Эустахий Чекальский - ВОЛШЕБНАЯ СКРИПКА .ПОВЕСТЬ О ГЕНРИКЕ ВЕНЯВСКОМ
Несколько ударов палочки по пульту и началась кропотливая работа.
Неожиданно на репетицию приехала Иза!
Актеры и музыканты ждут скандала. Должно же что-то произойти… Но еще до окончания репетиции солист уехал с женой на ленч. И вдобавок примадонна обещала посетить Венявских.
* * *Как только потеплело, Венявокий начал ездить в Павловск. Сюда в свой летний дворец приглашал солистов великий князь Константин Николаевич, брат царя. Сам великий князь играл на виолончели и особенно охотно со скрипачом Венявским, на что уже обратил внимание весь Петербург. Участие Генрика в концертах, организованных Русским музыкальным обществом, которым руководил Антон Рубинштейн и Матвей Вельгорский, послужило даже темой неприятных разговоров ибо концерты давались под протекторатом великой княгини Елены Павловны, герцогини Саксен-Альтенбургской. Жаловались, что на этих концертах в фаворе немецкая музыка, что они тормозят русское творчество. Мраморный дворец, где жила великая княгиня, не нравился не только русским, но и полякам. Здесь в этом дворце закончил свою трагическую жизнь последний польский король Станислав Август. Мрачные стены дворца наполняли сердца ужасом. Здесь когда-то жил и великий князь Константин Павлович, муж Иоанны Грудзиньской — княгини Лович, из-
______________
* Il tout… (франц.) Рисковать надо.
вестный своей жестокостью и чудачествами. Император Александр I позволил в свое время известному художнику и рисовальщику Орловскому поселиться здесь и заняться художественным творчеством. Но Николай I удалил его из дворца за… непосещение церкви. Атеистов не терпели при царском дворе! В таком дворце и музыка становилась подозрительной.
В июне брат Александра II, великий князь Константин Николаевич, уезжал в Варшаву в качестве царского наместника. На вокзале провожать князя собралась тысячная толпа. Князя считали либералом и это порождало надежды у членов многочисленной польской колонии и в прогрессивных русских кругах. На вокзал пришел и Венявокий. Благодаря высокому росту он выделялся в толпе друзей и провожавших князя сановников.
Великий князь заметил скрипача, подозвал его к себе. Самодовольно улыбаясь, он пожал Генрику руку и сказал по-французски:
— Я считаю хорошим предзнаменованием, что уезжая на вашу родину, встречаю вас среди провожающих. Я еду с самыми добрыми намерениями.
Слова наместника мгновенно стали известны всем присутствующим. Несомненно Венявскому оказана большая честь. Ему с уважением уступали дорогу, а когда он уезжал с вокзала, кто-то крикнул: ура!
Польская колония организовала в церкви святой Екатерины молебен за отчизну. В именных приглашениях об этом не упоминалось, но все было понятно и без того: молебен был назначен на первое воскресенье после отъезда великого князя в Польшу.
Венявский присутствовал на богослужении. Сидел в креслах вместе с князьями, графами, ходатаями по делам и удивлялся, что церковь переполнена народом. Он не знал, что в те времена в Петербурге проживало 20 тысяч поляков. Церковь св. Екатерины была еженедельным местом встреч польской колонии. В богослужениях принимали участие польские музыканты, художники и скульпторы украшали церковь.
* * *Антон Рубинштейн получил разрешение организовать в Петербурге консерваторию. Класс виртуозной игры на скрипке с сентября возглавил Генрик Венявский. Новые почести, новые деньги и, одновременно, новые обязанности и заботы для Изы. Она хотела, чтобы он сидел дома, а его многочисленные занятия помогали ему исчезать в различные места, откуда он возвращался домой не всегда в хорошем состоянии. Она уже убедилась, что русские не меньше поляков любят выпить, а друзей у Генрика везде множество.
Наконец наступили каникулы и Венявские собираются уехать в Люблин, домой, чтобы отдохнуть в своей семье. У скрипача контракты на концерты в Эмсе, Гамбурге, Висбадене, Крейценахе…
В последнее время в Петербурге было неспокойно. Впрочем, где тогда было спокойно? К госпоже прибежала кухарка Фекла и больше жестами, чем словами начала рассказывать.
— Народ поджигает магазины, и притом не в переулках, а на главных улицах.
По городу разъезжают казаки и бьют нагайками. Даже на тротуары въезжают. Бьют всех, кто попадет под руку. Но толпы ведут себя удивительно: их разгонят в одном месте — они собираются в другом.
— Вы лучше не выходите из дому, на улицах беспорядки, — советует лакей Гжесь.
