От Хивы до Памира. Последние герои Большой Игры - Владимир Виленович Шигин
Глава одиннадцатая
К концу 1873 года казалось, что все наши трудности в Средней Азии уже позади. В Бухаре и Коканде ханы находятся под присмотром, а Хива покорена. Теперь осталось только налаживать мирную жизнь, развивать наше влияние и торговлю. Увы, почивать на лаврах не получилось. Внезапно вспыхнул новый очаг войны на Сырдарье – на этот раз оружие в руки взял Коканд. В течение нескольких лет правитель Кокандского ханства Худояр сидел, затаившись и изображая преданность России. По требованию Кауфмана он прекратил воевать против Бухары из-за спорных территорий Каратегина, выслал в Ташкент шахрисабзских беков, бежавших в Коканд после поражения от генерала Абрамова, а управление Шахрисабзским оазисом передал бухарским вельможам. Еще в 1871 году Кауфман самоуверенно заявил:
– Худояр отказался от всякой мысли враждовать с нами или прекословить нам! Кокандский вопрос мной закрыт!
После этого хану торжественно вручили бриллиантовые знаки ордена Святого Станислава 1-й степени и присвоили титул «светлости», возводившим его вровень с высшей российской аристократией.
Присматривавший за ханом посол Струве в мае 1870 года писал оптимистичные письма: «Худояр строит дворцы, базары, караван-сараи, разводит сады, задает большие пиры для угощения народа».
Увы, эта идиллическая картина не имела ничего общего с реальностью. Отход к России территорий на правобережье Сырдарьи в ее среднем и нижнем течении, Ташкента, Аулие-Аты, Пишпека и ряда других городами сократило доходы ханской казны.
Не привыкший экономить на себе, Худояр увеличил налоги, которые быстро разоряли население. В ханстве были введены налоги на камыш, на степные колючки, на пиявки, которые вылавливали в прудах… Население грабили оставшиеся без жалованья сарбазы, они просто отбирали все, что им нравится. А крестьян, не пришедших на прокладку ханских арыков, разгневанный Худояр приказывал живьем закапывать в землю. Из-за всего этого несколько раз вспыхивали мятежи, но Худояр их как-то подавлял.
Разумеется, Кауфман видел кокандский произвол и несколько раз деликатно предупреждал Худояра, что добром все это не кончится. Так все и случилось. Весной 1875 года против Худояра поднялась уже кокандская знать. Во главе заговора встал сын бывшего регента Мусульманкула Абдуррахман Автобачи, мулла Исса-Аулие и брат хана, правитель Маргелана Султан-Мурад-бек. Заговорщики привлекли на свою сторону наследника престола Насреддин-хана.
* * *
В июле 1875 года в Коканд прибыл новый русский посол Вейнберг в сопровождении ехавшего в Кашгар полковника Михаила Скобелева и конвоя из двух десятков казаков. Именно прибытие русского посла и стало сигналом к началу мятежа. Первыми поднялись мулла Исса-Аулие и Абдуррахман Автобачи, направленные во главе четырехтысячного войска подавлять восстание киргизов. Мятежники просто объединились с киргизами и выступили против хана единым фронтом. К заговорщикам примкнул и сын хана Насреддин, находившийся с пятитысячным войском в Андижане. Восстание быстро распространялось по ханству. Ворота мятежникам открыли города Ош и Наманган. 20 июля стало известно, что мятежники вступили в Маргелан, находившийся всего в шестидесяти верстах от Коканда.
Казалось бы, для нас смена власти была непринципиальна. Ну и пусть одного хана сменит другой, ведь в принципе все останется как прежде! Но мятеж неожиданно приобрел антирусский характер. Восставшие заявили, что Худояр лишь марионетка в руках коварных русских, а главные виновники во всех бедах именно они. После этого мулла Исса-Аулие призвал народ к газавату против русских и их пособников. Перепуганный Вейнберг срочно направил письмо военному губернатору Сырдарьинской области генерал-лейтенанту Головачеву, прося выслать из Ходжента отряд для защиты хана и посольства.
В ночь на 22 июля мятежники подошли к Коканду. Большая часть ханского войска сразу перешла на их сторону, во главе со вторым сыном хана Мухаммед-Алим-беком. После этого начались волнения в городе. Перепуганный Худояр решил искать спасения у Кауфмана. Во главе оставшихся восьми тысяч воинов с 68 пушками и караваном с сокровищами он направился в Ходжент. Вместе с ханом отправилось и наше посольство во главе с Вейнбергом, а также Скобелев и его казаки.
Мятежники немедленно устремились в погоню и быстро нагнали беглецов. Понимая, что от погони не уйти, Худояр решил принять бой, но едва объявил об этом своим сарбазам, как те дружно перебежали к мятежникам. В результате с Худояром остались только пятьсот человек свиты и русское посольство. Командование этим импровизированным отрядом взял на себя полковник Скобелев. Ситуация была критическая, но Скобелев был Скобелевым! Отбивая постоянные атаки преследователей, маленький отряд к вечеру 24 добрался до Ходжента.
После бегства Худояра мятеж охватил уже все ханство. Новым ханом мятежники провозгласили старшего сына Худояра Насреддина. Тот сразу же заявил, что во всех бедах виноваты только русские, а потому надо отвоевать у них все бывшие владения ханства до Ак-Мечети и Пишпека.
Воспользовавшись мятежом, свою игру решили сыграть вожди киргизской и кипчакской диаспор, которых традиционно держали в Коканде на вторых ролях. Возглавляемая именитым Шер-даткой группа киргизских беев, поставила себе цель во что бы то ни стало найти среди своих какого-нибудь отпрыска ханского рода и поставить его ханом Коканда. Свой выбор киргизская знать остановила на внуке хана Алима Пулат-беке, состоявшем в то время имамом при одном из медресе Самарканда. Однако слабохарактерный и трусоватый Пулат-бек наотрез отказался ввязываться в опасную авантюру. Тогда был найден некий разбойник Мулла Искак, внешне похожий на Пулат-бека. Терять Искаку было нечего, и он согласился выдать себя за особу ханского рода, после чего его провозгласили Пулат-ханом. При этом было сделано все, чтобы вызвать в народе возмущение уже не столько против правящей династии ханов Мингов, сколько против русских. Мятеж в Коканде разгорался все больше, грозя перекинуться и на другие регионы…
* * *
Между тем русская администрация принимала лихорадочные меры, пытаясь погасить начавшийся пожар. Уже 23 июля уездный ходжентский начальник майор Нольде посадил пятьдесят солдат на реквизированных у населения лошадей и отправил свою импровизированную кавалерию к пограничной крепости Махрам. Вслед за этим отрядом туда же двинулся стоявший в Ходженте пехотный батальон и артиллерийский дивизион под начальством полковника Савримовича. Узнав о движении русских войск, Насреддин отказался от немедленного похода на Ходжент.
Что касается Кауфмана, то в момент мятежа он находился с инспекцией в крепости Верная. Узнав о случившемся, он был вне себя:
– Сколько раз было говорено Худояру,
