Книга скворцов [litres] - Роман Львович Шмараков

мое рукописание и вопят: ты пришел к нам, не мы к тебе». Отвечал ему святой Василий: «Не бойся, сыне, только верь», а затем, дав ему еды немного, снова перекрестил его и запер и, отшед прочь, молился за него много. На сороковой день приходит вновь и спрашивает: «Каково тебе?» «Лучше, – отвечает тот, – нынче видел я тебя, святой Божий, как ты за меня бьешься и дьявола одолеваешь». Тогда, отперши двери и выведя юношу, Василий созвал клир и народ и велел за него молиться, а сам, взяв юношу за руку, повел к церкви; и вот дьявол со множеством бесов, приступившись незримо, силится его вырвать, юноша же вопиет: «Святой Божий, помоги мне». С такой силой набросился нечистый, что и Василия потянул, ухватившись за юношу; тогда епископ ему: «Сквернавец, мало тебе твоего предательства, что ты искушаешь Бога моего победу?» «Не суди обо мне поспешно», – отвечает бес; народ услышал и охнул, святой же ему: «Бог тебе обличитель и судья». «Не я к нему пришел, – говорит дьявол, – не я его просил; он отрекся Христа, меня исповедал; его грамотка у меня в руках». «Не престанем молиться, – отвечает епископ, – пока не отдашь». Молился святой с великим рвением, и вот грамота, взлетевшая на воздух, сделалась зрима и упала ему в руки. «Узнаешь ли?» – спрашивает он юношу. «Лучше б не знать, – отвечает тот, – моей рукою писана». Тогда по действу Божию изгладились на ней все письмена, как никогда не бывали, Василий же разодрал ее, ввел юношу в храм и, наставив его в праведном житии, сделал его таинствам Христовым причастника и отпустил домой.

Такова милость сказавшего: «Приходящего ко Мне не изгоню вон»; таково могущество желающего, чтобы обратился нечестивый от пути своего и жив был; такова власть, терпеливая о беззакониях наших. Правда, есть авторы, идущие дальше и утверждающие, что мог бы Бог сделать и так, что и Рим, основанный в древности, оказался бы не основан, изгладившись как с лица земли, так и из общей памяти, поскольку у Бога нынешний день не проходит и не обращается во вчерашний; иные останавливаются перед этим в смущении, не смея касаться столь грозного вопроса, словно это не мнение отдельных людей, а сам ковчег завета проходит перед ними; я, однако, думаю, что одно дело грех, а другое – Рим и что та самая милость, которою изглаживается первый, хранит и вседневно питает второй, чему мы можем привести довольно свидетельств.

XVII

– Постой, вот еще вещь, о которой мы забыли. В одной книге я читал о трагической жалости. Когда мы бываем, как говорит апостол, зрелищем миру, ангелам и людям, когда в трагедиях, стихах поэтов или даже в песнях скоморохов изображается человек, несправедливо обиженный или утесненный, и показывается, как бедствует и гибнет глубокая мудрость, любезная красота, дивная отвага, пылкая любовь, несравненная учтивость, всеми презренная и осмеиваемая, у того, кто слушает это, сотрясается сердце и выступают слезы, и он тогда не рассуждает о том, подлинно ли было все, что он видит совершающимся перед собою, или это одна пустая басня, сочиненная и исполняемая ради дешевого пропитания. Я не стану рассуждать об этом, а только приведу в пример историю, которую вы, если поднимете глаза, увидите представленной на стенах нашего храма: именно, всечестную смерть блаженного Кассиана. Им наш город оправдывается пред Господом, о нем ликует и его молит о заступлении. Он, некогда придя в Корнелиев форум и видя, как здешний народ привержен идолам, замыслил насадить здесь веру Христову. Сделавшись преподавателем грамматики и скорописания, Кассиан, когда требовалось ему толковать языческие книги, обличал тщету идолопоклонства и, как прилежный пахарь, возделывая нежные лета для лучшей веры, сеял глагол Божий. Когда это разгласилось, он был привлечен к суду наместника, а с ним пришли ученики, не желавшие его бросить. Выслушав от него исповедание христианской веры, наместник сказал: «Выбирай, учитель, из двух одно: или принеси жертву Юпитеру, над которым ты смеялся, или в темнице, в цепях умрешь». Тот ему: «Если бросишь меня в темницу, цепями обременишь, не убоюсь мучений, полагаясь на Христовы благодеяния». «Отрублю тебе голову, – говорит наместник, – и погляжу, как Христос тебя спасет». «Если казнит меня твой ликтор, – говорит Кассиан, – свободным и радостным отыду к Господу». «Отправлю тебя к императору, – говорит наместник, – пропадешь в ссылке, сгинешь от голода». «Мир всем единый дом, – отвечает Кассиан, – и Господь меня пропитает». Тогда наместник: «Клянусь животворным и нескверным почитанием вышних богов, что, если не принесешь жертву как подобает, не вырвет тебя из моих рук никакой Христос, не спасет волшебство, не поможет заступление»; и, вздернув святого на вервии, велел железными когтями выдергивать ему ногти, примолвив: «Пусть придет Христос и даст тебе новые». Когда же святой был поднят на воздух под плач и стон учеников, восколебалась земля, обрушились дома, погибли многие в городе, а палачи его не могли пошевелиться. Устрашенный наместник велел отправить Кассиана в темницу, но школу его отделил от него и, велев связать им руки и сечь розгой, приговаривал: «Безумные, в какой обман вы вдались? Брошу вас в темницу, умрете от голода, родители ни помощи вам не пришлют, ни вести от вас не получат». Тут они, подавленные страхом, стали молить, наместник же, примечая, что намерения их переменились, сказал: «Пошлю вас в темницу с табличками и стилями; набросьтесь на своего учителя-кощунника, поразите его; себя спасете и сделаетесь друзьями государя». Засим сделал, как сказано, и отправил вслед Кассиану учеников его. Между тем случилось, что у некоей женщины единственный сын упал с коня и расшибся насмерть; она пришла с его телом к вратам тюрьмы и, отыскав подвальное окошко, слезно молила Кассиана, чтобы не оставил ее без утешения и воскресил ее дитя. Он вознес такую молитву: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, ради спасения нашего в девью утробу вселившийся и образ нашей смертности восприявший, дабы нас от смерти бессмертной избавить, облекшийся тлением, дабы путеводствовать нас к нетленной отчизне, единственному сыну вдовы, во гроб сошедшему, вернувший жизнь и здравие! Молю Твоей милости, да соделаешь отрока сего здравым, дабы он познал, что Ты еси Господь единый, на небе и земле творящий чудеса». Закончив молитву, он из темничной глуби сотворил крестное знаменье, и тотчас отрок ожил и, на одре принесенный к острогу, своими стопами отошел в дом свой. Святой же Кассиан, став посреди темницы, увещевал учеников держаться Христова исповедания. Но они, обступив его, вдруг бросились с табличками и стилями, приговаривая: «Ты нас бил,