Сергей Марков - Рыжий Будда
Так и не удалось Сергею Маркову до конца его дней увидеть свой первый роман опубликованным. Лишь через десять лет после смерти автора «Рыжий Будда» был напечатан – в 1989 году, в тех самых «Сибирских огнях», где когда-то сотрудничал молодой писатель. (Не в последнюю очередь это произошло благодаря усилиям вдовы автора, Галины Петровны Марковой, хранительницы его наследия и огромного архива, и с помощью сибирского писателя и историка Николая Яновского, который знал Маркова в годы их общей молодости.)
… А Сергей Николаевич очень хотел увидеть «Рыжего Будду» в печати, и не только потому, что был объективен к себе и понимал: произведение не устарело, это та часть правды истории, которой остро не хватает современникам-соотечественникам. Тут была еще одна причина, – и, говоря о ней, можно ответить и на ряд вопросов о личности автора, которые, возможно, возникли у читателей. Очень и очень многое «от себя», от судьбы своей вложил молодой журналист и поэт в свой первый роман.
В его жизни был и «тихий и глухой городок» – тот, где начинаются судьбы будущих горемык из «Рыжего Будды» – прапорщика Куликова и любителя выпить солдата Моргуна-Поплевкина. Это был посад Парфентьев в лесной костромской стороне, где в 1906 году родился Сергей Марков – в семье землемера; не оттого ли слово «землеустроение» стало одним из определяющих в его жизни. (И не только в переносном смысле, но и в буквальном: в Сибири поэт и журналист станет рудознатцем, исследователем почв и их рудных и водных богатств…) В его жизни – в самые ранние годы жизни – была та земля, где, по словам А. Мельникова-Печерского, «Русь сысстари на чистоте стоит»: там он успел застать первозданную красу отечества, там через книги и древнее зодчество он впервые прикоснулся к Истории, которая его уже не отпускала.
В его жизни была и та страшная, кроваво-ошеломляющая, пороховым дымом и дымом пожарищ пропахшая пора, которая отразилась на страницах его первого романа. Помните? – белые части, разбитые в оренбургских степях, уходят на юг, к Орску, и дальше в казахские степи; зной, люди пьют грязь из луж, изнемогая от жажды, а солдат-бродяга Похлебкин ухитрился добыть груду арбузов, и вот он со спутниками ест этот сладкий студень среди отступления, среди стонов и смертей… Это. – тоже из воспоминаний С, Маркова. Нет, он не был участником гражданской войны, его семья, в 1917 году оказавшаяся на Урале, была подхвачена волнами грозных событий, и вместе со старшими юный костромич ехал в повозке на юг, и детские глаза его, и все его детское существо запомнили окружающую гибельность, кошмары братоубийственной бойни, опаленные зноем и пожарами степи с такой остротой, с какой только запоминается мир человеку на заре его жизни. Не будь в его судьбе Азии, вначале обжегшей его ранними потерями, сиротством, не будь в его судьбе степной и горной земли Казахстана, где он, став репортером акмолинской газеты, с отрочества начал поистине вживаться, врастать в бытие восточных народов, в историю – не было бы и того Сергея Маркова, которого знают не только у нас в стране, но и далеко за ее рубежами – историка, этнографа, исследователя путешествий, плаваний и открытий, свершенных славными подвижниками отечества и других стран в разные века. Не было бы и «Рыжего Будды».
СТ. ЗОЛОТЦЕВ
