Светлана Бестужева-Лада - В тени двуглавого орла, или жизнь и смерть Екатерины III
«Жорж говорит, что я просто создана для него, — невольно вспомнила Като слова мужа, которые он шептал ей ночами. — Что идеальная женская грудь должна быть такой, чтобы как раз заполнить обе ладони мужчины, что мою талию можно продеть в обручальное кольцо… Он такой нежный, когда мы вдвоем, такой трогательный. Говорят, что все мужчины грубы и эгоистичны… вот уж неправда!»
Истинное дитя императорского двора, при котором интимных секретов практически не было, Като давным-давно узнала от окружавших ее женщин все тайны отношений между мужем и женой. Одни клялись, что это — неземное блаженство, если мужчина достаточно опытен, другие морщились и сквозь зубы цедили, что Господь мог бы придумать что-нибудь более приятное для продолжения рода. Спрашивать Марию было бесполезно: об этой стороне жизни она явно знала меньше своей воспитанницы.
Первая брачная ночь прошла для Като как в тумане: она так устала от бесконечных церемоний, тяжелых одежд и украшений, обязательных выполнений правил сложного дворцового этикета, что не испытала почти ничего. Ни страха, ни муки, ни особого блаженства, лишь некоторую неловкость и желание поскорее заснуть. Но молодой супруг, судя по всему, был в восторге, а на тот момент главным было именно это.
Екатерина Павловна недолго прожила с мужем в Петербурге в ожидании окончания перестройки дворца, в котором ей предстояло жить в Твери. Расширение дворца и строительство дополнительных флигелей началось быстро и велось с размахом, доселе невиданным. Современники сравнивали это с закладкой Санкт-Петербурга, но сравнение было весьма натянутым, поскольку на сей раз строительство велось не на пустом месте и, несмотря на быстроту, чрезвычайно тщательно.
Александр старался устроить резиденцию зятя и сестры максимально удобно и роскошно. Средств для этого не жалелось. Были привлечены лучшие архитекторы. Их возглавил работавший тогда в Москве и уже набиравший известность Карл Росси, которому впоследствии Петербург будет обязан многими своими великолепными зданиями и целыми городскими ансамблями.
Роскошная отделка дворца так понравилась Екатерине Павловне, что она уговорила брата-императора назначить Карла Росси главным архитектором Твери. Здесь зодчий прожил до 1816 г., немало сделав для благоустройства города, в котором Екатерина Павловна намеревалась устроить «свою» столицу.
При этом Като, законченная максималистка, уже грезила, как Тверь превращается в главную столицу России, затмевает не только старомодную Москву, но и еще сравнительно молодой Петербург, а она царит среди всего этого великолепия в блеске молодости, красоты и… счастья.
Ее супруг, по-немецки практичный, очень кстати уравновешивал порывы своей увлекающейся супруги, причем никогда не навязывал ей своего мнения, а только максимально тактично его высказывал. Если Като начинала горячиться и спорить, Георг просто замолкал и с ласковой улыбкой смотрел на нее. Это действовало лучше всяких слов и убеждений: Като постепенно остывала, неохотно, но признавала правоту супруга, а потом, уже совершенно успокоившись и представив себе всю картину, благодарила за мудрый совет.
— Никогда бы не подумала, — заметила как-то вдовствующая императрица Александру, став однажды невольной свидетельницей подобной дискуссии, — что можно достичь такой гармонии в супружестве без полного подчинения одного другому. Удивляюсь, как Като приладилась к роли безупречной жены, сохранив полную свободу мыслей и поступков. Герцог Ольденбургский совершил чудо с нашей норовистой кобылкой.
— Думаю, матушка, он просто ее любит, — мягко ответил император.
— Кажется, это первый удачный брак в нашей семье, — не без задней мысли сказала императрица. — Впрочем, вы с Лизхен у алтаря тоже светились от счастья.
— Мы были почти детьми, — сухо заметил император, — и вряд ли понимали, что происходит. Надеюсь, с моими младшими братьями такого не произойдет, и вы, маменька, не поставите их под венец, едва выпустив из детской.
— Вашу свадьбу, сын мой, устраивала не я, и даже не ваш батюшка, — колко отпарировала Мария Федоровна. — Равно как и свадьбу вашего брата.
