Андрей Серба - Полтавское сражение. И грянул бой

— Подался на Украину, государь. К Стародубу или Новгород-Северскому, где у нас собраны большие запасы продовольствия, боевых припасов и фуража. К тому же места те изобилуют зерном и живностью, на зимних квартирах можно разместить всю свою армию и спокойно ждать новой подмоги людьми и воинским припасом.

— А что сделал бы на месте шведского короля ты, Алексашка?

— Двинулся на Гетманщину. И залег бы в подходящем месте, как медведь в берлоге. А за зиму связался бы с Турцией и Крымом, своими союзниками. Может, султан или хан помогли бы янычарами да нукерами. И Польша под боком, а через нее прямая связь со шведскими войсками в Курляндии и Померании. Один путь у короля Карла, мин херц, — только на Украину, — уверенно закончил Меншиков.

Царь уперся взглядом в карту, поднялся над столом.

— То же мыслю и я. А потому нет у нас времени почивать на лаврах. Не покой и отдых должен получить король на Гетманщине, а жестокий отпор и свою погибель. И начало сему уже положено здесь, у Лесной. Какие бы великие баталии и славные виктории ни поджидали нас впереди, ни одна из них не будет важней и блистательней этой. Лесная — мать наших грядущих побед, а они — лишь младенцы, рожденные ею...

Часть вторая. Батурин

1

Марыся не первый раз встречалась и разговаривала с полковникам Чечелем, командиром полка сердюков и комендантом городка Батурин, являвшемся столицей Гетманщины и постоянной резиденцией Мазепы. Однако свели их вместе не чин Чечеля и его должность, а то, что они оба являлись участниками заговора против русского царя и сообща осуществляли связь между польскими и украинскими заговорщиками.

Полковник ей нравился: высокий, несмотря на пожилой возраст стройный, с суровым неулыбчивым лицом воина, с прокуренными до желтизны усами и щегольски закрученным за ухо седоватым оселедцем. Марыся знала, что Чечель когда-то был простым запорожцем, своего ныне высокого положения достиг благодаря отменному мужеству и редкой честности, что должность коменданта Батурина, на которую претендовали многие, он согласился занять лишь уступая многочисленным просьбам гетмана, не видевшего на этом важнейшем посту более достойного старшины, нежели Чечель, всецело поглощенного службой и не преследующего личных целей. Полковник полностью оправдал его надежды, не только превратившись из боевого старшины в неусыпного и неподкупного стража столицы Гетманщины и Мазепиной резиденции, но став со временем его другом и ближайшим поверенным в тайных делах.

Как говорил сам Мазепа, он полностью доверял четырем людям в Гетманщине: своему племяннику Войнаровскому, Генеральному писарю Орлику, которого возвысил от обычного переписчика канцелярских бумаг до Генерального старшины, и двум сердюцким полковникам — Галагану и Чечелю, первый из которых со своим полком неотлучно находился возле гетмана при всех его разъездах, а второй хранил покой в его резиденции, где Мазепа надеялся укрыться в случае опасности.

Но Марыся знала и то, о чем не догадывался никто другой, — она очень нравилась Чечелю. Возможно, вначале он относился к ней как к обычной красивой женщине, но поскольку Марыся отвела ему в своих планах весьма ответственную роль, ей стали необходимы более теплые отношения со старым служакой-холостяком, и она без особого на то труда смогла добиться этого. Более мягкий и доверительный, чем с другими мужчинами, тон, несколько ласковых улыбок и якобы случайных легких прикосновений, смущение и румянец на щеках при встрече и расставании — эти элементарные для арсенала Марыси приемы позволили ей внушить полковнику, что она выделяет его из числа остальных мужчин, что он ей небезразличен, и она испытывает удовольствие от общения с ним.

Вот и сейчас, понимая, что с высоты своего роста Чечель и так почти полностью видит в глубоком, свободном лифе платья ее груди, Марыся склонилась над столом еще ниже, повела плечами, так что груди тяжело и упруго качнулись в лифе. Боковым зрением она заметила, как Чечель проследил за движением ее грудей, закусив нижнюю губу, отвел взгляд в сторону.

— Пан полковник, помимо записки, которую вам надлежит передать гетману в Борзну, хотела бы сказать вам еще кое-что... Не для гетмана, а лично для вас. — Она оторвала глаза от крышки стола, за которым сидела, со смущенной улыбкой глянула на Чечеля. — Понимаю, что вам... как верному и ближайшему соратнику пана Мазепы и... лучшему казачьему старшине в его окружении... придется рисковать жизнью больше других... Поэтому хочу предупредить вас... — разыгрывая полное смущение, Марыся стала теребить в руках носовой платочек, вновь опустила взгляд и, якобы от волнения, еще раз передернула плечами с расчетом, чтобы груди заходили в лифе платья из стороны в сторону.

