Василий Колташов - Мальчик из Фракии
Розоватое от легкого морозца лицо Феодота сделалось багровым от гнева.
— Как ты смеешь сомневаться в моих словах? Тиверий, наш господин велит вам выступить в поход под моим началом. Ты что дерзкий солдат не веришь сказанному ставленником престола? Ты знаешь, какое наказание ждет тебя за измену?
— Верю тебе как родному отцу, благородный Феодот! — смело отвечал Фока, в голосе которого зазвучали железные ноты. — Но еще больше я верю нашему цезарю, верю как Иисусу, милостивому и строгому. Дай мне указ императора!
— Покажи ему эдикт! — одобрительно заревела толпа. — Пусть прочтет его нам! Мы хотим знать, что повелевает нам Тиверий!
Магистра затрясло от ярости. Но он совладал с собой, повелев:
— Передайте ему свиток.
Фока принял бумагу. Торжественно поцеловав ее, развернул, принявшись молча читать. Потом, подняв глаза к воинам, горячим от нетерпения, произнес:
— Все верно! Цезарь приказывает нам, а также другим соединениям из обеих Мизий, Дакии и Скифии выступить весной под началом магистра Фракии в поход для защиты рубежей Римской империи от угрозы со стороны варварских племен.
Фока умолк, внимательно вглядываясь в лица боевых собратьев, друзей и соседей. Магистр успокоено вздохнул. Поднял выше жирный подбородок. Властно выставил нижнюю губу. Вдруг солдаты снова подняли шум, на этот раз уже сотрясая копьями и кулаками.
— Что наши дети и жены!? Они останутся подыхать от голода? Что там еще!? — заревела вооруженная толпа. — Это не может быть все! Читай лучше, Фока!
Слушая нараставшие голоса, десятник чутко вглядывался в лица. Внимательно он искал в них какой-то смысл, некую готовность и чего-то ждал.
«Что ему еще надо, этому чтецу?» — спросил себя магистр.
— Вы правы, это не все! — неожиданно закричал Фока, перекрывая шум. — Не все! Нет!
Взгляд Феодота тревожно метнулся в сторону переминавшихся невдалеке букелариев. «Справятся ли они с мятежом? — подумал магистр. — Что если восстанут все переданные мне пограничные части? Простит ли мне Константинополь мятеж в придунайских землях в самый разгар склавинского набега?» Ответ на последний вопрос Феодот знал точно. Рассчитывать на милости двора в таких обстоятельствах не приходилось. Лучшие друзья из сенаторов отвернулись бы от него только узнав, что варвары жгут их виллы, а виновен в этом магистр Фракии. Он — не сумевший совладать с простыми солдатами!
— Что там? Читай!
Фока поднял руку, требуя тишины. Когда голоса стихли, он заговорил.
— Император приказывает выплатить нам жалование, чтобы семьи наши не голодали, пока мы защищаем его священный покой. Он также повелевает перевести за честную службу наш номер из пограничных в полевые войска, со всеми полагающимися привилегиями.
— Так это, славный Феодот? — обратился веснушчатый десятник к командующему Фракии.
«Рыжая скотина. Вот я выдеру тебе бороду, пес!» — подумал магистр, произнеся не своим голосом:
— Да.
— Слава цезарю Тиверию! Слава великому потомку Константина!
Магистр поморщился, услышав за своей спиной довольные возгласы командиров XI дакийского конного номера. «Почему спокойствие всегда приходится покупать? Да еще так дорого», — подумал он. Взгляд военного сановника обратился в сторону букелариев. Они успокоились и даже начали улыбаться. «Хорошо, что я убедил себя не спорить дальше. Все могло дорого обойтись. Силой этот сброд было не взять. Выплачу им жалованье за год и поставлю в первые ряды. Пусть кровью заплатят за свой подлый сговор, за наглость!» — мелькнуло в голове Феодота. Довольный он улыбнулся. Новые возгласы неслись к нему со всех сторон.
— Слава благородному магистру Феодоту! Долгие годы магистру!
Вечером магистр уточнил свое «да». Оставшись наедине с офицерами номера, он, комкая небольшой листок папируса, сказал:
— Это дерзкая выходка рыжего солдата вынуждает меня сделать то, на что император не предоставил мне достаточных средств. Ваша часть, а также еще шесть соединений переводятся мною в полевые войска Фракии. В течение зимы солдаты получат деньги за год службы как в пограничных войсках. Части я переформировываю. Ваше соединение передаст всадников в подчинение трибуна 5 конного иллирийского номера. Отныне вы пешая часть и потрудитесь, научить своих людей метать дротики и драться, не обращаясь в бегство, как это делают мои букеларии.
