Тит Антонин Пий. Тени в Риме - Михаил Никитич Ишков
После долгого молчания Валерий Муциан добавил:
– Я хотел бы предостеречь тебя, Бебий. Ты еще молод и неоправданно доверчив. В Александрии есть свои тени, способные проникать не только в чужие дома, но и в чужие разговоры, и их немало. Я бы назвал этот город рассадником теней, так что поберегись делиться чем-либо стóящим с малознакомыми людьми. Особенно во время поездки к пирамидам, а то можно и не оценить их величавость. Кого бы ты хотел иметь в сопровождающих? Авидий подойдет?
– Вполне. Мы сошлись с ним в Антиохии…
– Вот-вот, об Антиохии он тебе тоже кое-что расскажет – о том, что там творится за кулисами бодрящих рапортов и уверениями в безусловной преданности. Ты слыхал, как здесь в префектуре оценивают сложившуюся в столице ситуацию? Теневой заговор.
– Даже так?
– Или, точнее, «заговор теней».
Глава 6
Авидий в сопровождении двух всадников доставил Бебия домой. По пути договорились о дате отъезда к пирамидам и количестве сопровождающих. Услышав о желании Бебия взять с собой Пантею, Авидий напомнил о предупреждении Муциана.
– Ты ведешь себя легкомысленно. Наша поездка обязательно привлечет внимание тех, кто прячется в тени, а я еще хочу жить. Ты на всякий случай приглядел бы за своей красоткой. Знающие люди рассказывают, что у храмовых шлюх в Антиохии есть особая примета – маленькое клеймо в виде цветка под мышкой.
* * *
Уже ночью, до изнеможения насытившись Пантеей, Бебий перевернул женщину на бок, поднял левую руку и обнаружил на коже неясный, но отчетливый ожог.
Пантея напряглась, замерла, притихла.
Бебий повернул ее лицом к себе:
– Рассказывай!..
Женщина заметно испугалась, потянулась к Бебию:
– Что рассказывать?
Лонг отвел ее руки.
– Кто подослал тебя? Как ты оказалась в Александрии, да еще раньше меня? Что тебе приказано выведать?
Пантея заплакала.
Бебий не торопил ее.
Наплакавшись, Пантея едва слышно выговорила:
– Не могу. Христ меня накажет!..
– Не накажет, – успокоил ее Лонг. – У могучего Рима достаточно сил, чтобы справиться со всякими самозваными сынами божьими. А ну-ка, подскажи, где в Медиолане находится мясной рынок – за Фламиниевой дорогой или возле форума?
Пантея опустила глаза.
– Нас с братом не пускали на рынок.
Бебий усмехнулся:
– Тебя, взрослую девушку, не пускали на рынок? Даже для сопровождения хозяйки?
– Нет.
– Где тебя украли в Риме?
– В Каринах.
– Ты гуляла по Риму одна? Твой дядя позволял тебе в одиночку гулять по городу?
– Меня сопровождал Викс, мой брат. Мы случайно потеряли друг друга.
– Дальше ты ничего не помнишь?
– Не помню.
– Но хотя бы сколько времени ты провела взаперти, прежде чем оказалась на боту галеры?
– День… два…
– А что помнишь в порту?
– Там было много кораблей… А на берегу портик…
– Значит, твои похитители отплыли из Остии. Вот так спокойно взяли и отплыли?
Женщина кивнула.
– Вот что, Пантея, или как тебя там… Ты не могла отплыть из Остии, этого просто не может быть. Люпусиан сразу бы поднял тревогу и сообщил мне, а если добавить, что я в приятельских отношениях с наследником престола и, следовательно, с императором, тебя просто не могли незаметно пронести на борт судна, а судно не могли бы выпустить в море без тщательного досмотра. Ты будешь говорить правду?
Пантея резко посуровела:
– Я все сказала.
– В таком случае я прикажу Храбрию подвергнуть тебя бичеванию.
Женщина зарыдала:
– Бебий… Бебий…
– Зачем ты вскрывала мои свитки? Что ты искала? Кому передала последний свиток. Я все равно добьюсь правды, но после этого ты станешь калекой.
Женщина всплеснула руками:
– Боги, почему вы так немилосердны?..
– Говори, шлюха! – Бебий столкнул женщину на пол. – Молчишь? Храбрий! – позвал он.
– Нет-нет, – испугалась Пантея. – Я все скажу. Но после того, как ты узнаешь правду, наши с тобой жизни не будут стоить горсточки пыли на дороге. От теней не укроешься.
– Ничего, я буду осторожен. Говори!
– Меня послал Антиарх. Он умеет обращаться с тенями. Он умеет принуждать исполнять его прихоти. Этот шрам он нанес ударом бича по моей тени.
– Зачем он послал тебя?
– Я не знаю. Антиарх исполнял приказ какого-то очень важного человека в Риме. Я не знаю кого. Сразу после подстроенного похищения меня доставили в Остию, и мы тут же отплыли. Викс появился в доме дяди под вечер и рассказал, что меня похитили, как он пытался отыскать меня и как боялся появиться в доме.
– То есть, когда Лупа поднял тревогу, галера уже отплыла?
– Да. Все плавание я просидела в каюте на корме. На палубу меня выпускали только ночью, и все равно сопровождавший меня раб Антиарха мазал мне лицо черной краской и заставлял надевать черную тунику и накидку.
– Как звали этого раба?
Женщину бросило в дрожь.
– Я не могу назвать его имя. Если назову, мне не жить. И тебе тоже…
– Говори!
– Исфаил… Он – эфиоп, и ему не надо красить лицо. Он сам как тень, только очень большая и страшная тень.
– Ладно, я не буду подвергать тебя бичеванию, но ты должна покинуть мой дом.
– Куда я пойду, Бебий?
– Не знаю. Мне все равно. Ступай к своему Исфаилу. Возвращайся к Вителису.
– Ты обрекаешь меня на вечные муки! Я успела привязаться к тебе… Я давно хотела признаться во всем. Мне от тебя ничего не надо, только позволь быть рядом с тобой. Я буду верно служить тебе.
– Ты не оправдала мое доверие. Я – римлянин, Пантея, и долг для меня превыше всего.
– Какой долг?
– Любой. Гражданский, человеческий и, конечно, семейный. Как я могу держать возле себя змею, ловко вползшую на мое ложе.
– Бебий!.. Бебий!.. Умоляю, не выгоняй меня!
– Ты хочешь, чтобы я сдал тебе в префектуру, где ты просидишь до моего возвращения из поездки к пирамидам, а потом тебя доставят в Рим, где будут долго и страшно пытать? Уходи!
Женщина встала, собрала вещи, завязала их в узелок, умоляюще посмотрела на Лонга.
Тот отвел глаза.
– Ты можешь покинуть этот дом утром.
Пантея презрительно рассмеялась:
– Нет уж! Уходить так уходить…
* * *
Из своей спальни Бебий слышал причитания старушки, проводившей женщину до ворот, покряхтывание старика, скрип открываемых дверей…
Некоторое время Бебий сидел стиснув зубы, прикидывал – может, догнать Пантею? Она не могла уйти далеко. В конце концов, он вправе посадить ее под замок, подвергнуть бичеванию – конечно, легкому, так, чуть-чуть. В памяти всплыл рубец на
