Смерть императору! - Саймон Скэрроу
Совершив сотню шагов от главных ворот, он остановился, чтобы осмотреть правильную линию рва и вала, а также всадников, упражнявшихся на открытой местности снаружи. Под бдительным наблюдением своих офицеров всадники петляли между рядами кольев, нанося им удары мечами справа и слева. Катон мог разглядеть блеск фалер на доспехах некоторых декурионов и пожалел, что на нем нет собственных фалер и доспехов. «Это должно было произвести на парней хорошее первое впечатление», - с сожалением подумал он, но сейчас он ничего не мог с этим поделать.
Он чувствовал себя неловко из-за своей внешности. На нем был простой военный плащ поверх туники и штаны, которые он взял со складов гарнизона во дворце наместника. Его гладий и запасная одежда, которую он привез с собой из Камулодунума, лежали в кожаных мешках, свисавших с обветренных лук его седла. У него не было времени купить что-нибудь из снаряжения или что-то еще необходимое перед отъездом, и ему повезет, если запрошенные из Камулодунума дополнительные вещи дойдут до него до того, как армия двинется в горы. Серебра в его кошельке едва хватило бы на покупку подходящего шлема и доспехов. Если квартирмейстер наместника не будет готов выплатить ему аванс, он столкнется с унизительной возможностью просить другого офицера одолжить ему деньги, чтобы закончить сбор своего снаряжения и припасов, необходимых для кампании.
Он познакомился с горсткой своих товарищей по дороге – обычным составом молодых трибунов, воодушевленных своим первым военным походом, и горсткой более опытных офицеров, некоторых из которых он узнал по предыдущему семилетнему периоду службы в Британии. От последних он узнал, что, легионы были в полном составе, и в рядах все еще оставалось много людей с большим опытом борьбы с горными племенами. Боевой дух большинства отрядов, выбранных для похода, и военной эскадры, предназначенной для поддержки армии, был высок. После череды наместников, которые довольствовались лишь защитой уже покоренной территории, римская армия теперь намеревалась завершить завоевание острова.
Хотя Катон был доволен их настроем, он знал, что даже если цитадель друидов на острове Мона будет разрушена, в высокогорьях к северу все еще есть племена, которые остаются непримиримо враждебными Риму и окажут энергичное сопротивление, когда легионы выступят против них. Хотя вторжение началось семнадцать лет назад, племена Британии все еще оказывали сопротивление, и он задавался вопросом, наступит ли когда-нибудь время, когда провинция будет знать спокойствие мира и процветания. А пока что, судьба провинции решалась императором и его советниками. Их решение вполне может зависеть от исхода предстоящей кампании. Победа даст провинции передышку, а поражение или затянувшийся конфликт могут склонить чашу весов в пользу тех политиков, которые агитируют за отказ от Британии. Итак, Катон согласился с оптимизмом своих товарищей и высказал слова ободрения тем молодым трибунам, которые искали его у костра, чтобы спросить совета у опытного ветерана.
Он улыбнулся. Он прослужил так много лет, что трудно было вспомнить, каково это быть новичком. Неопытный и встревоженный юноша, дрожащий от холода и дождя, приютившийся в каструме Второго легиона, в эти дни был для него чужим и незнакомым. Действительно, сейчас ему было примерно столько же лет, сколько было Макрону, когда они впервые встретились. Он помнил, с каким нервным уважением относился он когда-то к своему ближайшему другу и товарищу. Проблески седины у Макрона и беловатые шрамы на конечностях и лице придавали ему устрашающий вид. Катона забавляла мысль о том, что он и сам теперь стал такой же фигурой почитания у рекрутов и окружающих его молодых офицеров. У него определенно было столько же шрамов, сколько когда-то было у Макрона, и от него исходил такой же вид опытного воина.
Воодушевленный этой мыслью, он снова погнал лошадь вперед, направляясь к узкой тропинке, пересекавшей ров и ведущей в лагерь. Часовой у ворот встал у него на пути и поставил копье на землю.
- Стой! Назови свое имя и род деятельности!
Катон перекинул ногу через луку седла и спрыгнул на землю. - Префект Квинт Лициний Катон. Меня назначили командовать Восьмой Иллирийской когортой. Он поднял небольшой тубус с письмом о назначении от Светония, чтобы показать печать пропретора.
Часовой вытянулся, оглядев его с ног до головы, прежде чем кивнуть и отойти в сторону. - Вы можете пройти, господин.
Катон повел свою лошадь вперед. У дальней стороны сторожки он остановился, чтобы осмотреть аккуратные ряды торфяных и деревянных хижин и конюшен. Несколько больших зданий возвышались над центром лагеря. Отсутствие палаток указывало на то, что когорта находилась на позиции достаточно долго, чтобы построить зимовье. Недавняя оттепель превратила проходы между зданиями и чистую землю за валом в тропы грязи и луж, которые хлюпали под ногами, пока он шел к зданию штаба в центре лагеря.
Те люди на открытом воздухе почти не обращали на него внимания, когда он проходил мимо. Не имея никаких признаков своего звания, он мог бы сойти за простого посыльного или даже за штатского, пришедшего по какому-то делу. Он не пытался привлечь к себе внимание, довольствуясь мысленными заметками, проходя мимо деревянных и обмазанных бараков и складских помещений с черепичной крышей из коры. Парни находились в хорошей форме, начиная от молодых ауксиллариев со свежими лицами и заканчивая ветеранами с глубокими морщинами на лицах, и немногие казались либо слишком молодыми, либо слишком старыми. Предыдущий командир проделал хорошую работу по отсеву тех, кто мог не справиться с суровостью кампании в горах. Вопреки комментариям Макрона, похоже, не было никакой необходимости доводить Восьмую Иллирийскую до нужной формы. Они выглядели крепкими и готовыми к действию ребятами.
Штаб и помещение командира образовывали три стороны открытой площади с самым большим зданием в центре. Катон подошел к привязи сбоку от входа и окликнул проходящего ауксиллария.
- Ты там! Ко мне.
Давно установившаяся властность в его голосе заставила последнего подбежать и отдать честь.
- Отнеси мою поклажу в помещения префекта, а затем расседлай, вычисти и накорми моего скакуна, прежде чем вернуться к своим обязанностям.
- Да, господин.
Они обменялись салютами, прежде чем Катон поправил тунику и плащ. Он вытащил меч и ножны из мешка и перекинул ремень через плечо, позволив оружию удобно повиснуть на боку, прежде чем снова застегнуть застежку плаща на плече. Затем он направился ко входу в самое большое здание.
Интерьер представлял собой открытую площадку, занимавшую большую часть пространства,
