Ирина Даневская - Битва за Францию
Гвардейцы, ожидавшие самой строгой кары за свой проступок, радостно удалились. Вслед за ними выбежал и расстроенный Патрик. В королевском кабинете застыло неловкое молчание.
— Так, — Бэкингем решил взять объяснение на себя. — Теперь, когда мы избавились от этих нарушителей спокойствия, послушаем вас, господин де Бутвиль. Что привело вас в Англию?
Глубоко вздохнув, Франсуа достал письма инфанты и герцогини де Шеврёз и протянул их герцогу.
— Ого! — воскликнула Генриетта, увидев герб на последнем письме. — Вижу, вы, милорд, по-прежнему очень дружны с Шевреттой?
Герцог окинул Бутвиля уничтожающим взглядом. Он очень пожалел о том, что не принял француза наедине, но было уже поздно — королева увидела и послание инфанты Изабеллы.
Выхватив письма из рук опешившего Бутвиля, Генриетта раскрыла одно из них и быстро прочла. Опешивший от неожиданности Бэкингем не успел помешать ей, и тут же поплатился за свою медлительность: безмятежная улыбка на лице английской королевы сменилась гневной гримасой.
— Вы предложили правительнице испанских Нидерландов проект вовлечения всех прогабсбургских сил в войну против Франции? — воскликнула Генриетта.
— Да я бы всё, что угодно предложил, только бы Испания проглотила эту наживку и заключила с Англией мир, — растерянно ответил Джордж.
Но фальшивая улыбка министра не убедила Её Величество в правдивости его слов. С лихорадочным блеском в глазах она вскрыла и другое письмо.
— Негодяй! — произнесла она со страшной улыбкой. — Значит, вы собираетесь заключить мир только для того, чтобы бросить все силы на войну с Францией? А мадам де Шеврёз не только помогает вам в этом деле, но ещё и желает втянуть в свои интриги Монтегю...
Тут она побледнела, вспомнив, где сейчас находится её секретарь.
— Бедный Уолтер, — прошептала она. — Я погубила его...
— А причём здесь Монтегю? — нахмурился Бэкингем, вспомнив, что уже несколько недель не видел молодого человека. — Так... И куда вы его отправили на этот раз, моя прекрасная королева?
— В Рим. — Генриетта решила сразу покончить со всеми недомолвками. — К генералу Иезуитского ордена.
— Но зачем?
— Чтобы помочь вам заключить мир с испанцами. Но так как Уолтер ничего не знает о ваших истинных планах, Муций Виттеллески, который наверняка осведомлён о них, не поверит ни единому слову моего посланника. Будет чудо, если Монтегю удастся вернуться в Англию.
Казалось, ещё минута, и она словно разъярённая кошка вцепиться герцогу прямо в лицо. Бэкингем тоже стоял перед ней, сжав от ярости кулаки.
— Так почему же вы, Ваше Величество, не соизволили сообщить мне об этой поездке?
— По тем же причинам, которыми руководствовались вы, милорд, скрывая от меня свои истинные намерения!
— Англия должна играть решающую роль в европейской политике, мадам! — загремел герцог. — А если вы, моя королева, не способны отличить правду от политического шантажа, то мой вам совет: не лезьте в эти игры, вам в них нет места.
Растерянный Бутвиль был готов провалиться сквозь землю, но Генриетта и Бэкингем забыли о его существовании и засыпали друг друга взаимными упрёками. И неизвестно, чем бы закончилась эта ссора, если бы в кабинет не вошёл рассерженный король. Ему пришлось самому принимать датского посла, так как первый министр был занят выяснением отношений с королевой.
Появление Чарльза заставило противников умолкнуть. Бутвиль, увидев короля, благоразумно спрятался за портьерой.
— Стини, — проговорил король, кусая губы. — Я в совершеннейшем недоумении. Датский посол очень интересовался переговорами, которые ведёт в Мадриде агент Бристоля. О них же меня спрашивала и сестра Елизавета в своём последнем письме. Я думал, мы решили сохранить в тайне наше стремление к миру с испанцами?
— Видимо, Оливарес думает иначе, — услышав такие новости, герцог уже не сдерживал своей ярости. — Я уверен, это он раструбил на всю Европу, что Англия желает мира с Испанией для того, чтобы отвратить от нас наших протестантских союзников. Я должен был это предвидеть!
Генриетта громко хмыкнула.
— Я удивлюсь, — язвительно сказала она, — если Мадрид не потребует, чтобы Англия отступилась от Гаагского договора[77].
