Виктор Поротников - Грюнвальдское побоище. Русские полки против крестоносцев
На пути наступающих хоругвей Валленрода оказались смоленские полки.
Лингвен Ольгердович пытался путем тесного взаимодействия с чешским отрядом и моравскими конниками организовать стойкую оборону. Однако военачальник Гневаш из Далевича, сменивший тяжелораненого Яна Жижку, не отличался ни воинственностью, ни полководческим талантом.
Руководимые им чехи быстро отступили к опушке леса, закрепившись в месте, практически недоступном для тяжелой немецкой конницы. При этом чехи даже не пытались оказать поддержку русичам и моравам, на которых накатывались одна за другой волны конных крестоносцев, упоенных своей победой над литовцами.
Разбитые моравы бежали с поля битвы уже после второй атаки рыцарей Валленрода. Сдерживать натиск вдвое превосходящего врага пришлось поредевшим смоленским полкам.
Это была беспримерная битва.
Яркий свет дня, чуть приглушенный набежавшими от дальнего горизонта полупрозрачными перистыми облаками, освещал косыми лучами плотные ряды красных щитов русской пешей рати, которая медленно отступала к буковой роще. С трех сторон на русские полки наседали конные отряды крестоносцев, стараясь прорубиться сквозь частокол склоненных копий, дабы разорвать, растоптать и рассеять эту последнюю преграду на пути конников Валленрода к окончательной и полной победе над Витовтом и Ягайлой. Густая зеленая трава вокруг была усеяна убитыми и умирающими от ран воинами, павшими лошадьми, брошенными в беспорядке щитами, мечами, топорами, обломками копий и свалившимися с головы шлемами.
Крестоносцы пытались стиснуть русичей в кольцо и затем изрубить всех на месте. Многочисленность немцев вполне позволяла им осуществить такой маневр. Однако всякий раз, когда капкан вот-вот должен был захлопнуться, русские ратники с безумной отвагой бросались на прорыв, вспарывая кинжалами животы рыцарских коней, дробя рыцарям суставы рук и ног ударами палиц и шестоперов. Взаимное ожесточение было таково, что пленных не брали ни те, ни другие.
В конце концов смоленским полкам удалось пробиться к расположению польских войск и прочно закрепиться на участке между моравами и мазовшанами.
Рыцари Валленрода, пытаясь наступать во фланг польскому войску, сами неожиданно оказались в окружении. Сзади на них напали татары и конные дружины Витовта, оправившиеся после поражения.
Хоругви Лихтенштейна после упорнейшего боя были отброшены поляками от Людвигсдорфа. Зындрам, развивая успех, бросил в сражение всю вторую линию польского войска, состоящую из двадцати хоругвей. Отступавшие к своему стану крестоносцы во главе с Лихтенштейном оказались в окружении. Им на выручку двинулся великий магистр Ульрих фон Юнгинген со стороны Грюнвальда, ведя за собой шестнадцать резервных хоругвей.
Обогнув холмы через место первоначального построения войск Витовта, конные хоругви Юнгингена резко повернули к югу и внезапно оказались в тылу у польского войска. Поляки сначала приняли немецкую конницу за литовцев, идущих к ним на помощь. Разглядев вражеские знамена и кресты на щитах, польские отряды начали спешно перестраиваться, но не успели это сделать. Тевтонская конница на всем скаку врубилась в строй поляков.
Глава тринадцатая
ВИНО И КРОВЬ
Усиливающийся натиск татар и литовцев, подходивших со стороны реки Марши, вынуждал рыцарей Валленрода идти напролом сквозь боевые порядки моравов и мазовшан, дабы вырваться из окружения. Смоленские полки, стоявшие на стыке моравских хоругвей и воинства Януша Мазовецкого, образовали центр боевого строя союзников.
Железные всадники Валленрода меньше чем за час разметали конных моравов, повалив все их знамена, убив моравских воевод Яна Сокола и Яна из Жицины. Пробиваясь дальше, крестоносцы сшиблись с чешскими воинами, вставшими заслоном у них на пути.
Мазовшане храбро бились с рыцарями Валленрода, но все больше подавались назад, смещаясь к лесу и невольно увеличивая разрыв между своими хоругвями и смоленскими полками. В этот разрыв устремились тевтоны, дробя и расшатывая боевую линию славянского войска.
На этот раз дружинники смоленских князей сражались конными. Давыд Гордеевич старался держаться в сече поближе к Горяину, беспокоясь за него, как за единственного наследника своего брата. Ударом копья какой-то тевтон в черных латах выбил Горяина из седла. На тевтона с двух сторон бросились Глеб и Давыд Гордеевич. Ударом топора Глебу удалось перерубить рыцарское копье. Тевтон схватился за меч, но прежде чем он вынул его из ножен, Давыд Гордеевич ударил по черному шлему с белыми перьями своим мечом. От сильного удара на шлеме рыцаря появилась зазубрина над самым ободом забрала. Боярин вновь замахнулся на врага мечом. Тевтон в черных латах прикрылся небольшим треугольным щитом, нанеся своим длинным клинком быстрый колющий удар в сторону Глеба. Гридень закрылся щитом.
