Княгиня Ольга - Елизавета Алексеевна Дворецкая
Обещанного Петром выкупа еще не прислали, но ждать Ингвар больше не хотел. Об участи Бояна между князем и ближайшими соратниками на последней стоянке разгорелся спор. Не получив выкупа, Ингвар имел право и дальше держать пленника, то есть везти с собой в поход. Он так и собирался поступить, но Мистина решительно возражал.
– В походе нам от него толку нет, воевать против греков он не станет, нам только придется его охранять. Да еще где-нибудь убьют нечаянно.
– Отпусти его, он же не виноват, что брат выкупа не прислал! – поддержал зятя Эймунд.
– Как заложник он нам больше не нужен, – заметил Фасти. – Болгарское-то царство мы прошли.
– Нужен! – возразил Хельги. – Ваш болгарин и грекам тоже родич, у Петра жена – Романова внучка.
– Да плевать Роман на него хотел! – мотнул головой Мистина. – Вон, родной брат с выкупом не торопится, а Роман только обрадуется, если у Симеона сыновей останется еще на одного меньше.
– Да может, брат и надеется, что мы его увезем, – хмыкнул Тородд, уже понявший, что между сыновьями покойного царя Симеона нет согласия.
– Главное вот что, – продолжал Мистина, – Роман и Петр нам враги, а Боян – нет. Зачем нам единственного своего друга в этом роду губить понапрасну? Пусть здесь остается, при своей дружине, своих людях. Авось пригодится еще. Нам ведь через эти земли домой возвращаться.
– А не буду я дураком выглядеть, если так вот возьму его и отпущу? – усомнился Ингвар, знавший: так дела не делаются.
– Ты будешь выглядеть очень великодушным, – заверил Мистина. – Перед походом полезно порадовать богов.
Хельги продолжал возражать, но остальные поддержали Мистину, и участь Бояна решилась благополучно.
– Я буду за тебя молиться, – с благодарностью сказал болгарин Ингвару, когда ему об этом объявили.
«Кому молиться?» – хотел спросить Мистина, но промолчал. Зачем лезть человеку в душу, где и так все непросто?
– Домой поедешь? – спросил Ингвар. – В Преслав Малый?
– Не, – качнул головой Боян и улыбнулся. – Подожду здесь.
– Чего?
– Вестей о твоих успехах. Чем бы ни окончился твой поход, здесь я об этом узнаю ранее всего.
На следующий день русы вступили в пределы Греческого царства.
Ингвар ожидал, что им навстречу выйдут царские вой-ска – наивно было бы думать, что никакие вести их не опередили. Но никто русов не встретил. Поля, сады и виноградники лежали беззащитные, и русы прошлись вдоль побережья, как ураган. Здесь еще мало что можно было взять из настоящей добычи: только утварь небогатых местных церквей, а в домишках селян были почти такие же глиняные кувшины и миски, как дома. Зато разжились свежим мясом, прошлогодним вином и пленницами. Но обременять себя лишним Ингвар не велел: самая главная добыча лежала впереди, это были только мелочи – развеяться после путевых лишений.
На последней стоянке устроили пир. Береговая полоса стала пиршественным покоем под открытым небом. На кострах жарили и варили мясо греческих коров и овец, запивали вином – разбавленным и прямо цельным, угощались то сушеными смоквами, то ранним свежим овощем из греческих садов, где зрели вишня и слива. Иные обзавелись широкими греческими рубахами из дешевого некрашеного шелка или тонкой шерсти, натащили к лодьям молодых гречанок. Опьяненные вином и легким успехом, достигнутым вовсе без потерь, русы и славяне веселились, пели, плясали у костров, удалые выкрики летели к глубокому южному небу на огненных крыльях костров.
Но пир продолжался лишь до полуночи: Ингвар приказал воеводам разогнать всех спать и выставить дозорных.
– Кто завтра проспит, того ждать не буду, – объявил он. – Здесь вам война, а не игрище купальское.
Поднимались на ранней заре. Зевающие ратники окунались в прохладное море, чтобы освежить голову, похмелялись разведенным вином, подкреплялись остатками вчерашнего мяса и облачались в доспех – у кого что было. Ингвар велел выступать уже в готовности к бою – что Роман пустит его без сражения под самые стены Царьграда, он не верил. Поэтому бояре надевали кольчуги или пластинчатые панцири, хирдманы – шлемы, а простые ратники, у кого не было дорогих железных доспехов – кожухи, кожаные рубахи, вой-лочные колпаки.
Одевшись, каждая дружина выстроилась близ своих лодий. Ингвар поднялся на корму, встал возле стяга, где его было видно всем. Под рассветным небом он сам напоминал Перуна – в панцире из железных пластин, в золоченом хазарском шлеме, в красном плаще, с богато украшенным мечом, чьи рукоять и ножны сверкали, будто молния. Одну руку он положил на узкий пояс, блестящий позолоченными бляшками, а другой опирался на копье, чье острие и даже втулка сияли сложным узором из забитой в бороздки тонкой проволоки из золота и серебра. Не в пример побратиму, Ингвар не был склонен к щегольству и к собственной одежде относился равнодушно, однако хорошо знал: оружие вождя должно выглядеть так, будто вручено самими богами и несет победу на своем сверкающем острие.
Перед кормой лодьи стояли с десяток других воевод. Все в золоченых шлемах, в красных плащах, с дорогим оружием, они придавали своему князю вид истинного владыки мира. И стало совершенно неважно то, что Ингвар молод, невысок ростом и не особенно хорош собой: сейчас наружу проступила его внутренняя мощь, та сила духа, которая внешнюю оболочку делает чем-то преходящим и незначительным. Когда он видел перед собой уходящие вдаль вереницы лодий и тысячи человек своей дружины, дух его трепетал от восторга и рвался ввысь, чтобы обрушиться на лежащие внизу земли, как Перунов гром. В каждой черте его отражался дух небесного огня – а когда он есть, то безразлично, в какое тело боги бросили эту искру.
– Ну что, орлы? – крикнул Ингвар. – Проспались?
В ответ донесся неясный гул.
– Я спросил – проспались? – повысив голос, требовательно повторил он.
– Да-а-а! – уже бодрее, хотя и нестройно ответили дружины.
– Что-то плохо вас слышно. Два сельца взяли – а вас уже и развезло. Что, не всю силу на девок растратили?
– Не-е-ет! – вяло, но уже со смешками ответили отроки. – Еще есть!
– Вон там, – Ингвар острием копья показал на полудень, – лежит Царьград. Оттуда наши отцы и деды привозили славу и добычу. Сегодня вы, кто родился в глухих лесных весях, увидите то место, откуда брались ваши единственные на всю округу серебряные чарки. Даст Перун удачи – и у каждого из вас будет своя. Олег Вещий взял там столько красных паволок, что они не вмещались в лодьи и свисали с бортов. Кто-то из вас хочет взять столько же?
– Да-а! – уверенно ответили взбодрившиеся дружины.
– Кто-то собрался жить вечно? – с вызовом крикнул Ингвар.
– Нет! – решительно ответили ему.
– Ну так пойдем за славой! И сделайте