— Оставим это, — резко прервал разговор император. — Я желаю, чтобы Като была по-настоящему счастлива и довольна.
— Иногда мне кажется, что вы женаты не на Елизавете, а на Като, — усмехнулась императрица. — Хотелось бы мне знать, о чем вы с ней часами беседовали без свидетелей. Если вы беседовали, конечно…
Император резко вскочил с места:
— Вы забываетесь, ваше величество! Даже матери я не позволю…
Он не договорил, повернулся и почти выбежал из комнаты.
— А я не позволю обездолить своих детей в угоду твоей любимице, — прошептала вдовствующая императрица, тоже направляясь к выходу. — Бог уже покарал тебя отсутствием наследников за то, что ты сделал со своим отцом. Но все свои грехи ты еще не искупил.
К несчастью, Александр уже не мог ее услышать.
Глава шестая
Владычица тверская
«-Счастливый брак благополучно состоялся, молодые благоразумно решили жить подальше от дворца.
— Скорее, так решил император. Судя по всему, он приобрел не только зятя, но и отличного генерал-губернатора, чуждого русскому менталитету со всеми его прелестями.
— Но теперь Марии будет труднее наблюдать за происходящим.
— Она должна опекать великую княгиню, теперь уже герцогиню Ольденбургскую. А если верить тому, что писали историки, сия дама имела огромное влияние на императора.
— Но согласитесь, идея о том, чтобы возвести на трон сестру с супругом, вместо младших братьев…
— Имеет свои положительные и отрицательные стороны. Народ может не принять императора-иностранца, а институт принцев-консортов в России, по-моему, неприемлем. Фавориты при императрице — совсем другое дело.
— Ну, Екатерина-то вряд ли заведет себе фаворитов. При таком образцовом муже.
— Я тоже так полагаю. Но вернемся к насущным делам. Мария должна сделать все возможное, чтобы предотвратить вторжение Наполеона в Россию. То есть соответственно настроить свою подопечную, поскольку сам император вовсе не хочет войны и склонен в этом скорее прислушиваться к Сперанскому, а не к ура-патриотам.
— Будем надеяться… Но существует еще вдовствующая императрица, которая имеет огромное влияние практически на всех своих детей.
— Кроме Екатерины. Та не может забыть маменьке ее выкрика после смерти императора Павла.
-„Я тоже хочу царствовать!“?
— Да, именно этот. Екатерина Павловна желает царствовать сама, причем — в России. Но она достаточно умна для того, чтобы видеть все препятствия на пути к этой цели.
— И достаточно честолюбива и тщеславна, чтобы этого добиваться. Мария сообщает, что великая княгиня полна грандиозных планов превращения Твери если не во второй Санкт-Петербург, то уж точно — во вторую столицу.
— Москва в расчет не принимается?
— Абсолютно. Москва — это как Реймс во Франции. Исторически определившееся место для коронации самодержавцев. И — центр православной церкви. Пока Екатерине совершенно неинтересны ни то, ни другое предназначение Москвы.
— А вам не кажется, что поспешный брак Екатерины может быть воспринят Наполеоном, как пощечина. И что маховик войны уже запущен?
— Не думаю. Ходят слухи о том, что младшая великая княжна Анна тайно влюблена во французского императора и мечтает стать его супругой. Если австрийская избранница по каким-то причинам станет неугодна… или неудобна…
— Вряд ли стоит на это рассчитывать. Слишком серьезные исторические события, чтобы на них можно было хоть как-то повлиять. Вот поддержка Сперанского и оттягивание начала военных действий — это реальнее.
— Мне кажется, войну мы не предотвратим.
— Скорее всего. Но можно предотвратить Бородино и пожар Москвы. А это спасет для России немало ценных людей. Можно ведь выиграть кампанию, не жертвуя при этом Первопрестольной. Вторая мировая война — вполне реальный пример. Немцы были у самой Москвы, но город устоял и уцелел, а война покатилась обратно на запад.
— Посмотрим. Время еще есть.
— У нас — да, а у Марии.
— И у нее, мне кажется, его пока достаточно.
— А информации?
— Ей наверняка будет доступна вся переписка великой княгини, включая послания императора. А обладание информацией, сами знаете, дает огромные преимущества…
— Тому, кто сумеет правильно ей распорядиться.
