Семен Бабаевский - Семен Бабаевский.Кавалер Золотой звезды
Бойченко снова посмотрел так внимательно, что Сергей невольно наклонил голову. Когда же он поднял ее, Бойченко лукаво улыбнулся, точно говорил: «Ага, вот видишь, ты и отворачиваешься, и молчишь, и не знаешь, что мне ответить».
— Знаю, — сказал Сергей. — Только я буду говорить о танковом подразделении.
— Все равно.
Необходимо готовить людей и материальную часть. Это-то мне знакомо!
— Правильно! Именно теперь необходимо готовить людей и материальную честь. Люди будут решать исход сражения. О них и надо побеспокоиться. Важно, чтобы не только Иван Атаманов горячо брался за дело и отстаивал интересы своей фермы, а чтобы каждый бригадир, звеньевые — эти сержанты и старшины — знали бы и сами и могли бы рассказать своим колхозникам, как и что они должны делать, борясь за выполнение пятилетнего плана. В полку есть политработники, агитаторы, коммунисты, комсомольцы — в Усть-Невинской они тоже есть. Пятилетний план станицы должен стать знаменем их партийной и политической работы. С Кондратьевым я на эту тему уже говорил, он вам поможет, но и с тебя не снимается ответственность. А как у нас обстоит дело с материальной частью? Все ли у нас хорошо? Нет, далеко не все. Чем будет подкреплено желание буденновцев получить высокий урожай? Об этом тоже необходимо подумать. Тут одного желания мало. А строительный материал? Хорошо, цемент и железо мы вам дадим из краевых фондов, а на большее не надейтесь. А где взять кирпич, саман? Значит, прежде всего необходимо ускорить ремонт кирпичного завода и наладить выделку самана. Без этого ни о каком строительстве и мечтать нечего. А чем покрывать здания? Соломой, камышом — это не годится. Значит, надо уже теперь подумать о местном производстве черепицы. Найти станки, специалиста, а глина у вас, я знаю, есть отличная. А лес? На поступление леса извне рассчитывать нельзя. Единственный выход — изыскать лес на месте. А такая возможность есть. В горах, в Чубуксунском ущелье, лежит готовый лес, который предназначался для военных целей, а теперь передан нам. Но этот лес можно только сплавить по реке, иными средствами его оттуда не вывезешь.
— Чубуксунское ущелье? — переспросил Сергей. — Так я там уже был и видел лес. Дайте его нам, и мы сплавим.
— Дадим, — сказал Бойченко, — и дадим не шестнадцать вагонов, а сколько сумеете сплавить к усть-невинским берегам.
Беседа затянулась надолго, и, когда они обо всем договорились, Бойченко поднялся, подошел к окну и посмотрел на степь, укрытую знойной дымкой.
— Когда выезжаешь домой? — спросил он.
— Я готов лететь хоть на крыльях! — сказал Сергей.
— Зачем же на крыльях? — Бойченко подошел к Сергею. — Я понимаю, у тебя выросли крылья. Это хорошо, но лететь на них не стоит. Поедешь на машине. Сейчас иди к Николаю Николаевичу. Я ему позвоню и скажу, что еще надо сделать, а в конце дня заходи ко мне. Я поеду в ваши края и подвезу тебя до Усть-Невинской.
Николай Николаевич встретил Сергея на пороге своего кабинета.
— Поздравляю! — сказал он весело. — Вот видишь, говорил я тебе, что все устроится прекрасно… Я вот еще позвоню кое-куда. Словом, как говорится, делу дан законный ход.
Николай Николаевич снял трубку и стал звонить в крайплан, в крайсельпроект, в крайзо, в крайснаб, в крайсельэлектро, потом какому-то Петру Спиридоновичу, а затем — Олегу Александровичу. Со всеми говорил коротко, точным и деловым языком, ссылался на указания Андрея Петровича Бойченко, требовал ответа не по телефону, а в письменной форме, и с точным указанием, когда и что будет сделано. Петру Спиридоновичу после непродолжительного разговора сказал:
— Ты меня обещаниями не корми, а на этой неделе посылай в район Усть-Невинской изыскательскую партию.
Олегу Александровичу посоветовал:
— Все это, конечно, хорошо, но я советую тебе послать в Усть-Невинскую своего работника, да такого, чтобы сумел описать и показать.
Окончив телефонные переговоры, Николай Николаевич сказал:
— Вот теперь, Сергей Тимофеевич, ты можешь спокойно ехать в свою станицу. Указания даны, все будет сделано. Так что ты теперь на месте форсируй дело и меня держи в курсе всего, что вы там будете проворачивать. Да, чуть было не забыл! Сейчас же иди в крайснаб: получишь разрешение на сплав леса. Там тебя ждут.
Сергей поблагодарил Николая Николаевича, и они распрощались, как добрые старые друзья.
Глава XVIII
К Андрею Петровичу Сергей вернулся часа в четыре дня, управившись со всеми делами. Солнце хоть и клонилось к западу, но еще было высоко, и жара не спадала. Окна в кабинете были занавешены шторами, но сильные лучи пробивались и сквозь темное полотно… Бойченко сидел за столом и что-то писал. Отложив недописанный лист, он пригласил Сергея сесть на диван и спросил, получено ли разрешение на сплав леса.
