Гарольд Лэмб - Феодора. Циркачка на троне
— Не убивайте его, — приказал незнакомец, — он не похож на шпиона и наёмного убийцу.
Пётр узнал Виталиана, знатного человека родом из Булгара, красивого, уверенного в себе воина, который при дневном свете редко появлялся в городе. Испуганный внезапным проявлением насилия, юноша поспешно объяснил, что он делал за колонной.
Виталиан, казалось, изумился.
— Безопасный остров? — пробормотал он. — Ты веришь в его существование?
— Да, благородный Виталиан. Если его стены достаточно крепки.
— Если! У Феодосия были талантливые строители: варварам никогда не одолеть этих стен, если только они не подкупят кого-нибудь открыть ворота или мятеж не начнётся в самом городе.
Патриций в раздражении поинтересовался именем и званием Петра. На прощанье он сказал:
— Не высовывайся из-за колонн после наступления темноты, благородный Юстиниан. Или найми себе телохранителя. И для твоего же блага забудь, что видел меня.
Виталиан поспешно удалился под охраной двух вооружённых стражей. Пётр подумал, что за книгами куда безопаснее, чем если даже тебя охраняют вооружённые до зубов люди.
Дядя Юстин сдержал своё слово и принял Петра Саббатия как своего сына, дав ему имя Юстиниан. Как Пётр и подозревал, дядя хотел дать ему образование, чтобы сделать потом своим секретарём. Когда старик получал письма, то тут же заставлял молодого человека их прочесть и написать ответ. Юстин постоянно повторял, что не умеет читать, но иногда Пётр видел, как он тщательно заучивал наизусть уже написанные ответы. Хотя Юстину было далеко за шестьдесят, он всё ещё держался прямо и никогда не беспокоился о грядущем, говоря, что, пока не связался с потаскушкой, смерть не грозит. Юстин женился на крестьянской девушке, которая преданно следовала за ним повсюду. Он называл себя простым воякой, мечтающим выйти в отставку и поселиться где-нибудь в тихом доме с садом. Однако он одевался как молодой волокита и часто упрекал Петра за привычку носить бесформенные туники и мрачные плащи. После успешной военной кампании Юстин стал наместником, но вскоре его объявили заговорщиком и заточили в тюрьму по навету приятеля, Иоанна Горбуна, армейского командира. Это значило, что и самого Петра могли арестовать по обвинению в заговоре.
Поражённый этим событием, юноша поспешил по курьерской дороге к азиатскому побережью, где его дядя ожидал казни. Пройдя к штаб-квартире, он увидел Юстина, игравшего в домино с Иоанном, Горбуном: тот решил освободить узника.
— Командиру приснился сон, — объяснил Юстин Петру. — Ему явился сам Господь и повелел освободить меня, потому что моя семья принесёт пользу всей стране. Этот сон — достаточное объяснение для нашего повелителя, императора. Ты моя семья, если не считать малютки Люпицины.
— Это было откровение, — добавил Иоанн, не отрываясь от игры.
— Любая сложность может разрешиться весьма просто, — согласился Юстин.
Пётр слышал имя Юстина вместе с именем Виталиана, который устроил беспорядки в армии на севере. Дома дядя признал, что уважает Виталиана и не раз обсуждал с ним политическую обстановку. Скорее всего, Виталиан вызвал гнев Анастасия, распространяя в войсках сплетни, что император стал еретиком. Солдаты на границе верили этим слухам.
— Правда в том, что Виталиан обладает сильнейшей волей. Но его нельзя обуздать, поэтому он опасен. Анастасий слаб, словно водяная лилия, и сам не способен управлять. Он даёт обещания, которых не выполняет, и так правит страной. Виталиан не даёт нам ни минуты покоя, а при Анастасии жизнь течёт вяло, — вздохнул Юстин. — Власть приносит лишь неприятности. Мы так хорошо жили с Люпициной, когда я имел должность императорского стража.
Пётр не верил ему. По-видимому, и Юстин и Иоанн, ублажая нерешительного императора, не хотели ссориться с решительным Виталианом. И ещё Пётр подумал, что хорошо, что Виталиан спросил его имя у колонны со статуей Феодосия.
Когда позднее Виталиан внезапно появился с маленьким флотом галер, полных мятежных солдат, в гавани Золотого Рога, Юстин встретил его эскадрой императорских галер, изрыгающих греческий огонь, придуманный знатоками химии в университете.