Однако удар тевтона был так силен, что его меч пробил щит и кольчугу Глеба. Гридень бездыханным вывалился из седла.
При виде мертвого друга из груди Горяина вырвался крик отчаяния. Со свирепым рычанием он взлетел на своего коня и бросился на черного рыцаря с единственным желанием изрубить его на куски! Но рыцарь оказался опытным бойцом. Его меч успевал отражать удары Горяина, одновременно сталкиваясь с мечом Давыда Гордеевича, наседающего на тевтона спереди. Если рыцарь не успевал отбить мечом какой-то удар, тогда он закрывался щитом, но и пропущенный удар меча не причинял тевтону никакого вреда. Черные блестящие доспехи были сработаны из прочнейшей стали, делая немца практически неуязвимым.
У Горяина сердце застыло в груди, когда он увидел, как бессильно завалился на лошадиную гриву Давыд Гордеевич с разрубленной головой. Сотник Волочай, подскочив к черному рыцарю сбоку, рубанул его топором по руке, выбив меч.
Горяин обрушил на тевтона целый град ударов, привстав на стременах и пробуя мечом на прочность все сочленения его доспехов. Он рубил и рубил врага, ища хотя бы одно слабое место в его защитной броне. Рыцарь оставался неуязвим. Закрываясь щитом от ударов рассвирепевшего Горяина, тевтон тем временем выхватил из-за пояса топорик-клевец на длинной рукояти. Ударом этого топорика рыцарь пробил шлем Волочая, раскроив ему череп.
После очередного сильного удара меч в руке Горяина сломался возле самой рукояти. Рыцарь опустил щит и повернул свое укрытое забралом лицо к юноше. Сквозь узкие прорези в верхней части забрала на Горяина уставились внимательные глаза врага. Лишь краткий миг они глядели друг на друга, не обращая внимания на гремящую вокруг них сечу. Потом могучая рука рыцаря занесла топорик-клевец над головой Горяина.
– Я все же доберусь до тебя, чудище железное! – крикнул Горяин, прыгнув с седла на тевтона.
Рыцарь явно не ожидал столь смелого и безрассудного поступка со стороны молодого русича. Поразить юношу топориком немец теперь не мог, поэтому он отбросил его и схватился за кинжал. Но на этот раз преимущество оказалось у Горяина, который выдернул нож из-за голенища сапога и с силой вогнал тонкий клинок в глазную прорезь на помятом рыцарском шлеме. Издав глухой утробный вопль, черный рыцарь дернулся в седле и затем боком свалился на землю вместе с Горяином, вцепившемся в черные нагретые солнцем латы.
В сече был убит оршанский князь Святополк Иванович. Тяжелую рану от немецкого копья получил Лингвен Ольгердович.
Обходя стойкие смоленские полки с двух сторон, рыцари Валленрода уже без всякого порядка, сминая и рассеивая чехов, мчались через дубраву к равнине, где сошлись не на жизнь, а на смерть польские хоругви и главные силы Тевтонского ордена.
Но и в дубраве сеча еще продолжалась. Отставшие крестоносцы и те из них, что остались без коней, продолжали рубиться с русичами и мазовшанами. За каждого убитого тевтона союзники платили двумя-тремя своими погибшими воинами.
Увидев, как упал стяг мстиславльского полка, Горяин помчался на выручку к Юрию Глебовичу вместе с другими гриднями из дорогобужской дружины. Побоище, открывшееся взору Горяина в том месте, где сражался с немцами мстиславльский полк, потрясло его. Обширная поляна была завалена грудами окровавленных человеческих тел и тушами лошадей, повсюду валялось оружие, тут и там торчали из людских поверженных останков длинные мечи и копья. Трава вокруг была не просто истоптана, но взрыта до серого глинозема копытами тяжелых тевтонских лошадей. Пробившись сквозь боевые порядки мстиславльского полка, рыцари Валленрода с шумом скакали через светлый буковый лес, оглашая воздух победными криками.
Мимо русичей проносились вынырнувшие из-за косогора конные татарские сотни. Нахлестывая своих неутомимых лошадей, татары спешили вдогонку за крестоносцами.
Вдруг Горяин увидел, как какой-то татарский военачальник осадил коня неподалеку от Юрия Глебовича, который стоял к нему спиной, втыкая в землю свой багрово-красный стяг. Подняв лук, татарин с близкого расстояния выпустил стрелу в молодого князя. Стоявшие подле князя ратники подняли крик, слишком поздно заметив опасность.
