Наталья Павлищева - Екатерина и Потемкин. Тайный брак Императрицы
Когда-то Фрикен сумела переступить через требование отца сама, Вильгельмине это помогла сделать мать. Девушку крестили, назвав Натальей Алексеевной.
— Что ж, мы, как сестрички, я ведь тоже Алексеевна. Постарайся, чтобы я тебя полюбила.
Будущая невестка присела в реверансе:
— Я постараюсь. Что нужно для этого сделать?
Она ожидала какой угодно ответ, только не тот, что получила:
— Полюби Россию и учи русский.
Наталья неловко забормотала:
— О, это сложный язык, мне говорили… Цесаревич знает немецкий…
— Язык трудный, но очень богатый, ни один стольких слов и оттенков не имеет. Сама до сих пор учу. А тебе не только с цесаревичем разговаривать, трудно будет, коли не будешь понимать тех, кто вокруг.
Девушка чуть поморщилась, ей совсем не нравился этот варварский язык, как и сама варварская страна. Ничего, наследник уже совершеннолетний, король Фридрих сказал, что вскоре после женитьбы можно будет требовать передачи власти от матери к сыну, они с Павлом станут императорской четой, тогда она и уничтожит эту глупую привязанность императрицы-немки к русским варварским обычаям!
Но для этого надо влюбить в себя наследника, а пока понравиться его матери. Это не так-то просто, императрица Екатерина умна и подозрительна, она слишком пристально смотрит на будущую невестку, словно предчувствуя что-то.
Зато Павел восхищен будущей женой, он не уставал хвалить Наталью матери:
— Она умна! Она развита! Она красива!
Мать мысленно поправляла:
— Хитра! Нахватала кое-чего поверхностно. Просто миленькая, с возрастом это пройдет…
— Посоветуй, чтобы учила русский и больше интересовалась страной, в которой собирается жить.
Екатерина намеренно не сказала «править» — ни к чему подавать такую мысль молодым.
— Твоя будущая супруга нос от России воротит.
— Она России не знает, оттого и воротит! Вот я ей все расскажу да покажу, она и влюбится!
Мать долго смотрела на сына грустным взглядом, а тот все рассуждал, блестя глазами, как будет просвещать свою обожаемую Вильгельмину. Екатерина чувствовала, что ничего хорошего из этого брака не выйдет, все можно бы рассказать да показать, только сердце девичье уже занято. Это влюбленный Павел не замечал, а мать видела, какие взгляды бросает невеста (пока только будущая!) не на возможного жениха, а на Андрея, сына Кирилла Разумовского.
Неудивительно, Андрей рядом с Павлом, что Орлов рядом с Петром, но у Павлуши душа чуткая и ранимая, как скажешь, что невеста другого любит?
Однажды Екатерина заметила взгляд, которым окинул невесту наследника Андрей Разумовский. Это был взгляд мужчины, проверяющий, не изменилось ли чего, взгляд человека, хорошо знающего, что там под платьем у этой девушки. Даже засомневалась: да девушка ли она? Но мысленно махнула рукой: какая разница, пока молода, пусть развлекается. Императрице было немного жаль будущую невестку, она-то хорошо помнила, каково это жить с нелюбимым и некрасивым мужем.
А потом приметила взгляды, которыми обменялись эти двое, они договаривались о продолжении чего-то весьма приятного!
Бедный Павел, быть тебе рогатым еще до свадьбы!
Но медикам положено невесту освидетельствовать. Однако строптивая девушка этого не допустила, заявив, что стесняется. Екатерина вздохнула, мысленно сравнив Павла и Андрея: пусть лучше от Андрея рожает, хоть дети красивыми будут.
Влюбленный Павел не замечал ничего, он боготворил и невесту, и друга.
В конце сентября начались праздники — наследник престола женился! Павла Петровича обвенчали с Натальей Алексеевной. Павел был счастлив, Наталья явно только делала вид.
Прасковья Брюс не выдержала, кивнула на Великую княгиню:
— А ведь она Павлуше рогов-то наделает…
— Ты помолчи! Пусть любится с кем хочет, если не будет дурой да не даст повода сплетням и ревности.
— А ну как родит от Разумовского?
— На пузе печати нет, от кого бы ни родила, все одно — наследником будет после Павла.
Прасковья Брюс окончательно поверила, что Екатерина изменяла мужу с Салтыковым. Но как тогда Павел получился копией Петра, особенно нравом?
Прошли свадебные торжества, мать невесты с ее сестрами отбыли на родину, обиженный недостатком милостей со стороны императрицы отец тоже. Екатерина злилась:
— Совсем сдурел! Требовал от меня в подарок за дочку Курляндию и окружающие земли!
— А как же ты справилась? — удивилась Брюс.
