Галина Петреченко - Рюрик
- Да, всё готово, - ответил Руальд и тревожно поглядел на Рюрика: ему послышались слезы горечи в голосе князя.
- Благодарю, Руальд! Благодарю, Эбон! - тихо проговорил Рюрик. Он сдержанно поклонился своим послам, а затем и волохам.
- Князь, а ты не забыл про Юббе? - раздался сзади князя рарогов голос Олега. Рюрик опешил.
- Забыл, совсем забыл! Чурбан… - яро обругал он себя и схватил Олега за руку: - Где он?
- Тут, с нами, - ответил юноша тихо и добавил: - Он всё слышал. Мы стояли рядом с Эбоном. Юббе огорчён и сочувствует тебе.
Князь сжал плечо Олега. Из темноты вышла небольшая группа людей, сопровождавшая знаменитого пирата.
- Ну и быстр же ты на ногу, Рюрик! - Юббе постарался, чтобы его голос звучал тепло и мягко. - Не успели и оглянуться, а тебя уж и след простыл. Найдя в темноте руку рарожского князя, он легонько пожал её.
- Прости! - искренне попросил Рюрик, отвечая на пожатие руки.
- Полно! Не огорчайся! Жизнь ещё длинная… Терпенья нужно мно-о-го иметь, а ты - один. Береги себя! - Юббе сжал плечо князя и тихо спросил: Когда же битва с германцами?
- Хотел напасть неожиданно, со свежими силами, но, сам видишь, нападать не с кем. Дай бог, оборониться бы, - прошептал Рюрик фризу и до боли закусил губу.
- В ближайшее время я пришлю тебе две тысячи своих воинов, - решительно сказал Юббе и добавил: - Медлить не будем, завтра же отплыву за ними сам. Надеюсь, примешь? - почему-то сурово спросил князь фризов: он вдруг понял всю трагичность положения своих родичей - венетов-рарогов.
На глаза Рюрику навернулись предательские слезы - хорошо, что темнота скрыла их от окружающих.
- Ты всего-то два дня в гостях…
- Буде рядиться! - по-славянски вдруг заговорил фриз и засмеялся. Пошли почивать! - решительно заявил он.
"Что он затеял? Неужели и впрямь поможет?" - лихорадочно думал Рюрик, глядя на фриза.
Юббе запрокинул голову и властно крикнул:
- Олег, пока твой князь думу думает, дай команду приготовить мои ладьи!
- Иду! - закричал обрадованный Олег, бросился на пристань, схватив за руку одного из факельщиков, и потащил его за собой…
Рюрик удивлённо смотрел на гостя, убегающего Олега и затаённо молчал…
ПОДГОТОВКА К БОЮ
Юббе не обманул и не проспал, хотя ночь была на редкость коротка: наложницы рарога умели угождать любому гостю. Едва забрезжил рассвет, он поднялся и, стараясь не шуметь, надел на себя всё ту же праздничную одежду: красные штаны, белую длинную рубаху, коричневую сустугу и пурпурную накидку с яркой вышивкой, изображающей голубоголовую лесную завирушку, сидящую на ветке священного ясеня, и с драгоценной фибулой на правом плече.
Рюрик будто бы и не спал - он лежал с открытыми глазами и, не глядя на фриза, то ли ему, то ли себе сказал:
- Опасное дело затеяли. - Он провёл по лицу руками, словно совершая омовение. - Ты что не отговоришь меня? Может, лучше согласиться на дань германцам? - устало спросил он и в упор посмотрел на знатного фриза, ожидая искреннего ответа.
- Ты не спал? - вопросом на вопрос не сразу ответил ему Юббе, расчёсывая волосы костяным гребнем с длинными частыми зубьями.
- Не знаю, - признался Рюрик и отвёл взгляд от лица гостя, затем сбросил с себя меха, которыми был укрыт, и поднялся с ложа.
- Ты затеял большое и праведное дело, - твёрдо проговорил Юббе. Густая прядь волос упала на его крутой лоб. Потемневшие серые глаза отчаянного пирата остро смотрели из-под лохматых тёмных бровей. Он глубоко дышал, явно сдерживая гнев, такой лишний в это тревожное для Рюрика утро. Юббе отбросил прядь волос со лба и продолжил, подбирая наиболее точные, по его разумению, словенские слова: - Давай боле не будем впускать смуту в душу. Германцев надоти крепко побить за разбой во твоей земле, и мы их побьём!
Лицо рарожского князя просветлело.
- Ты верный друг, Юббе! - ответил Рюрик, не сводя заворожённых глаз с возбуждённого лица фриза. Больше он ничего не смог сказать от волнения, перехватившего ему горло.
Фриз не понял, он молча застегнул на правом плече массивную фибулу и поправил складки пурпурной накидки.
Рюрик надел серебряную цепь, оглядел торжественно одетого гостя и снова помрачнел.
Тихо скрипнула тяжёлая дверь одрины[51]. На пороге стоял Руги.