— На сплав тебе следует поехать самому, — сказал он, садясь возле Сергея. — Лучше всего, если за эту трудную работу возьмется молодежь. Организуйте молодежные бригады, поищите, возможно, в станице у вас найдутся старые, опытные сплавщики. Сплав леса по горной реке — дело не легкое, и браться за него надо с умом.
Сергей вспомнил Прохора Ненашева и сказал, что один такой специалист у них есть… Они закурили и разговаривали запросто, точно были знакомы давно-давно. Бойченко спрашивал, на каких фронтах Сергею довелось воевать. Сергей не умел рассказывать о войне, а особенно о себе. Ему казалось, что передать все то, что он чувствовал в бою, невозможно, и всякий раз, когда его спрашивали об этом, перед ним вставала картина танковой атаки на подступах к Кантемировке — большому селу в верховьях Дона. Так было и сейчас. Он коротко рассказал, как он одним из первых ворвался в расположение врага, как подбил самоходку, которая ползла на него с выводком бронетранспортеров, как вступил в поединок с немецкими танками и уничтожил бронезажигательными снарядами пять вражеских машин, вызвав в стане врага панику и замешательство. Но как он ни старался полнее передать картину боя, рассказ его получался обычным, и ему казалось, что никакого особого геройства он не проявил. Смущенно глядя на Бойченко, он сказал:
— Там у нас многие отличились… А потом, когда мы пошли на окружение сталинградской группировки немцев, бои были и пожарче.
Бойченко спросил, давно ли Сергей приехал домой, останется ли в станице или уедет в город, чем думает заняться. На последний вопрос Сергей не знал, что ответить, и некоторое время сидел молча.
— Об этом я еще не подумал, — уклончиво ответил он. — Поживу у родных, а там видно будет. Мне же еще учиться надо.
— Подумать, конечно, можно, но не поздно ли будет? — сказал Бойченко. — В Рощенском районе ты — человек свой, депутат райсовета. И хорошо было бы уже сейчас обо всем договориться. План ваш мы утвердим, в станице завертятся большие дела, а тебе захочется уехать. Так что лучше бы заранее все и решить.
«Учиться ему, безусловно, нужно, — подумал Бойченко, — но хорошо было бы заменить им Хохлакова. Старый казак давно просится в отставку…» И тотчас, как бы боясь, что Сергей разгадает его мысли, перевел разговор на другую тему и, как бы между прочим, спросил, сколько Сергею лет.
— Я уже немолодой, — сказал Сергей. — Двадцать шестой год, подумаешь — и как-то самому не верится. На фронт уходил совсем юным, а теперь…
— А что ж теперь? — Бойченко удивленно сдвинул брови. — Самая завидная пора молодости. Ты родился в Усть-Невинской?
— Да, там я и школу окончил, и в колхозе работал… А потом уехал в сельскохозяйственный институт. Из института в танковое училище попал.
— И вот ты снова вернулся в Усть-Невинскую. Скажи, какие недостатки в жизни станицы бросились тебе в глаза?
Такого вопроса Сергей не ждал и, не зная, что сказать, посмотрел на Бойченко.
— А почему вы меня об этом спрашиваете?
— Потому, что всегда не бесполезно послушать критические замечания о недостатках, увиденных свежими глазами.
— Но вы и сами, как я думаю, знаете эти недостатки.
— А мне хочется выслушать твои замечания.
— Что ж, я скажу. — Сергей на минуту задумался. — Мало машин — вот в чем беда. На войне я имел дело с техникой первого класса, что это за техника — пояснять вам не надо. За четыре года я привык к грохоту машин, я засыпал и просыпался под музыку моторов, и это стало таким привычным, обыденным. А на усть-невинских полях, да и в самой станице — тишина. Есть, конечно, тракторы, автомашины, но их очень мало…
— Если сравнить с нашими потребностями, то, безусловно, мало, — согласился Бойченко. — Но многие колхозы и МТС края уже в этом году получили машины, получат и еще. Не за горами то время, когда недостатка в них не будет.
— Или взять такой вопрос, как земля, — продолжал Сергей. — Тут я буду говорить конкретно — о колхозе имени Ворошилова. Членом этого колхоза состоит мой отец, а стало быть, и я. Но не в этом дело. Я уже говорил вам, что ворошиловцы в этом году получат урожай зерновых самое большее восемь центнеров. Это же позор! Земля у них загрязнена, порядка на полях нет. Но это еще не все. Общественная земля пошла по частным рукам с благословения председателя колхоза Артамашова. Землей пользуются колхозники сверх приусадебной нормы, вроде единоличников, землю сдают в аренду районным учреждениям и даже частным лицам. Артамашов или в самом деле дурак, или только прикидывается дурачком. То, что его землей пользуется всякий, кому не лень, Артамашов выдает за достижение, козыряя тем, что земли в колхозе много, почему, дескать, и не помочь нуждающимся. Видите, какая глупая теория.
