Саймон Скэрроу - Орел в песках
— Вольно, — скомандовал Катон и кивнул на дверь. — Как арестованный?
— Все спокойно, командир. Перестал требовать еду получше и квартиру.
— Это хорошо. — Катон кивнул. — Потому что все равно не получит. Открой дверь. Нам надо поговорить с ним.
— Слушаю, командир.
Часовой отодвинул тяжелый железный засов, поднял задвижку и распахнул дверь. Катон пригнул голову под притолокой и вошел в клетку, Макрон — за ним. Внутри оказалась небольшая, но чистая камера с двумя койками вдоль стен и помойным ведром у двери. Под потолком зарешеченное окошко пропускало дневной свет. Сейчас, в темноте, Скрофа читал свиток под масляной лампой, слабо мерцавшей на скобе над койкой. Пленник отложил свиток и сел, глядя на вошедших усталыми глазами.
— Зачем пришли?
— Поболтать захотелось, только и всего, — улыбнулся Макрон и сел на койку напротив Скрофы.
Катон вставил факел в скобу на стене и сел рядом с Макроном. Скрофа нервно переводил взгляд с одного на другого.
— Бояться не нужно, — сказал Макрон. — Мы пришли поговорить.
— Пока, — хмуро добавил Катон.
— Хватит, — сердито вмешался Макрон. — Не пугай его.
— Я не испугался. — Скрофа, глядя на Катона, пытался говорить смело. — Я не боюсь тебя, мальчик.
Катон подался вперед, сжимая рукоять меча. Скрофа испуганно отшатнулся.
Макрон ухватил друга за руку.
— Тише!
На мгновение все замерли: Катон — с выражением безжалостной ярости, Скрофа — с тревогой глядя на центуриона. Макрон пытался хранить невозмутимый вид, глядя на спектакль, устроенный его другом. По крайней мере, Макрон полагал, что это спектакль. Он откашлялся.
— Пора тебе сказать нам правду, Скрофа.
— Правду?
— Да. Понимаю, это нелегко, но придется тебе во всем признаться. Раз уж я таким странным способом сместил тебя на посту префекта Второй Иллирийской и раз уж к документу, который ты видел, приложена печать императора, полагаю, тебе ясно, на кого работаем мы с Катоном.
— Нарцисс.
— Именно. Тебе, безусловно, известно, его задача — заботиться о безопасности императора. Так что ты поймешь, почему его обеспокоил поворот событий здесь, на Востоке. Особенно учитывая нездоровое честолюбие твоего приятеля, Кассия Лонгина — легата Сирии.
Скрофа непонимающе поднял брови.
— Что ты имеешь в виду?
— Брось, не делай из нас дурачков, Скрофа. Лонгин с умыслом мутит воду на Востоке, чтобы получить право на запрос подкрепления для усиления своей армии. Именно поэтому он и поставил тебя командовать Второй Иллирийской. Тебе полагалось провоцировать местных жителей, превращая их в мятежников. Надо признать, поработал ты на славу. А заодно ты ухитрился сколотить кругленькое состояние благодаря дорожным поборам, которые организовали вы с Постумом. Конечно, куснуть набатеев — значит доставить удовольствие Лонгину. — Макрон заговорил строже. — По всему выходит, что кровь будет литься несколько дней, а может, и месяцев. Из-за тебя и Постума. Вот и думай.
Скрофа покачал головой:
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Врешь! — Катон плюнул в него. — Ты сообщник! По самую свою вонючую шею.
— Нет! Я не имею ничего общего ни с какими заговорами.
— Хрень! — крикнул Макрон. — Командовать Второй Иллирийской тебя назначил Лонгин. Он дал указание подбивать местных на восстание — и ты выполнил то, что он велел, и даже больше. И не пытайся отрицать.
— Но это неправда! — взвыл Скрофа. — Он не приказывал ничего такого. Я клянусь. Предполагалось, что мое назначение временное. Он сказал, что это полезно для послужного списка, что потом легче будет получить командование хорошей когортой в приличном месте.
— Не верю, — ответил Макрон. — Ты говорил мне, что ждешь приказа о постоянном назначении.
— Я соврал! Я должен был быть префектом только до того, как утвердят человека, которого он действительно хотел видеть на этом посту.
— И что же это за человек? — вмешался Катон. — Кого легат хотел посадить на этот пост?
— Постума, кого же еще!
Макрон и Катон переглянулись, и Макрон нахмурился.
— Постума? Это бессмыслица. Легат мог назначить временного префекта по своей инициативе. Если он хотел Постума, почему не назначил его сразу? Ты лжешь, Скрофа.
— Нет. Зачем мне?
— Чтобы спасти свою тощую шею. Постум — младший центурион. Он никак не мог бы перескочить через должности и стать командиром вспомогательной когорты. Не лги нам!
— Я не лгу.
Макрон отчетливо произнес:
— Нет. Ты. Лжешь. Пора тебе усвоить, что игры кончились. Ставки слишком высоки. Расскажи нам все, что мы хотим знать. Чистую правду. Пойми, мы серьезно настроены. Катон, дай мне кинжал.
Катон со скрежетом вытащил клинок из ножен и протянул другу.
— Спасибо. — Макрон улыбнулся, потом рывком пересек камеру, свободной рукой ухватил Скрофу за шею и прижал его голову к грубому камню стены. — Катон, держи его руку!
Катон замешкался, приходя в себя после внезапного нападения друга на пленника. Потом нагнулся, схватил обеими руками левую кисть Скрофы и крепко сжал, не давая заключенному вырваться. Макрон ударил рукоятью кинжала Скрофу по почкам, и тот от боли начал хватать ртом воздух.
— Не вздумай сопротивляться, понял? — прорычал Макрон и, дождавшись ответного кивка, повернулся к Катону. — Прижми его руку к стене вон там, чтобы ему было видно. Хорошо. Теперь слушай, Скрофа. У тебя осталась последняя возможность. Или ты отвечаешь на мои вопросы, или я отрежу тебе большие пальцы. Начну с…
Макрон мертвой хваткой вцепился в шею Скрофы и приблизил широкое лезвие к суставу между большим пальцем и ладонью. Глаза Скрофы широко распахнулись от ужаса, и из горла вырвался жалобный писк.
— Клянусь жизнью, я ничего не знаю! Ничего! Клянусь! — с трудом проговорил пленник.
Макрон отнял клинок от пальца и несколько мгновений пристально смотрел на Скрофу, изучая выражение лица. Потом щелкнул языком.
— Прости, не верю. Посмотрим — вдруг потеря пальца поможет. Катон, держи его покрепче.
Макрон опустил лезвие, прижав край к руке Скрофы. Кожа разошлась, просочились капельки крови; Скрофа закричал. Макрон напряг руку, готовясь разрезать мышцы и кость.
— Погоди, — сказал Катон. — Похоже, он говорит правду.
— Он врет.
— Не вру! — заскулил Скрофа.
— Заткнись! — Макрон встряхнул пленника за шею и повернулся к Катону. — С чего ты решил, что этот червяк говорит правду?
— Его поставил Лонгин. Подумай. Лонгин быстро соображает и ловко заметает следы. Он послал сюда Постума, чтобы мутить воду. Предыдущий префект оказался некоторым препятствием планам Лонгина. Постум убрал префекта, а Скрофу прислали на освободившееся место.
— Почему его?
— Лонгин знает о его тщеславии и жадности. Наверняка легат сказал Скрофе, что выбрал его на должность, поскольку у него большое будущее. А вдобавок подбивал его пожестче обращаться с местными — чтобы доказать свою ретивость. Так?
Скрофа кивнул.
— Вот Скрофа появляется здесь, и Постум играет на нем, как на лире. Он убеждает Скрофу давить местных, привлекает к дорожным поборам караванов, а на самом деле единолично командует когортой. И если бы план Лонгина в итоге сорвался, вся вина легла бы на Скрофу. Лонгин обвиняет в бунте Скрофу, расправляется с ним и спокойно отправляется в Рим на расследование. С виду легат действовал решительно; иудеи видят, что мы наказали человека, виновного в неприятностях, а Постум остается на месте. Лонгин в выигрыше со всех сторон. — Катон покачал головой. — Мы взяли не того. Нам нужен Постум. Он — агент Лонгина.
Макрон некоторое время размышлял, потом отпустил Скрофу и сел на койку напротив. Он вернул кинжал Катону и кивнул в сторону пленника.
— И что теперь с ним делать?
— Стеречь. На случай, если понадобятся его свидетельства против Лонгина. — Катон взглянул на Скрофу. — Ты понял, в чем дело? Тебя использовали всю дорогу.
— Нет, — нахмурился Скрофа. — Лонгин — мой покровитель. Мой друг!
— Да уж, друг! — Макрон фыркнул и иронично посмотрел на Катона. — Теперь понятно, почему Лонгин выбрал именно этого красавчика.
— Именно. — Катон не сводил глаз со Скрофы. — Послушай, ты сам понимаешь, что в моих словах есть смысл. Ты не обязан хранить верность Лонгину. Он предал тебя. Как предаст императора и Рим, если представится возможность. Ты должен помочь нам.
— Помочь вам? — усмехнулся Скрофа. — С чего мне помогать вам? Пока вы тут не объявились, я греб деньги лопатой. Теперь вы отняли мою должность, швырнули в клетку, напали на меня… С чего мне помогать вам?
— Он дело говорит, — заметил Макрон.
— У него нет выбора, — ответил Катон. — Лонгин не оставит его в живых. Скрофа и так слишком много знает, пусть даже и сам в это не верит. Он поможет нам — или умрет. Все просто.
