Наталья Павлищева - Последняя страсть Клеопатры. Новый роман о Царице любви
Клеопатре очень не хватало Цезаря, за спину которого можно было спрятаться, на плечо которого опереться, умному совету которого поверить. Повстречав Марка Антония в Тарсе, она почувствовала к сильному, красивому мужчине чисто физическую тягу, которая переросла в страсть. Ему хотелось праздника – царица превратила жизнь в праздник. Чувствуя, что может потерять любимого, решила родить ребенка.
Но он уплыл, почти не попрощавшись, и столько лет не вспоминал не только ее, но и детей. Иногда Клеопатра задумывалась: а любил ли ее Марк Антоний? И честно отвечала себе, что если и любил, то не так сильно, как она его. Сначала она просто плакала, потом отвлекли заботы о детях. Потом было желание доказать, что способна справиться и сама, занималась правлением, во многом преуспела. Доказывая далекому Риму и Марку Антонию тоже, что на что-то годна, многое сделала для страны.
И с тоской убеждалась, что ему все это не нужно, он занимался своими делами, женился и родил детей с другой. Марк Антоний не погибал без ее любви, он просто жил своей жизнью, в которой ей места не было.
А потом она снова понадобилась, вернее, понадобились деньги и возможности Египта. Всколыхнулась обида, захотелось швырнуть в лицо оскорбления и помочь его врагам. Но рядом были дети, был Египет, и Клеопатра решила смирить свою гордость, зато выжать все, что можно из этой ситуации.
Царица знала, что о ней говорят, как о хищнице, способной вырвать кусок изо рта у другого. Но это ее не волновало, хотя иногда хотелось крикнуть: вы под защитой, а я?! Если я не позабочусь о своих детях, об их будущем, то не позаботится никто. У ее детей не было защитника, у них не было того, кто назвал бы их отцом. И Клеопатра сделала все, чтобы это произошло. Марк Антоний поднял на руки близнецов, тем самым объявляя их своими детьми. И Цезариона тоже усыновил. У ее детей появился отец, не тот, от которого они рождены, такой есть у каждого, а тот, который позволил себя так называть!
Ради этого она готова была терпеть и унижаться. Но выгодным оказалось и другое, ласковым отношением и незлопамятностью (хотя сколько раз хотелось просто надавать ему пощечин!) Клеопатра заполучила от Марка Антония столько и таких земель, какие только захотела. Она самая богатая женщина в мире.
А теперь он повержен. На мгновение стало страшно за ее приобретения, не решат ли все эти царьки вроде Ирода, что теперь можно не признавать ее власти и не платить? Клеопатра мысленно махнула рукой: ничего, Антоний быстро восстановит потерянные силы, наберет новое войско, но не для похода на Парфию, от этой мысли его предстояло осторожно отучить, а для удержания ее владений.
Но сейчас Марк спал, а Клеопатра любовалась спящим мужчиной и понимала, что, возможно, так лучше. Вот такой, поверженный, почти беспомощный, он принадлежал ей и только ей и был ей удивительно дорог. На душе вдруг стало легко, появилось какое-то щемящее чувство жалости, но не унижающей, а с желанием помочь и защитить. Теперь защитницей была она, не только потому, что у нее деньги и корабли, а потому, что она знала, что делать.
Царица поняла, что она сильнее, потому что мудрее. Но царица понимала и другое: она не должна ни словом, ни взглядом унизить мужчину. Униженный, он не будет нужен и ей тоже. Нужно осторожно, не напоминая лишний раз о поражении, подвести к мысли о ненужности войны с Парфией и о необходимости защиты восточных границ. А потом… Клеопатра даже себе до конца не признавалась, что все ее мысли и планы, зависавшие на этом «потом», в сущности, означали противостояние с Октавианом и непременную победу над ним.
Вспомнился несостоявшийся союз с Секстом Помпеем, может, не стоило слушать тогда Марка Антония и заключить его? Нет, Марк никогда бы не простил такого. Хорошо, что не заключила, но Секста надо держать про запас, когда начнется то самое противостояние с Октавианом, он очень пригодится.
Клеопатра до самого утра размышляла о том, как теперь жить, что делать с Марком и как себя вести. И все же главное, что она поняла – она любит этого мужчину, по-настоящему любит. И сколько бы он ее ни бросал, сколько бы ни предавал, он не в силах эту любовь уничтожить. Сейчас Клеопатра понимала даже Фульвию, решившуюся на отчаянный шаг в надежде, что муж вернется и поможет. А еще Октавию, безропотно ожидавшую, когда этот великан соизволит бросить любовницу (ведь она сама для Рима все равно любовница, там их брак с Марком Антонием не признают ни за что!) и вернуться к ней.