— Испанцы уже выдвигали эти требования, но я ответил на них решительным отказом, — ответил король.
— Проклятый Бристоль! — сквозь зубы произнёс Бэкингем. — Я же приказал ему любой ценой избежать этого ультиматума...
Чарльз громко откашлялся.
— Я сказал послу, что такие обвинения со стороны Дании, уже заявившей о своём намерении заключить мир с императором, звучат по меньшей мере странно. Стини, если ты желаешь ещё что-нибудь добавить к моим словам, то поторопись, потому что я не могу больше задерживать у себя датчанина.
Видимо, герцогу действительно было что сказать, так как он пулей вылетел из кабинета. Король последовал за ним. Увидев, что Генриетта осталась одна, Бутвиль покинул своё убежище.
— Франсуа! — воскликнула королева, которая и думать забыла о нём. — Вы всё это время были здесь?
Бутвиль пожал плечами.
— Я плохо понимаю английскую тарабарщину, — улыбнулся он. — И всё это время просто любовался вами.
Генриетта слабо улыбнулась.
— Зачем вы приехали в Англию? — вздохнула она. — Ришелье может расценить такой поступок как государственную измену.
— Будь моя воля, я бы и вовсе отсюда не уезжал...
Граф хотел ещё что-то добавить, но дверь открылась, и на пороге встал ещё один посетитель, закутанный в забрызганный грязью плащ.
— Прошу прощения, Ваше Величество, но на правах лейтенанта вашей гвардии я решил сам доложить о себе, — произнёс он.
— Уолтер! — радостно воскликнула Генриетта, не веря своим глазам.
Да, перед ней стоял живой и невредимый Уолтер Монтегю. Он изысканно поклонился королеве, но мрачное выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Королева бросилась ему на шею.
— Ну, наконец-то вы вернулись! Я уже подумала, что вы решили дезертировать к иезуитам.
Генриетта смеялась, но её шутки оказались намного ближе к истине, чем она предполагала.
— Именно это я и сделал, — подтвердил Уолтер.
— Объяснитесь! — королева уже не улыбалась.
— Извольте. Не стану скрывать, генерал Виттеллески встретил меня очень радушно, причём до такой степени, что любезно ознакомил меня с проектом договора о англо-испанской блокаде Франции. Сначала я решил, что это подделка, но подпись Бэкингема на нём выглядела настоящей.
Королева почувствовала, как кровь прилила к её щекам и сердце яростно застучало в груди. Уолтер продолжил.
— Конечно же генерал заподозрил меня в предательстве. К счастью, мне удалось убедить его, что, несмотря на это недоразумение, я являюсь верным слугой его ордена, и...
— И?
— Орден согласился поддержать наш план касательно де Молина. Что же касается англо-испанского союза, то Виттеллески предпочитает остаться в стороне и не вмешиваться в политику. Словом, — Монтегю печально улыбнулся, — моя миссия не увенчалась успехом. Я даже не уверен в том, что Ваше Величество сможет и дальше мне доверять.
Генриетте понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя от обилия нахлынувших мыслей.
— Я поверила вам тогда, когда вы признались мне в том, что принадлежите к ордену иезуитов, — медленно произнесла королева. — Я верю вам и сейчас. Вы нужны мне, Уолтер, очень нужны. Я прошу вас оставаться на моей службе, если, конечно, вам ещё не надоело рисковать своей жизнью ради меня.
Монтегю нежно поцеловал ей руку.
— Вы еле держитесь на ногах, друг мой, — вздохнула Генриетта. — Сегодня отдохните, а завтра я жду вас у себя. Даже из тупика можно выбраться, если постараться, конечно... О, Боже! Я боюсь даже думать о том, что сделает де Молина, когда узнает об авантюре Бэкингема. Кажется, его антифранцузский проект уже известен всей Европе.
— Так вы о нём знаете? — удивился Монтегю.
— Знаю уже целых два часа, после того, как случайно ознакомилась с письмами инфанты Изабеллы и герцогини де Шеврёз... Но, представьте себе, несмотря на все улики, этот лицемер продолжает убеждать меня в своей искренности дать Англии мир!
— Сейчас уже нет смысла рассуждать о мире, — вздохнул Уолтер. — Англии придётся воевать и с Испанией, и с Францией. Ришелье удалось заключить с испанцами договор о наступательном союзе, направленном против протестантской ереси. И, если планы Оливареса осуществятся, Непобедимая армада покажется нам детской забавой, когда объединённые силы союзников переплывут Ла-Манш.