— В чем дело? Не случилось бы чего с мужем, — беспокоится Иза.
— Ничего особенного, но лучше не выходить из дому.
— Говори ясно, что происходит.
— Подожгли магазин Брокара. Там хранился одеколон, духи, — все в большом количестве. Начался сильный пожар. Разъяренная толпа как будто поймала поджигателя и бросила его в огонь. Пожарники уже два часа льют воду и рубят что попало. Полиция окружила соседние дома. Всех обыскивают, и тех кто кажется подозрительным, отправляют в участок… А ведь известно, что городовому кажется подозрительным каждый прохожий.
— Удивительный город этот Петербург! Ах, если бы Генрик стал профессором Лондонской консерватории. Хорошо, что мы скоро уезжаем.
ПУТЕШЕСТВИЯ — КОНЦЕРТЫ
В этом году и в Люблине было неспокойно. Убили кинжалом некоего пана Старчевского, доносившего на солидных мещан и окрестных шляхтичей. Теперь в Польше два лагеря. Одни говорят о Наполеоне III, другие о Велепольском. И только в Баден-Бадене переполненном курортниками, господствует другая атмосфера.
Какие туалеты, какие бриллианты демонстрировали дамы, разъезжавшие по курорту в каретах и ландо, на козлах которых сидели жирные кучера. В кургаузе все столики заняты с утра. Хозяин предприятия мосье Беназе был рад приезду Венявских.
Он платил скрипачу по 1500 франков за концерт и устраивал ему в день по три выступления.
Но все, что зарабатывал Генрик в концертном зале, он проигрывал в рулетку.
Обеспокоенная Иза начала отбирать у мужа деньги. Ничто не помогало. Он умел заложить в ломбарде своего Страдивария и садился за рулетку. Здесь бывало по разному. Выигрывал — бросал деньги, не считая, направо и налево, проигрывал — запирался в номере гостиницы и целыми часами упражнялся на скрипке. Изе хотелось погулять, посидеть в кафе, но их сейчас же окружали отдыхающие и глазели на них словно на эскимосов или на сиамских близнецов. Хуже всего было с соотечественниками. Скрипач не знал, что отвечать на массу вопросов, которые чаще всего касались одной и той же темы.
— Вы знаете самого царя Александра и его брата наместника, так, наверное, знаете что ожидает Царство Польское?
— Но я, в самом деле, ничего не знаю…
— Ведь он обещал Наполеону Ш, что будет восстановлен статут 1814 года.
— Ничего не могу сказать по этому поводу. Ни император, ни его брат со мной по этому поводу не советовались. Я ведь только скрипач. Профессор Петербургской консерватории.
Такими ответами он никого не мог убедить. Иза, на вопросы знакомых дам о настроениях в Петербурге, отвечала:
— Мы живем в кругу своей семьи. У мужа полно работы, да и у меня ее немало по хозяйству.
— Что говорят в Петербурге о польских делах?
— У меня мало знакомых в Петербурге, откуда же я могу знать? У нас бывают только музыканты, да и то, большей частью, иностранцы.
— Можете сказать, кто именно?
— Пожалуйста: тенор Джузеппе Марио с дочерьми, Христина Нильсон — драматическое сопрано и, наконец, иногда бывает Нантье.
— А русские у вас не бывают?
— Я — англичанка и не знаю русского языка. Может быть поэтому русские меня избегают.
— Что вы говорите? Ведь ваш муж так знаменит!
— Он знаменит, но я нет; мне нужно охранять его покой, следить за его отдыхом и здоровьем.
— Разве ваш муж болен?
— Да, и очень серьезно. У него слабое сердце. Эмфизема легких. Именно поэтому мы приехали в Баден-Баден. Только, пожалуйста, никому об этом не говорите…
Объявив о такой тайне мадам Венявская освобождалась от назойливых собеседниц. Вообще ей иногда задавали неловкие вопросы:
— Правда ли, что он такой страстный, огненный?
— Как это понять? — улыбаясь спрашивала жена знаменитого виртуоза.
— Когда он играет то слушателей бросает в жар.
— Как скрипач он действительно очень темпераментен.
— А как… муж?
— Разрешите мне уклониться от ответа.
— Я не хотела вас обидеть, — извините, пожалуйста. Я занимаюсь френологией, а у вашего мужа очень характерная голова с редко встречающимися выпуклостями и впадинами. Это по всей вероятности связано с его темпераментом и его интимной жизнью.
— Может быть вам угодно поговорить об этом с самим виртуозом?
— Извините, прошу вас, — но вы не заметили, как на него действуют разные блюда, например русская, французская, итальянская или английская кухня?
