Николай Алексеев - Испытание
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Вскоре Якову Ивановичу все же удалось настоять на своем, и его выписали из госпиталя. Провожая его, Хватов загрустил.
– Ну что ж, дружище! – сказал он, невесело глядя на Железнова. – Надеюсь, и я скоро буду на фронте! Если сможешь, замолви за меня словечко начальнику политуправления: довольно, мол, Хватову в госпитале валяться!..
Железнова назначили начальником штаба только что переформированной стрелковой дивизии генерала Щербачева. Эта дивизия начала свой боевой путь в первые дни войны у самой границы. Пополнялась она за счет московского ополчения, большинство ополченцев уже побывали в боях. В дивизию влилось много коммунистов и комсомольцев.
– Одно плохо, – сказал командующий Железнову перед тем, как направить его в дивизию, – артиллерии маловато. Тяжеленько будет. Но если умело использовать, можно удержаться на рубежах и остановить наступление фашистов.
Командующий подошел к длинному столу, на котором лежала карта оперативной обстановки фронта. Водя по ней карандашом, он ознакомил Якова Ивановича с обстановкой на центральном участке фронта.
– Гитлеровское командование отдало приказ во что бы то ни стало взять Москву к двадцать пятому ноября. Сейчас идут бои за Истринское водохранилище и за город. – Командующий постучал карандашом по карте там, где было написано «Истра», и повел карандаш вниз. – Здесь идут бои за Котово, Сурмино, Дятьково. Приказано – ни шагу назад!.. – Его слова прервал грохот близких артиллерийских разрывов. Командующий подошел к окну, в котором дребезжали стекла, и тихо проговорил: – Близковато… Видно, нащупали… Отступать некуда! За нами Москва! – Чтобы удобнее было рассмотреть тот участок фронта, где будет сражаться дивизия генерала Щербачева, командующий подтянул к себе карту так, что большая ее часть свесилась со стола и оказалась на полу. – По этой дороге, – он повел карандаш от Рузы на Звенигород, – гитлеровцы подтягивают резервы и намереваются ударить в стык наших армий через Звенигород на Москву. Задача вашей дивизии – закрыть это направление и не пропустить врага. За это генерал Щербачев, вы и комиссар отвечаете своими головами. – И командующий внимательно посмотрел на Железнова.
– Я понимаю, какая это ответственность! – сказал Железнов.
– В работе опирайтесь на партийную организацию. Говорить так меня заставляет то, что некоторые командиры этого не делают и терпят неудачи.
Ища в папке проект приказа о назначении Железнова, командующий перелистал несколько бумаг и положил их справа от себя, как раз перед Железновым. Яков Иванович невольно прочел несколько строк, адресованных Военному совету 16-й армии:
«Отступать больше некуда, и никто этого вам не позволит… Любыми, самыми жесткими мерами немедленно добиться перелома, прекратить отход и не только не сдавать ни в коем случае Истру, Клин и Солнечногорск, но и выбить фашистов из занятых районов.
Всему командному и политическому составу снизу доверху быть в подразделениях, на поле боя…»
Командующий подписал приказ, поднялся и, подходя к Железнову, сказал:
– Приказ подписан. Отправляйтесь в дивизию. На вас, товарищ Железнов, возлагаю большие надежды. Надо больше внимания уделить организации взаимодействия пехоты с артиллерией, как можно шире используйте инженерные заграждения. Получше зарывайтесь в землю! С этим у нас не совсем благополучно, и мы нередко несем лишние потери. – Он протянул руку. – Желаю успеха. Привет генералу Щербачеву. Скажите ему, что Военный совет все же рекомендует ему лечь в госпиталь.
В дивизию Железнов приехал к вечеру. Штаб дивизии находился в доме отдыха, который стоял в роще юго-восточнее Звенигорода, а части дивизии располагались в ближайших деревнях. Генерала Щербачева ни в штабе, ни на квартире не было, и Яков Иванович, стремясь как можно скорее войти в курс дела, решил дождаться его у временно исполняющего должность начальника штаба.
Дежурный по штабу довел Железнова до комнаты, на дверях которой досужим квартирьером были написаны мелом большие букву «НШ», отворил дверь и пропустил его вперед. В комнате было накурено и грязно. Вокруг стола стояли командиры, ожидавшие подписи начальника штаба или его указаний. За столом, обставившись телефонами, прижав к уху телефонную трубку, сидел майор. Он с кем-то громко разговаривал и одновременно подписывал бумаги.
Якову Ивановичу стало жаль этого майора. Хотелось сразу же разогнать всю эту толчею и навести в штабе порядок. Но он решил подождать, пока майор закончит телефонный разговор. А телефоны, как назло, гудели и звонили один за другим.