В результате этой встречи решительный Виталиан обратился в бегство, а простого солдата Юстина назначили командующим императорской охраной. Он занял свою резиденцию неподалёку от Священного дворца и настоял, чтобы Пётр-Юстиниан поселился с ним. И хотя в доме была огромная библиотека, Пётр понял, что ему больше не удастся учиться. В обязанности приёмного сына Юстина входило: беречь покой своего высокопоставленного дяди, заниматься слежкой, а когда необходимо, выступать в роли советника. Поэтому Пётр садился за книги только по ночам, когда Юстин спал.
Юстиниан — новое имя Петра — принёс с собой во дворец свою всепоглощающую любознательность, желание познавать и запоминать, скромную настойчивость — наследие своей крестьянской крови. Его дружелюбные манеры производили приятное впечатление, но не привлекали излишнего внимания. Болтая с образованными стражниками, как раньше он болтал с пекарями и уличными девчонками, Пётр легко сближался с ними и казался всего лишь безобидным сплетником. Не поднимая лишнего шума, — а юноша хорошо усвоил ценность молчания, — Пётр разузнавал об интригах во дворце, о конфликтах между его обитателями. Ещё никто так не пытался разузнать всех секретов, как это делал он.
И вот неожиданно наступил день, когда Пётр стал давать ценные советы своему приёмному отцу. Юстин, который стал немного более образованным, имея под рукой умного племянника, не понимал, что Юстиниан приобретал значимость благодаря своему царственному дядюшке. Старый солдат всё ещё с лёгким презрением относился к этому учёному молодому человеку, который в расцвете лет никогда не слышал тяжёлой поступи солдат, следующих за ним в бой, и не мог отразить удара меча, направленного в его нескладное тело. Поскольку Юстиниан преданно служил дяде, тот доверял ему. Юстин имел триста стражей, приученных появляться по первому зову, подобно машинам из серебра и стали, и он посвятил себя приумножению своих владений при помощи денег, окольными путями попадавших в умелые руки командира императорской охраны. Государственным секретарём был Целер, вместе с которым Юстин командовал армией на персидской границе. Пережив нелёгкие битвы, и Целер и Юстин теперь следили друг за другом. Всё богатство последнего должно было перейти, без сомнения, Юстиниану, его единственному наследнику.
— Тебе надо жениться, — настаивал Юстин. — У тебя должны быть дети и подобающая твоему положению вилла. А этого не будет, пока не женишься.
Некоторые молодые патрицианки с готовностью вышли бы замуж за племянника влиятельного командира императорской охраны. Возможно, именно по этой причине Юстиниан ещё не был женат, а возможно, не хотел изменять своей привычке постоянно трудиться и изредка захаживать к привлекательным девушкам, ждущим под аркадами Мезе. Что касается супруги Юстина, то даже в драгоценной диадеме и шёлковом парадном платье она выглядела неуклюжей лагерной поварихой.
Все эти мелочи изменяли мировоззрение Юстиниана. Ему было неприятно узнать, что Золотой камень перед Палатой сената сделан вовсе не из золота, а из позолоченной меди. Этот верстовой камень показывал начало всех дорог империи, или того, что ещё от неё осталось. На нём возвышалась огромная статуя Августа, основателя империи, который первым установил на её территории мир, закон и порядок. По крайней мере, так гласила римская история.
Подобно тому как Золотой камень оказался мифом, такой же иллюзорной была и власть императора. Болезненный Анастасий совершенно не походил на царственного Августа. Наравне с аристократами Юстиниан падал ниц перед подставкой из порфирита и золота, на которой покоилась обутая в алую сандалию нога сидящего на троне императора римлян, этого автократа. Юстиниан ощущал на себе воздействие сверкающего золотыми мозаиками тронного зала, освещённого невидимым светом и полного курящегося фимиама. Он слышал звон далёких серебряных колоколов, звучащих нежнее музыки труб. Фигура неподвижного императора напоминала статую, украшенную аметистами и рубинами. Однако Юстиниан послушно падал ниц, как и остальные, повинуясь могущественной римской традиции, чтобы увековечить память Августа — первого императора и Константина — основателя города. Вскоре Юстиниан понял, что империей управляли Целер, патриарх церкви, лидеры сената и префекты провинций. Сам Анастасий не играл почти никакой роли, он был лишь супругом императрицы Ариадны, добродушным человеком, которому искусно удавалось избегать крупных конфликтов.
В июле 518 года от Рождества Христова произошло выходящее из ряда вон событие: в возрасте восьмидесяти восьми лет ночью внезапно скончался император Анастасий, не оставив наследника. Все обитатели Священного дворца думали, что в их жизнь вмешалась сама судьба.
