Христоверы - Александр Владимирович Чиненков
Унтер-офицер и двое полицейских в течение нескольких минут доставили на допрос в горницу несколько человек. Поручик окинул их долгим пристальным взглядом:
– Ну что, «христоверы»-грешники, как говорить будем – по-хорошему или по-плохому? Если по-хорошему, то каждый из вас мне расскажет про секту только чистую правду. Ну а если по-плохому, то готовьтесь быть арестованными, идти под суд, а затем и на каторгу.
В горнице зависло унылое гробовое молчание. Хлысты опустили глаза в пол и молча переминались с ноги на ногу.
– Так что, следует понимать, вы выбираете второе? – глядя на них, повысил голос поручик.
Хлысты молчали.
– А ещё мне известно, что днём вы все «православные», в церковь ходите и посты соблюдаете, – вздохнул поручик. – А ночами в блудливых сектантов-хлыстов превращаетесь, как упыри-оборотни.
Неожиданно из толпы вышел ничем не приметный мужичок и замер, скребя ногтями бороду.
– А это как сказать, ваше благородие, – сказал он. – Мы все здесь вперемежку, христоверы и ротозеи. Я вот в общине не состою, а как они радеют, иногда поглядеть заглядываю.
– Тогда скажи нам всем, что видел ты на радениях? – заинтересовался поручик, и лучик надежды блеснул в его глазах. – Какие песни поют сектанты, как в «свальном грехе» совокупляются?
– Так это… – замялся мужичок. – Так ничего особливо и не было. Песни поют душевные и пляшут задорно.
– Про «свальный грех» расскажи, бестолочь! – повысил голос поручик. – Ты видел, как происходит это греховное святотатство?
Не почувствовав поддержки толпы, мужичок сконфузился и, пряча глаза, промолчал. И тут в процесс дознания вступил дьяк Василий.
– Так скажите же, кто что слышал, какую хулу на православие от этого антихриста и нехристя Андрона? – обратился он к хранящим молчание людям.
Он обвёл медленным взглядом толпу, но никто не спешил с ответом. Даже словоохотливый мужичок прикусил язык.
– Чего же вы молчите, православные? – с укором покачал головой дьяк. – Говорите смело, вам ничего за это не будет.
Сектанты молчали в ответ.
– А среди вас есть таковые, кого Андрон силой или обманом в секту затянул? – не терял надежды образумить их дьяк.
И на этот раз ответом было полная тишина.
– Какие проповеди Андрон проводит в секте? – хитровато прищурился дьяк. – Почему он называет себя живым Христом и встаёт в один ряд с истинным Богом?
Дьяк очередной раз обвёл взглядом толпу и остановил его на приубожившейся в сторонке Агафье.
– Может быть, ты нам что-то скажешь, почтенная старушка? Не собираешься же ты в преклонные годы идти вместе со всеми под суд и на каторгу.
– Да откуда же мне знать о том, чего ты знать хотишь, батюшка? – прикидываясь юродивой, отозвалась Агафья. – Мы же людишки убогие, тёмные. И в церковь ходить горазды, и Хосподу челом бьём. А старец Андрон Христом сам себя не называет, это мы его эдак зовём.
– А почему вы его так называете? – попытался разговорить её дьяк. – Он что, чудеса творит и вы все их воочию наблюдаете?
– Он заботится о нас, разве это не чудо? – парировала Агафья.
Выслушав её, дьяк поморщился и тут же усмехнулся.
– А может быть, кто-то другой видел чудеса, старцем творимые? – снова обратился он к толпе. – Говорят, что святой дух снисходит на вас во время радений?
Он снова обвёл взглядом присутствующих и остановил его на Евдокии Крапивиной, стоявшей прямо перед ним.
– А ты что скажешь нам, красавица? Тебе тоже, как и всем, легко в секте живётся?
Евдокия промолчала, будто не услышав его вопрос.
– И чего же ты молчишь, будто в рот воды набравши? – вздохнул огорчённо дьяк. – Я наслышан, что старец не разрешает своим голубям венчаться в стенах храма Божьего, а самолично назначает вам «духовных мужей»?
Евдокия не проронила ни слова, по её безучастному виду трудно было определить, в своём ли уме она пребывает.
Сидевший за столом Андрон суровым взглядом наблюдал за своими адептами и в душе радовался, что они хранят упорное молчание. Убедившись, что его влияние настолько сильно, что не позволяет людям рта открыть, он посмотрел на Евдокию и усмехнулся.
– А ты не робей, голуба, – сказал он настолько ласково, насколько смог. – Раз гости интересуются, то скажи им правду-истину. Расскажи-ка батюшке, что ты со своим Евстигнеем в церкви венчанная, обскажи, что на войну он ушёл и сгинул там в неизвестности. Обскажи как на духу всем, что у вас с сестрой крыши над головами нету, что отвернулись от вас сродственники православные, что головушки приклонить негде и живёте вы у меня из жалости.
Андрон обвёл сектантов торжествующим взглядом, поднял глаза к потолку и что-то зашептал себе под нос.
– Демонов себе в помощь призываешь, грешник? – строго взглянул на него дьяк и повернулся к молча курившему поручику. – Ваше благородие, арестуйте этого проходимца. Пусть в телеге под охраной нас дожидается и не подпускать никого к нему. А мы пока опросим его бесстыдных покрывателей. Они все зараз теряют память только в его присутствии.
Поручик одобрительно кивнул и отдал распоряжение унтер-офицеру. Двое полицейских взяли Андрона под руки и вывели из избы.
* * *
Время перевалило за полдень.
Поручик Шелестов нервно курил одну папиросу за другой. Клубы дыма медленно расползались по горнице и заполняли её до краёв. Некурящие хлысты задыхались, кашляли, чихали и едва не теряли сознание от такой изощрённой удушающей пытки. Но поручик не обращал внимания на испытываемые хлыстами «неудобства». Ни ему, ни дьяку, невзирая на все старания, так и не удалось разговорить упрямцев.
– Андрей Михайлович, я думаю, что нам пора заканчивать это дознание и возвращаться восвояси, – обратился к нему дьяк, который не меньше хлыстов страдал от раздражающего табачного дыма.
– Возвращаться несолоно хлебавши? – огрызнулся поручик. – Мы же ничего не добились от этих остолопов, чёрт подери их всех разом!
– Не добились и не добьёмся, – вздохнул и поморщился от проникшей внутрь легких табачной горечи дьяк. – Они все повязаны Андроном и ни за что, даже под пыткой, не вякнут против него.
– И что? Всё на этом? – разозлился поручик. – И как же я буду отчитываться перед начальником управления за проваленное дело?
– О провале ещё говорить рано, – возразил дьяк. – Сейчас мы увезём с собой Андрона и эту летающую в облаках красотку Крапивину. У себя в жандармерии вы поработаете своими, не угодными Богом методами со старцем, а мы своими, богоугодными, воздействуем на Евдокию.
– А что, вполне может получиться, – встрепенулся поручик. – Андрон однозначно