— Договаривайте, пани Марыся, — подбодрил Чечель, становясь за ее спиной так, чтобы лиф платья оказался прямо под его глазами.

— От тети Ганны я слышала, что черниговский полковник Полуботок не доверяет пану гетману и знает о нем не меньше, чем покойные Кочубей и Искра. Однако их судьба заставляет его держать язык за зубами и терпеливо ждать, когда пан Мазепа допустит какую-либо оплошность, которая смогла бы выдать его истинные планы в отношении России. Я не думаю, что такой умный и опытный человек, как пан гетман, мог бы делать ошибки, но — кто из нас, смертных, не совершал ошибок? — а поэтому...

Марыся повернулась в кресле, положила ладонь на руку Чечеля, ласково погладила. Ее голос звучал не менее ласково.

— Пан гетман — вольная птица и не привязан чувством долга к определенному месту, при нем всегда конный полк Галагана, что позволяет ему в случае необходимости тайно уйти либо с боем прорваться к шведам или полякам. А вот вы, пан полковник, другое дело. На ваших плечах лежит ответственность за Батурин и собранные в нем припасы и артиллерию, при вас пешие сердюки, с которыми даже при желании вы не успеете соединиться со шведами, прежде чем вас настигнет погоня русских. Вы именно тот человек, на которого в первую очередь падет царский гнев в случае перехода пана гетмана к королю Карлу. А мне так не хочется, чтобы вы... чтобы именно вы стали первой жертвой... вообще жертвой чьих бы то ни было ошибок или поступков...

Марыся перестала гладить руку Чечеля, однако не убрала свою ладонь, а накрыла ею пальцы полковника. Она умела хорошо управлять телом, заставляя его подчиняться своей воле и делать, вопреки естественному желанию, то, что диктовали в данном случае обстоятельства. Поскольку сейчас Марысе нужно было выглядеть влюбленной в Чечеля женщиной, которая волнуется за его судьбу и стремится уберечь от возможных неприятностей, однако боится открыть свое чувство и поэтому смущена, ее пальчики, лежащие поверх руки полковника, мелко, якобы непроизвольно, задрожали.

— Я хотела бы предостеречь, пан полковник, чтобы вы были осторожны. Особенно сейчас, когда в сражении при Лесной фортуна отвернулась от шведов, и это заставило часть старшин усомниться в способности короля Карла одолеть московского царя. Некоторые из них не любят пана гетмана или завидуют ему, другие уверены в истинности доноса Кочубея и Искры, и все они с утроенной подозрительностью будут следить за каждым шагом и словом не только Мазепы, но и его ближайшего окружения. А разве есть у него более близкий и верный друг, нежели вы? Поэтому будьте осторожны, как никогда, и прежде всего в отношении полковника Полуботка, мечтающего о гетманской булаве.

Марыся почувствовала, что ее дрожь передалась Чечелю, а когда он заговорил, в его тоне была не свойственная суровому полковнику мягкость.

— Пани Марыся, я очень и очень благодарен вам за искреннюю заботу о гетмане и его верных друзьях. Это не просто слова. Помните, прошлый раз вы тоже говорили мне, что полковник Полуботок метит в гетманы и не спускает глаз с Ивана Степановича, мечтая обрести лавры там, где до него сложили головы Кочубей и Искра. Так вот, пан гетман отправил Полуботка к его полку в Чернигов, и обещаю вам, что он долго не появится в Батурине и Борзне. Скажу больше: Полуботок — первый кандидат отправиться с Украины в любое место, указанное царем или киевским воеводой князем Голицыным. Как видите, мы внимательно прислушиваемся к вашим советам.

— Это вы прислушиваетесь, пан полковник, — зардевшись, тихо прошептала Марыся, отворачиваясь от Чечеля будто бы в смущении от выдавшего ее чувства румянца. — Пан гетман совершенно не обращает внимания на женщин и их советы... женщины для него не больше, чем джуры. А вы... вы совсем другой. Поэтому я и хочу уберечь вас от неприятностей. Ах, вот еще что... В случае, если вам понадобится надежный человек, на которого в трудную минуту можно положиться, обращайтесь к полковнику Скоропадскому. Он всегда был и остался верным другом гетмана и с большим уважением относится к вам, как бывшему запорожцу и участнику совместных походов.