Грустное начало попаданства - Михаил Леккор
И, кстати, ничего оскорбительного и сексуально неприятного не было. Обыскивала ее особая женщина, находившаяся на этот случай в охране. Проверила лапочку и добродушно улыбнулась. Не врала, точно оружия нет!
На этом и прошли в личные покои Вождя, куда даже охрана проходила, только по призыву Хозяина.
Тот уже ждал, умытый и, как обычно, полувоенно одетый. Посапывал пустую трубку, перебирая за письменным столом деловые бумаги.
Увидев гостей, поднялся, пожал руки — и Сергею, и его секретарю Алене. Никто и не удивился и не оскорбился этому. В эту патриархальную эпоху, женщина в деловое время (не в постели) легко приравнивалась к мужчине, а в домашней обстановке, раз уж пропустили, здоровались со всеми — и с ответственными чиновниками, и с их охранниками.
Потом завтракали. И.В. Сталин, как известно, был по характеру сова. Ложился он поздно, иные в это время уже и вставали. Зато и вставал далеко днем, завтракая тогда, когда вся страна обедала.
Зная об этом, Вождь вежливо предложил им, если хотят, и пообедать. Ха, они бы и пообедали, если бы осмелились. Сергей и не думал здесь жрать, не в ресторане же. А Алена и тем более. Она была, прежде всего, сержант госбезопасности, а уже потом капризная красотка и четко понимала, кем она здесь приходится.
Так что поели по-утреннему. На столе ничего лишнего — самовар с кипятком, душистая заварка, сахарница. Дальше, как и положено — ломти хлеба (не батон, хотя и белый), варенье двух видов, животное (сливочное) масло. Единственно, что выпадало из общего уровня, это нарезанный на тонкие дольки лимон.
Хозяин, хоть и грузин, обычно с ним пить чай не любил. Но тут приказал поставить на стол и хитро поглядывал на великого князя.
Ежов, собака, скорее всего, наболтал, — сразу понял попаданец, — или сам Сталин вспомнил. Теперь придется опять играть для находившихся здесь зрителей спектакль. Точнее для главного зрителя.
Конечно, привычка — вторая натура, Сергей, если уж был на столе лимон, не удержался бы, пил чай с цитрусовыми. Но ведь должен будет строго копировать самого же, каким он был у Ежова или в Кремле, у самого Сталина. Не дай бог ошибется! Сразу вопрос — а почему собственно?
При все при этом Хозяин был грозно гостеприимным. Сергея Александровича он, пусть и не называл великим князем и, тем более, его высочеством, но именовал исключительно по имени — отечеству, как и положено члена императорской семьи. Неоднократно обращался к Алене, демонстративно показывая, что видит в ней, прежде всего, красивую женщину, а не охранника и секретаря.
Когда Сергей положил в чай лимон, священнодействуя, обратил на это внимания. Только не так, как раньше, ненароком и как бы невзначай, а открыто интересуясь, как и что. Любопытно ведь, какой будет вкус и что здесь полезного (или не полезного).
А потом прямо за завтраком все же перешли к делам и заботам Всеславянского Комитета. И.В. Сталина перво-наперво интересовало, как сам Сергей Александрович смотрит на это, что во главе советского Комитета находится, вообще-то, враждебный СССР великий князь.
— Это ведь мы знаем, что никакой ты не враждебный, — пояснил он, — а весь остальной мир, что в СССР, что за границей считает по-другому.
Вождь, по-видимому, уже знал про случай на столичном рынке и чем все это закончилось. И теперь хотел решить эту проблему, пусть не острую, но злободневную.
Попаданец с высоты XXI века был готов ответить.
— Я думаю, товарищ Сталин, — сказал он, — что большевики, а вместе с нами и мы, сочувствующие, не должны прятать голову от острых вопросов. Наоборот, надо их по-большевистски, по-сталински, как учите вы, решать незамедлительно.
— Угу, — пыхнул Вождь из трубки клубом, как бы не замечая, что его хвалят, но спросил: — хорошо, товарищ Романов, а что конкретно вы предлагаете?
Сергей мысленно перекрестился, самый опасный этап удалось пройти. Видимо, мысли И.В. Сталина шли по тому же пути, или, по крайней мере, где-то рядом. А конкретику, пожалуйста, это мы уже не раз продумывали!
Глава 16
Программу развития если не целого большевистского государства, то хотя бы одного единственного государственного учреждения Сергей вырисовал кратко и красиво: организация советская, но председатель у него в глазах всего мира враждебен СССР. Вот и надо его красочно и прямо на глазах всех людей как бы воспитывать. И, между делом, председатель должен создавать нечто полезное.
Алена, запутавшись в словах великого князя, робко спросила, вклинившись между мужчинами:
— А кто этот председатель?
Сергей Романов перенес на нее тяжелый взгляд, от которого она почти физически прочувствовала больно и плохо.
— Ах! — жалобно простонала она, прося и даже требуя от сидящих здесь мужчин ласки и сострадания.
Но мужчины, эти толстокожие и черствые существа, даже не собирались разбрасываться теплыми светлыми чувствами. Наоборот, еще более привнесли сумрака и темноты.
И.В. Сталин даже изволил удивиться, что за это козявка мешает собеседникам решать важные проблемы. Да красивая и мужские глаза отдыхают на ней. Вот пусть молчит и радуется вниманию мужчин.
А вот великий князь Сергей Александрович просто обозлился. Столько катастрофических изменений произошло в стране за последние полста лет, уже и строй стал другим и даже государство другое, а женщины все одно красивые и глупые. Что она влезла со своим бестолковым вопросом?
Попав в перекрестье неласковых мужских взглядов, Алена и сама поняла, что сунула нос не туда и не в тот момент. Растеряно улыбнулась, нахохлилась, как маленький птенец.
Сергей кивнул, словно что-то понял важное, вернулся к прежней теме:
— Товарищ Сталин, позвольте мне выказаться кулуарно по весьма важному идеологическому вопросу. Я не так умен, если ляпну что, вы поправите.
Вопросительно посмотрел на Вождя, как заведомо младший перед старшим. Сталину это понравилось. Он все еще колебался, как ему с ним быть. Вроде бы и интересная может быть игра, и результат весомый. Но вот сама фигура вроде бы с гнильцой… не получится ли так, что ближайшая перспектива что-то принесет положительное, а вот потом все хуже и хуже.
Потому и пригласил сегодня великого князя и его подружку, очень красивую, если даже такой гомосексуалист Ежов обслюнявился, и такая же глупая, как и все женщины. Это плохо, хоть и не очень. А вот то, что великий князь Сергей Александрович оказался очень умным и сообразительный, это очень хорошо.
Вождь, как