Нет уж, голубушка, теперь я его тебе не отдам, теперь он мой, потому что я поняла, что люблю его любого, не только великого полководца, но и разбитого, пьяного, голодного! Такого, пожалуй, даже больше.
Клеопатра еще раз внимательно посмотрела на спящего мужа и сама с собой согласилась:
– Больше!
Клеопатра заплатила солдатам, раздала одежду, закупила продовольствие, вернее, делали все это другие, она только платила, и увезла Марка Антония в Александрию отдохнуть и залечить душевные раны.
Конечно, Марк Антоний чувствовал себя ужасно, неудачник, потерявший четверть армии, хотя и сохранивший знаки всех своих легионов, приполз просить помощи у женщины! Но женщина повела себя умно, она не стала обсуждать провал, но и строить воздушные замки тоже, просто окружила вниманием и заботой, подтолкнула к детям.
Трое забавных малышей и довольно взрослый уже Цезарион действительно помогли вернуться к жизни. А еще постройка кораблей, подготовка новых легионов. Пока не обсуждалось, куда они пойдут, но было ясно, что нужны.
Теперь не было пиршеств или общества «Непревзойденных гуляк», они с Клеопатрой словно повзрослели, стали серьезней относиться ко всему. Неудивительно, у них четверо детей. Об оставленных с Октавией в Риме детях Марк старался не вспоминать. Клеопатра старательно избегала любых разговоров на эту тему.
Но надо было что-то сообщать в Рим, ведь он все же триумвир и консул! К своему стыду, Марк Антоний сделал это, еще когда сидел на побережье в ожидании Клеопатры, и сделал глупо. Не в состоянии сообщить правду, он всячески расписал поход, создавая впечатление, что только отсутствие у него достаточного количества сил не позволило добить парфян.
Это была глупость, но Марк Антоний, как мальчишка, не хотел выглядеть в Риме неудачником. Так дети лгут о своих успехах, прекрасно понимая, что когда-нибудь их обман раскроется, но не в состоянии рассказать все честно.
Клеопатра не знала об этом письме, да если бы и знала, то исправить уже невозможно.
Зато вести, которые пришли из Рима, задели обоих. Оставленные в помощь Октавиану корабли Антония помогли Октавиану разгромить Секста Помпея! Консул справился с пиратами, конечно, не сам, у него был замечательный друг и великолепный полководец, одинаково успешно воюющий и на море, и на суше, – Агриппа. Разбить Фульвию и Луция Антония большого труда не составляло, но Агриппа сумел справиться и с пиратами Секста Помпея.
Марк Випсаний Агриппа был похож на Марка Антония, такой же сильный, рослый, мужественный, но много более серьезный. Вообще два ближайших друга Октавиана – Агриппа и Меценат – разительно от него отличались, Октавиан выглядел рядом с ним словно подросток рядом со взрослыми мужами. Оба опекали друга, ценя в нем ум и прозорливость, а еще нечто особенное, что обещало высокое будущее. Не ошиблись.
В большом особняке, принадлежащем консулу Октавиану, тихо. В нем всегда тихо, особенно если хозяин дома, хотя третья супруга Октавиана Ливия любит присутствие людей, много занимается делами и политикой сама. Просто шуметь некому. Слуги и рабы знают свое место и движутся бесшумно, а детей в доме нет. Хозяин с утра занят работой с документами, он предпочитает бумаги войне, не любит походы и вообще не слишком любит выходить из дому. Если бы Римом можно было править из окна своего кабинета, Октавиан предпочел бы так и поступать.
В этом виноваты его многочисленные болезни. Конечно, консул сумел с большинством справиться, в ветреные дни бережет дыхание, в жару голову, надевая шляпу, в холод его ноги обязательно обернуты тканью, а на тело надеты несколько толстых шерстяных туник, сотканных и сшитых, кстати, его женой и матерью. И все же бесчисленные приступы астмы из-за пыли и резких запахов, постоянные простуды, недомогания из-за жары, тяжелой пищи или физических нагрузок не добавляли ему привлекательности в глазах римских граждан.
Но сегодня хозяйка с самого утра озабочена наведением порядка в доме, хотя беспорядка в нем не бывает никогда. Предстоят гости, помимо ближайших друзей Гая – Агриппы и Мецената – будет несколько сенаторов. Следует обсудить вопрос о том, как оказать честь Марку Антонию по поводу его блестящей победы в Парфии. Ливия знала от мужа, что никакой победы нет и в помине, и не понимала, почему Гай не объявит об этом открыто. Но муж приказал молчать, не говорить даже Октавии.
Это очень не нравилось Ливии, они с Октавией дружны, подруга обидится, если узнает, что Ливия промолчала. И зачем Октавиану этот розыгрыш? А Марку Антонию зачем ложь?