За дверями послышались шаги и громкое позванивание шпор. Двери распахнулись, и с порога прогремел знакомый голос Доброва:
– Что это еще за кавардак?!
«Так вот где мы с тобой, Иван Кузьмич, встретились, – подумал Железнов. – Значит, лихой кавалерист все же служит в пехоте!»
Командиры отхлынули от стола и, обходя стройного в фуражке набекрень полковника, по одному стали выходить из комнаты. А майор, бросив в телефонную трубку «подождите, позвоню позже», поднялся с места, готовый выслушать Доброва.
Добров увидел Железнова, поприветствовал его взмахом руки и крикнул вытянувшемуся перед ним майору:
– Прикажите навести в штабе порядок! А этому, вашему дежурному, за такой кавардак влепите своей властью… – И, взглянув на Железнова, сердито проворчал: – Не штаб, а конюшня!
От этих слов Якова Ивановича покоробило. Добров взял его под руку и, буркнув в сторону начштаба «шляпа!», повел к себе в кабинет.
– Напрасно ты так! – сказал ему Железнов. – Этот майор еще молодой, ему сперва надо помочь, научить, а потом уже ругать.
– Эх, была бы моя власть, – вскипел Добров и рубанул по воздуху ребром ладони, – разогнал бы я всю эту контору и посадил сюда строевых людей!..
– А разве майор не строевой командир? – спросил Железнов. – Штабной командир, Иван Кузьмич, тоже строевик, грамотный в военном отношении и специалист в области одного какого-нибудь рода войск. Одним словом, лучший командир!..
Если бы перед ним был не Железнов, а кто-нибудь другой, Добров непременно стал бы на свой, особый манер внушать ему свою правоту. Понимая, что подобный разговор с Яковом Ивановичем ни к чему хорошему не приведет, Добров ограничился словами:
– Это уж ты, Яков Иванович, слишком загнул! – и позвал Железнова обедать.
Но Яков Иванович пообещал прийти позже и снова возвратился в свой будущий кабинет.
– Временно исполняющий должность начштаба майор Бойко, – представился ему майор.
Он был искренне рад приезду Железнова, обрисовал ему оперативную обстановку, изложил план действий.
– Устали? – участливо спросил Яков Иванович.
– Очень, – после некоторой паузы признался Бойко.
– Спать-то приходится?
– Немного, часика два-три.
– Это плохо, – Яков Иванович покачал головой. – Надо построить работу штаба так, чтобы и вы и ваши подчиненные могли спать. Так еще до боя измотаетесь.
– Не измотаемся, товарищ полковник. Если бы только зря не дергали. А то на каждом шагу и за каждую мелочь «хвоста крутят» да «холку мылят». Когда твою работу ни во что не ставят, так бы, кажется, и убежал отсюда без оглядки!..
– Ну ничего, думаю, теперь вам будет работать значительно легче: все основные вопросы я возьму на себя!
В комнату вошел ординарец Доброва и напомнил Железнову, что полковник ждет его обедать.
В квартире Доброва разносился пряный аромат перца, пережаренного с луком сала и кислой капусты. Яков Иванович угадал, что здесь варятся солдатские щи и гречневая каша. На столе, застланном газетами, стояла бутылка «Московской». На алюминиевой тарелке поблескивала жиром разрезанная и прикрытая аппетитными колечками лука селедка. Добров усадил Железнова, налил ему и себе по полному стакану водки.
– За разгром врага! – Он чокнулся и выпил свой стакан залпом, даже не поморщившись.
Железнов отпил только половину.
– Ты что же, за разгром врага пить не хочешь? – спросил Добров и взял бутылку, чтобы долить ему. – Это не по-фронтовому!..
– Не могу, Иван Кузьмич, – Железнов прикрыл стакан рукой. – Мне сейчас в должность вступать.
– А, успеешь еще! – махнул рукой Добров.
– Генералу представляться! – Яков Иванович искал подходящий повод, чтобы отказаться.
– Подумаешь, тоже причина!.. Лучше заложи хорошего «пыжа», – Добров подвинул гостю закуску, – и хватим за доброе здоровье! Смотри, если не выпьеш, я рассержусь!..
К счастью Якова Ивановича в этот момент в квартиру вошел адъютант командира дивизии. Он сообщил, что комдив приехал и просит Железнова прибыть к нему.
Добров отпустил Якова Ивановича с условием, что тот будет у него ужинать и, показав на недопитый стакан, сказал посмеиваясь:
– Оставлю как упрек!.. Если не сдержишь слова, вылью за шиворот!
