование.

Вашингтон Фалконер, несмотря ни на что, был человеком, создавшим Легион Фалконера, назвав его своим именем, снабдив лучшей амуницией, которую мог купить за свои деньги, а потом отправившийся с ним сражаться на берегах реки Булл-Ран.

Фалконер с сыном были ранены в том сражении и отправились назад в Ричмонд, где их чествовали как героев, хотя, по правде говоря, Вашингтона Фалконера и близко не было рядом с Легионом, когда тот отражал атаку превосходящих сил янки.

Был слишком поздно поставить всё на свои места — Виргиния, да и вообще весь Юг, считали Фалконера героем и требовали назначить его командующим бригадой, а если это случится, Бёрд знал, что герой наверняка будет ожидать, что его собственный Легион станет сердцем этой бригады.

— Но ведь еще нет точных сведений, что сукин сын получит свою бригаду? — спросил Старбак, безнадежно пытаясь подавить огромный зевок.

— Ходят слухи, что вместо этого ему предложат дипломатический пост, — согласился Бёрд, — и это бы подошло ему гораздо больше, потому что мой зять обладает природным даром с удовольствием лизать зады всяким принцам и прочим владыкам, но в газетах твердят, что он должен стать генералом, а чего хотят газеты, то обычно делают политики. Это проще, чем иметь собственные мысли в голове, видишь ли.

— Я рискну, — сказал Старбак. Он мог бы присоединиться к штабу генерала Натана Эванса и расположиться в лагере близ Лисберга, где Эванс командовал сборной бригадой конфедератов, обороняющей берег реки. Старбаку нравился Эванс, но он предпочел остаться в Легионе.

Легион был его домом, и он даже представить себе не мог, как высшее командование Конфедерации может произвести Вашингтона Фалконера в генералы.

В лесу, лежащем в трех милях к северу-западу, послышался еще один выстрел из винтовки. Этот звук заставил Бёрда обернуться, нахмурившись.

— Кто-то весьма энергичен, — неодобрительно заметил он.

— Перестрелка дозорных? — предположил Старбак. За последние три месяца часовые нередко сталкивались друг с другом у реки, и хотя большую часть времени вели себя дружелюбно, периодически какой-нибудь новый и энергичный офицер пытался спровоцировать войну.

— Вероятно, просто дозорные, — согласился Бёрд, а потом снова обернулся, потому что подошел старшина Проктор, чтобы доложить о том, что сломавшуюся у фургона ось, из-за которой поход Легиона откладывался, починили. — Это означает, что мы готовы, старшина? — спросил Бёрд.

— Готовы, как как это обычно бывает, полагаю, — Проктор был мрачным и подозрительным человеком, вечно опасающимся какого-нибудь несчастья.

— Тогда давайте отправляться! Давайте отправляться! — обрадовался Бёрд, зашагав в сторону Легиона, когда раздался еще один залп, только на сей раз выстрелы были не из дальнего леса, а с дороги к востоку.

Бёрд запустил тонкие пальцы в длинную всклокоченную бороду.

— И что вы думаете? — спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно, и даже не побеспокоившись внятно произнести вопрос.

— Может? — продолжал Бёрд с нарастающим возбуждением, а потом эхо нового залпа отразилось от утесов на северо-западе, и Бёрд задергал головой взад-вперед, что было его привычным жестом, когда он чему-то радовался.

— Думаю, нам придется немного подзадержаться, мистер Проктор. Мы подождем! — щелкнул пальцами Бёрд. — Кажется, — сказал он, — Господь и мистер Линкольн послали нам сегодня другое занятие. Мы подождем.

Продвигающиеся массачусетские войска вышли на мятежников случайно, наткнувшись на пикет из четырех человек, жавшихся в лощине в лесу вниз по склону.

Напуганные мятежники выстрелили первыми, заставив солдат из Массачусетса отпрянуть обратно за деревья. Пикет мятежников побежал в противоположном направлении, чтобы найти командира роты, капитана Даффа, который сначала послал сообщение генералу Эвансу, а потом повел сорок солдат своей роты в сторону леса на вершине утеса, где у деревьев теперь показались рассеявшиеся застрельщики янки. Прибывали всё новые северяне, их было столько, что Дафф сбился со счета.