Закончив говорить, Феодот жестом отпустил командиров, не дав им задать ни одного вопроса. Он ничего не сказал о том, что принудило его повысить в статусе так много частей. «Рыжая бестия! Ты дорого заплатишь за эти мои щедроты», — беззвучно прошипел магистр, до боли сжав пальцы.
Часть 3
Победы Даврита
1
Весна пришла на землю склавин. Солнце сделалось ярче. Осветило могучих кумиров, вырубленных посреди рощи невдалеке от городища Магуры. Жрецы принесли жертвы, произнесли молитвы и магические заклинания призванные защитить воинов в нелегком походе. Дружинники отпировали. Даврит повел их на новую войну. Жадные до золота и славы перешагнули варвары как могучий великан широкие воды Дуная.
На переправах гепиды, готы и гунны пополнили силы князя. Пришли дружины и других народов, привели свои отряды князья склавинских племен. Не в одном месте, а в десятках пересекали варвары темные воды Дуная. Нескончаемым потоком шли они на новые территории. Рассчитывали завоевать, сделать своей богатую землю. Шли целыми родами. Плодородный юг манил. Обещал жирные стада и обильные урожаи. Тем, кто никогда не был на римской земле, казался он местом полным райских благ. Сытую жизнь сулили Балканы.
— Всего одному богу поклоняются римляне. Всюду строят они в честь него храмы, заполняя их золотой и серебряной утварью. Дома их знати роскошны, переполнены богатством. Даже стены покрыты золотом, — рассказывал бывалый воин молодым склавинам, таращившим от удивления светлые глаза.
— Это золото мы сдерем с них, как сдираем шкуры со здешних овец, — вторил товарищу крепкий пехотинец, выдыхая в грубую брань. — Пусть только попробуют спорить с нами, болотные кровососы! Слушай меня, Богдан! Каждый вернется домой с мешками полными серебра, золота и сверкающих всеми цветами камней. Каждый приведет с собой по пять прекрасных жен!
— Римляне выбирают вождей не по храбрости, а по богатству. Они не знают общего совета, а во всем подчиняются своему императору — самому подлому и жадному среди людей. Говорят, он силен только в обжорстве и за раз может съесть половину свиньи. Византию всегда некому повести к победе.
— Что же ты говоришь, Тихомир, они не решают всего сообща? — удивился Богдан, светловолосый великан в защитной кожаной рубахе. — Разве может такое быть?
— Вот поэтому здешний народ ненавидит цезарей и всю их жирную стаю, которую мы передавим как волки ягнят. Разве они справятся с нами? Никогда! Эти твари побегут только наши дротики запоют в воздухе песню войны.
На крепком невысоком коне Даврит всматривался в потоки своего войска, переходящего по наведенным мостам широкие воду могучей реки. Медленной поступью двигались пешие ополченцы склавинских племен. Без пустой тревоги они перебирались на чужой неведомый берег. Уверенно шагали гепиды — пешие и конные, ведя лошадей под уздцы. С заносчивостью проносились гунны на маленьких лошадях, с изрезанными лицами и рыжими косами. Грозно шли готы. Как дикие степные дети начинали они улюлюкать, почувствовав под копытами коней твердую землю. С притороченными к седлам топорами в блестящих шлемах переходила Дунай дружина Даврита, главы всех союзных племен.
Воины узнавали князя. Приветствовали его радостными голосами.
— Сколько же здесь людей, Боз? — спросил Даврит, горделиво расправив плечи. Кольчуга сверкала на нем всеми лучами прежней славы и грядущих побед. — Сколько еще переходит реку в других местах? Чего молчишь, друг?
— Не знаю. Много, князь! Много, — ответил Боз. Хмуро поправил недавно порванный плащ. — Всех не сочтешь. Прикажи лучше жарить мясо.
— Да! Продвигайся к той горе и разбивай крепкий лагерь, — усмехнулся Даврит. Жестом указал место. — Плюнь на свой плащ, Боз. Завтра Перун подарит тебе новый. Эрманрих за мной, поедем к переправе у крепости. Поглядим, что делает мой брат. Бери сто всадников. Эй, старый вояка, где твои ворчливые топоры? Валите деревья — у реки мне тоже нужен лагерь.
С боевыми песнями проходили пешие склавины, молодые еще не бывавшие в походе дружинники. Князь всматривался в их лица. Прямые чистые взгляды загорались ему в ответ. В воздухе пахло утренним лесом. «Нет, империя, тебя не спасут стены из камня. Эти люди не знают легенд учащих страху. Осенью мы как хозяева соберем хлеб на твоих полях», — улыбнулся князь. Выкрикнул готу:
