Николай Дмитриев - Казна императора
— Нравится…
— А представьте себе такую ситуацию. К примеру, вы на моем месте, а на вашем, скажем, пани Стефания…
— Кто? — Тешевич бросил подозрительный взгляд на Вавера.
— Да, да, пани Стефания, — без тени смущения подтвердил капитан.
Поручик слегка насупился и замолчал. Сейчас ему было о чем подумать. Конечно же упоминание о даме было совсем не случайным. Выходило, что, скорее всего, после памятной ночной перестрелки за ним наблюдали и, похоже, весьма пристально. Но, по крайней мере, капитан играл в открытую, и поручик улыбнулся.
— Ну почему же пани Стефания? Или у вас есть свой интерес?
— Ревную… — Вавер, сворачивая в проулок, резко повернул руль и со смехом закончил: — Вот уж не думал, что в отношениях с вами она потерпит такое сокрушительное фиаско.
— Что? — Тешевич вздрогнул, и внезапная догадка заставила его нахмуриться. — Уж не по вашей ли милости она кидалась на меня с голыми сиськами?
— Даже так? — расхохотался Вавер. — Нет, этого я не знал, так далеко моя информация о вас не распространяется. И, должен сказать, пан поручник, заставлять кого-то — не моя метода. Я предпочитаю совпадение желаний. Но если рвение пани зашло так далеко, то ревности моей нет границ…
— Да бросьте вы ерничать, — Тешевич хмыкнул. —Насколько я понял, ни вам, ни мне пани Стефания не нужна.
— Возможно, возможно… — отозвался Вавер и, свернув еще раз, остановил машину. — Приехали, пан поручник, дальше пешим ходом.
Выбравшись на тротуар, Тешевич секунду поколебался, но все-таки спросил:
— Пан Вавер, скажите честно, на что я вам?
— Вы? — Капитан захлопнул дверцу и, обойдя вокруг автомобиля, остановился рядом с Тешевичем. — Ну если откровенно, пан поручник, то я не теряю надежды, что из вас получится хороший напарник брату. А сейчас, здесь, я просто благодетельствую, заботясь о здоровье вашем и вашего брата, который, признаюсь, обладает большими возможностями по нашей части.
— На одной ноге через кордон бегать? — фыркнул Тешевич.
— Не будем упрощать, пан поручник, — Вавер взял Тешевича за локоть и опять улыбнулся: — Идемте же, доктор ждет…
У врача Тешевич пробыл долго. Чистенький благообразный старичок с золоченым пенсне на носу и петербургской речью так расположил к себе поручика, что он рассказал о себе все. Исповедь получилась сумбурной, но, как ни странно, она вызвала облегчение, а когда доктор снял пенсне и, протирая его батистовым платочком, испытывающе посмотрел на Тешевича, поручик уже проникся мыслью, что старичок ему поможет.
— Итак, батенька мой, — врач водрузил очки на нос и напустил на себя строгость, — давайте подытожим. Контузия, нервный срыв и все такое прочее… Причины вашего состояния ясны, а вот следствия, не буду кривить душой, меня настораживают. Возьмем дамскую линию. Тут прослеживается некая аналогия между вашей варшавской подружкой и одной вполне порядочной дамой. И если в первом случае можно сослаться на профессию девушки, то во втором — ситуация иная, хотя результат, к сожалению, тот же. Сначала симпатия, а потом резкое отвращение, не так ли?
— Да, пожалуй, — согласился Тешевич, однако, немного подумав, добавил: — Знаете, с дамой могло быть совсем иначе, если б она не повела себя так вызывающе…
— Вы хотите сказать, дело лишь в том, что она и та чертова комиссарша в тот момент слились в вашем сознании в одно целое?
— Именно, — кивнул Тешевич.
— Хорошо, дам мы пока отложим в сторону… — Старичок немного подумал и спросил: — А скажите, молодой человек, не было ли у вас уже после всего такого момента, когда вы себя чувствовали хорошо? И если они были, то с чем связывались?
— Моменты?… — Тешевич задумался. — Пожалуй, были… Знаете, такая умиротворенность… Когда в усадьбу вернулся, было. Да и вот только что что-то похожее мелькнуло. Когда с паном Вавером сюда на автомобиле ехал…
— Автомобиль, говорите? Это мысль… — Доктор явно заинтересовался. — И часто вы на нем ездите?
— Да нет, — покачал головой Тешевич, — можно считать сегодня второй раз… И знаете, я вот сейчас вспоминаю, первый, это когда мы от красных на «Руссо-Балте» удрали, вроде как похожее ощущение было. А еще на охоте как-то. Но там я не ездил, а просто смотрел…
— На автомобили, так? — уточнил доктор и, не дожидаясь ответа, закончил: — Ну что ж, попробовать стоит… Как вы на то, чтоб автомобилем заняться?
— Да как сказать, — протянул Тешевич и, недоверчиво глядя на доктора, вдруг спросил: — А может, я здоров все-таки?…
— Ну, это с какой стороны посмотреть… На мой взгляд, скажем, не слишком… — Доктор опять занялся своим пенсне. — И, боюсь, потрясение у вас было серьезное, весьма…
— И это что, автомобилем лечить? — изумился Тешевич.
— Ну не только автомобилем… У вас, батенька мой, как бы дыра в психике. Определение, конечно, не научное, но я именно так себе представляю. У вас прошлое от настоящего сейчас оторвано, и надо вам дырочку эту зашить. Да, батенька мой, зашить…
Было видно, что доктору понравилось выражение, и он со вкусом повторил его несколько раз.
— Так, знаете, ниточку из прошлого — и сюда, из прошлого — и сюда… Вы же сами отметили, пани, что вам понравилась, прошлое напомнила. А вот когда она вам, так сказать, авансы делала, не туда попала. Вот и получилось, не дотянула она свою ниточку…
— Автомобилем лучше тянуть? — улыбнулся Тешевич.
— Лучше, батенька мой, лучше… — Доктор в первый раз за время их беседы рассмеялся мелким дребезжащим смешком и вполне дружески потрепал Тешевича по колену. — Он, как я думаю, атмосферу нужную создать может, такую, знаете, чтоб ниточки легче тянулись… Да… Хотя это всего лишь совет, а покупать, не покупать, делать, не делать решать, батенька мой, вам.
Слова доктора странным образом действовали на Тешевича, ему вдруг показалось, что он снова маленький мальчик, и где-то в глубине сознания начало возникать какое-то умиротворяющее ощущение…
* * *Капитан Вавер сидел на широком диване, свободно откинувшись на спинку и отводя в сторону дымящуюся папиросу. Допрос походил на непринужденную беседу, тем более что капитан абсолютно правильно говорил по-русски. Его выдавал только легкий польский акцент, звучавший для Чеботарева почти что музыкой.
Здесь, в Вильно (а именно в этом городе на первое время после перехода границы обосновался Чеботарев) полковнику было знакомо абсолютно все. Правда, в целях конспирации он пока не обновлял прежних знакомств, а наоборот, поселился в еврейском квартале в маленьком пансионате у мадам Розенблит.
Так что сейчас, слушая рассуждения капитана Вавера, старавшегося казаться опытным контрразведчиком, Чеботарев внутренне улыбался. Ему было все понятно и без слов Вавера: и наигранная многозначительность поляка, и то, что эта чуть запылившаяся квартира, явно использовавшаяся для конспиративных встреч, не собственность капитана, и то, что Вавер пытается вести какую-то свою игру.
Светский разговор продолжался до тех пор, пока Вавер не произнес фразу, ставшую поворотной в их вроде как непринужденной беседе. Едва капитан обмолвился: «Мой начальник, полковник Валента…» — как Чеботарев, сидевший на диване рядом с Вавером, чуть отодвинулся и спросил:
— Кто?… Михал Валента?
Капитан Вавер сбился на полуслове, внимательно посмотрел на Чеботарева и, мгновенно все поняв, улыбнулся.
— Да, да, конечно, вы же служили…
Поляк, видимо, решил, что многоопытный Чеботарев, утомленный его потугами, сейчас назовет с десяток имен, но полковник благоразумно промолчал. Вспоминать эти имена не стоило хотя бы потому, что его прежние приятели, знакомые и сослуживцы, оказавшиеся при чинах в свежеиспеченной державе, как могли демонстрировали свой патриотизм, и уж здесь он, царский полковник Чеботарев, был явно не ко двору.
Пожалуй, сейчас для Чеботарева гораздо важнее был тесный контакт именно с Вавером, и потому, дружески улыбнувшись, полковник спросил:
— Капитан, поверьте, я искренне стараюсь помочь вам и потому давайте прямо: что именно вам нужно?
Вавер на секунду умолк и осторожно пустил пробный шар:
— Честно говоря, нас интересуют японцы. Видите ли…
— Я понял, — перебил его полковник. — Совдепия соприкасается там с зоной японских интересов. Вы получите мой полный письменный отчет по этому поводу и, соответственно, все выводы.
— Прекрасно, прекрасно… — искренне обрадовался Вавер и осторожно поинтересовался: — А назад… Когда?
— А почему вас это интересует? — задал встречный вопрос полковник.
— Видите ли, ваш напарник Яницкий…
— Что? Опять собирается за кордон?
По короткому замешательству Вавера Чеботарев догадался, что у капитана есть какой-то свой интерес, и он подбодрил собеседника:
— Да вы не стесняйтесь, выкладывайте напрямик.