— Намекнула его супруге, что если будет настаивать, устрою их дочери проверку посерьезней внешнего осмотра, и посмотрим, девица ли она. Видно, мамаша все знает, живо мужа уговорила не настаивать.
Снова в Петербурге существовал «старый», или «большой», двор и «молодой», или «малый».
Судьба Великой княгини Натальи Алексеевны оказалась незавидной. Она действительно изменяла мужу с Андреем Разумовским и забеременела, скорее всего, от него. Вильгельмина, ставшая Натальей, не послушала свекровь, она не интересовалась Россией совсем, за два с половиной года не выучила ни слова по-русски, тихо презирала Павла, но главное — почти сразу начала плести заговоры против самой Екатерины!
Павел слушал свою жену во всем и всячески привечал Андрея Разумовского; эта троица была неразлучна. Связь между Натальей и Андреем видели, кажется, все, кроме мужа-рогоносца. Однажды, разозлившись, Екатерина едва не сунула сына носом в некоторые свидетельства адюльтера, однако тот был настолько влюблен, что пришлось отступить. Ладно, даст бог, родит, я ее, сучку, возьму в тиски! — решила императрица. Ей был нужен внук.
Сейчас Екатерина хорошо понимала поведение Елизаветы Петровны, ради рождения наследника даже подсунувшей Екатерине Салтыкова. Сама Екатерина теперь поступала так же; Наталья должна родить от Андрея Разумовского.
Но судьба распорядилась иначе, у жены Павла оказался дефект не только в поведении, она имела проблемы с позвоночником, о которых ни мать, ни сама невестка ничего не сказали. Серьезное смещение позвонков в районе крестца никогда бы не позволило ей родить самостоятельно. Признайся молодая женщина в этом честно и заранее, все могло бы обойтись, но Великая княгиня не желала откровенничать со свекровью, а потому оказалась в беде.
Екатерина, разозленная интриганством невестки, ее откровенной связью с Разумовским и обманом Павла, а также шпионажем для короля Фридриха, не слишком спешила помогать беременной женщине, хотя уже догадалась о каких-то проблемах. Пусть скажет сама. Не сказала, за что и поплатилась. И мать, и не родившийся сын погибли. После вскрытия тела медики обнаружили сильный дефект позвонков в районе костей таза.
— И с этой болячкой ее подсунули цесаревичу?!
А сам наследник лил горючие слезы из-за смерти своей неверной жены. Нет, Павел даже не подозревал, что обожаемая им женщина вместе со столь же обожаемым другом награждали его развесистыми рогами. Екатерине надоело это нытье, и она просто отдала Павлу найденные среди бумаг Натальи письма Разумовского! Было бы из-за кого страдать, лить слезы и стенать из-за потаскушки, которая беременна от другого!
Это была жестокая мера, но, как считала императрица, необходимая.
— Мы же вскрываем рану, коли она созрела?
Письма были ужасными, полными откровенностей; Павел едва не сошел с ума от горя и обиды. Люди, которых он так любил, оказались предателями, а ведь мать предупреждала, она говорила, что жена изменяет…
Любви к матери у Павла это не прибавило, как и ее любви к нему, но сын стал послушней. В том же 1776 году он снова женился, и снова на девушке, любившей другого, — Вюртембергской принцессе Софье, названной при крещении Марией Федоровной. Но эта хоть рогов не наставляла.
На сей раз принцессу проверяли со всевозможной тщательностью. Мария Федоровна оправдала надежды императрицы, она рожала сына за сыном, да каких красавцев! Старший из мальчиков стал императором Александром I, правда, для этого ему пришлось согласиться на убийство собственного отца — несчастного императора Павла Петровича.
История повторилась не только в отношении принцессы Фике, ставшей императрицей Екатериной Великой, но и для ее сына, почти повторившего судьбу отца.
В Петербург!
Чем занимался все это время Потемкин? Воевал. Мир заключить не удалось, война продолжалась, хотя переговоры шли, но не слишком быстро.
Изредка приходили письма от императрицы, изредка отвечал он сам. Конечно, в войсках было известно все, что происходило при дворе, Потемкин знал и об отъезде за границу Орлова, и женитьбе цесаревича. Но все это было так далеко от их повседневных забот с бесконечными переправами через Дунай, с партизанскими вылазками, драками, кровью, смертью, пороховым дымом…
Отчаялся ли он? Нет, он не Орлов, ничего не терял, если что и было потеряно, то давно из-за увечья и по собственной вине. Григорий старательно гнал от себя мысли о дворе, императрице, упущенных возможностях… Но мысли — субстанция исключительно строптивая, они хозяина головы никогда не спрашивают, возникают сами по себе. Особенно запретные: те вообще лезут не вовремя и совершенно незваными.