- Вы уже не спите?! - удивился он.
- Нет, - сдержанно улыбнулся ему Рюрик. - А сам-то спал ли?
- Спал, а то как же! - гордый вниманием князя, ответил слуга. - Подите в гридню, сейчас вам еду подадут, - радушно пригласил он князей и, сильно хромая, тотчас же вышел из одрины.
Юббе и Рюрик перешли в гридню, где, совершив омовение и торжественно отстояв перед священным котелком положенную минуту, молча сели за трапезу. Слуги подали им подогретую телятину, утиные яйца, большие ломти хлеба и горячий кисель, сваренный из сушёных земляничных ягод…
…На пристани всё уже было в движении. Дул холодный ветер, по небу плыли тяжёлые облака - ничто не обещало хорошего дня, но Рюрика пока это не беспокоило.
Все шестьдесят фризов, сопровождавших своего князя, невыспавшиеся, но нарядно одетые и возбуждённые последними событиями, сидели в ладьях и ожидали своего предводителя. Рюрик оглядел струги: дубовые, крепкие, нерасписанные, они покачивались на волнах неспокойного сейчас Рарожского залива, едва упираясь утиными носами в пологий песчаный берег, и тяжело вздохнул.
- Не печалься, Рюрик, - обнадёживающе проговорил Юббе. - У нас хватит сил, чтобы побить германцев, - воинственно добавил он и слегка встряхнул князя за плечи.
- Я жду только тебя, - тихо вымолвил Рюрик и после некоторой паузы добавил: - И даже не хочу думать, что будет, если ты не вернёшься.
Юббе вздрогнул от этих слов, но не снял рук с плеча князя:
- Я вернусь через три дня, как и сказал. Ты же знаешь, до меня пути-то - два дня! Поклонись за меня вождю, жрецу и священному коню. Жаль, что мы не спросили его совета. Кланяйся и друидам[52]. Передай, я скоро вернусь, - с жаром проговорил знатный фриз и заглянул Рюрику в глаза.
- Я жду тебя! - глухо повторил Рюрик. - Только тебя! Иди! - И, склонив голову, он чуть оттолкнул от себя знатного пирата.
Фриз кивнул головой, повернулся и ловко перебрался по мосткам на борт ладьи.
- Сторожевые! - скомандовал береговой. - Отплыть!
Струги вздрогнули, качнулись и тяжело повернулись носами на запад. Затрепетали паруса, и ладьи медленно стали выходить из залива…
* * *Несмотря на раннее утро, во дворе дома вождя венетов-рарогов было многолюдно. Слуги хлопотали, готовя еду прямо на костровой поляне. Жена вождя, старая женщина с приятным, добрым лицом, которое обрамляли седые, но густые ещё волосы, восседала на покрытой мехами лужайке, что оберегалась в правой части двора как святыня, и обсуждала с родственниками сны, которые они видели в эту ночь. Сам вождь вёл беседу с охотниками племени в противоположной стороне двора.
Рюрик стоял в воротах двора и ждал, когда его заметят. Он знал, что на пороге этого дома надо было быть терпеливым, осмотрительным и осторожным.
Наконец его заметил один из старых слуг вождя и тихо спросил:
- Так рано, князь, и к вождю?
- Да, Гэл, передай вождю, что я хочу с ним говорить сейчас. Спроси, сможет ли он меня выслушать.
- Но вождь ещё не ел, - возразил старый кельт. - Еда только готовится, тихо пояснил он и указал на костровую поляну, где хлопотали слуги.
Рюрик замялся. "Да, - подумал он, - нельзя так спешить. Вождь может обидеться".
- Хорошо, я зайду потом, - спокойно сказал князь и уже было повернулся, чтобы незамеченным для вождя уйти со двора, но тут он услышал, как вождь спросил:
- Гэл, кого ты там скрываешь от меня? - Рюрик остановился. Слуга отпрянул от князя. Во дворе стало тихо.
- Князь рарогов очень обеспокоен и хочет поговорить с тобой, - пояснил старый кельт.
Рюрик почувствовал, что все присутствующие удивлённо и настороженно разглядывают его.
Он медленно и торжественно, приложив правую руку к груди, низко поклонился вождю, затем, повернувшись в сторону жены вождя, ещё ниже поклонился ей.
- Я приветствую вождя племени венетов-рарогов и всю его семью!
Охотники расступились, и перед Рюриком предстал вождь его родного племени: высокий, сухопарый, с длинными синими волосами, спадающими до пояса. На нём была коричневая кожаная сустуга с длинными рукавами, надетая поверх серой льняной рубахи, и красные полотняные штаны.
Рюрик подошёл ближе и глянул в лицо вождя: старое, изборождённое морщинами и шрамами, умное лицо его выражало удивление:
- Рюрик? На рассвете? И во дворе моего дома? Что случилось, самый храбрый из моих рарогов? - спросил вождь.
