Наталья Павлищева - Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. «Золотой век» Древней Руси (сборник)
– Где она сама – не ведаю, но могу помочь узнать.
– Что хочешь за это?
– В Гнезно.
– Зачем? – изумился Болеслав, но тут же понял сам, усмехнулся: – Столько наследил в Киеве, что боишься плахи?
Путша заметно вздрогнул при словах о плахе, польский король, поняв, что угадал, расхохотался:
– Ладно, говори, чем можешь помочь, если и впрямь поможешь – заберу тебя с собой, не оставлю русам на растерзание.
И вдруг прищурил глаза:
– Много вас таких… предателей? Анастас вон, небось, тоже за мной поспешит, чтобы свои за казну не порешили, а?
С Путши за время разговора сошло семь потов, даже похудел. Сговорились на том, что он узнает о Марине и сообщит королю.
Бредя от Болеслава, Путша понял одно – возвращать княгиню Марину ее отцу никак нельзя. Разговор повернуло совсем не так, как он желал, дочь обязательно расскажет отцу обо всем, что с ней случилось, и тогда польский король свернет ему шею и без всяких палачей, собственными руками. Вспомнив его крепкие руки с рыжими волосками на толстых пальцах, Путша невольно вздрогнул, сомнений не оставалось – этот свернет!
Боярин попытался перехитрить не только Болеслава, но и собственную судьбу, он не вернул княгиню Марину ее отцу, а самому Болеславу сообщил, что женщина у князя Ярослава и ее можно обменять на русских княгинь и княжон, которые ныне у польского короля вроде как в полоне. Небось за Предславу и Анну новгородский князь отдаст все…
Путша уже понял, что ему лучше бы с самого начала не вмешиваться в это дело, но обратного хода уже не было, потому решил тянуть время, а еще лучше попроситься вести переговоры с Ярославом, уехать и больше не возвращаться в Киев. Боярин узнал, что король не собирается долго сидеть близ своего зятя, напротив, уже торопится домой в Гнезно. Это правильно, охраняя для зятя Киев, можно потерять свои собственные земли. Что будет, если Болеслав с войском уйдет? Марину Путша ни за что не вернет отцу, значит, и Святополк перестанет быть его зятем, кто тогда поможет новому киевскому князю? Город тут же захватят и разорят те же печенеги. В Киеве становилось опасно, потому Путша решил, что из него пора бежать, но так, чтобы это выглядело выгодным для него самого.
Это значило, что надо напроситься вроде как с поручением от Болеслава к Ярославу, а там перебежать. Боярину не привыкать, он даже радовался, что ловко придумал. А потому предложил переговорить с Ярославом об обмене княгинь и княжон на княгиню Марину.
Болеслав таким словам поверил, но на переговоры отправил не Путшу, а киевского епископа. Сначала в насмешку предложил съездить Анастасу и с удовольствием наблюдал, как побелел священник из Десятинной. Конечно, перед Ярославом пришлось бы держать ответ за отданную казну! Вряд ли Анастас вернулся бы после таких переговоров.
– Ладно, не бойся! Ты поедешь со мной в Гнезно, а на переговоры отправлю другого, – усмехнулся король. С кем приходится иметь дело!
Святополку помог, Киев взял, а вот дочери не нашел. Если она действительно у Ярослава, то вполне может состояться обмен… И вдруг Болеслав понял, что не желает этого обмена! Он означал, что вместе с остальными его сможет покинуть и Предслава.
* * *Они обнимались по ночам и вовсе не виделись днем, нарочно избегая друг дружку. Когда он приходил в ложницу, свеча уже бывала потушена, а утром Болеслав оставлял Предславу одну, стараясь уйти незамеченным. Такая игра в тайну нравилась обоим.
И каждый старался не думать о том, что будет дальше.
Но однажды она сама пришла к нему в палату днем. Вошла, отодвинув гридя у входа, Болеслав махнул рукой охраннику, чтобы тот вышел вон. Но на сей раз король не утонул в глазах княжны, они были сердитыми.
– Ты раздаешь сокровища княжей казны своим наемникам?!
Король чуть приподнял бровь:
– Я победитель, разве нет?
А в голове билась мысль о том, что и во гневе она дивно хороша!
Говорят, что у человека самая сильная любовь бывает дважды в жизни – первая и последняя. Первую он запоминает навсегда, требуя взамен все, что только может дать жизнь, и чаще всего не получает. А последней любви он отдает самого себя, все, чему научила его жизнь, все, что может подарить, не жалея, до последней капли…
Болеслав знал и любил очень многих женщин, но Предслава оказалась его последней любовью, а потому король отдал ей сполна все, что было в его душе. Ни одну он не любил и не берег сильнее, чем киевскую княжну, а потому было особенно тяжело говорить ей то, что пришлось сказать:
– Я ухожу, мне пора обратно…
Предслава замерла, она хорошо понимала, что рано или поздно услышит эти слова. Но старалась не думать о том, что будет с ней самой.
– А… я?
Болеслав отвернулся, он не мог лгать этой женщине! Хотя и венчанная, но она не жена. И брала злость на жизнь, распорядившуюся так нелепо, на Ярослава, отказавшего ему при сватовстве к сестре, на самого себя, поспешившего с женитьбой на Одде. Голос прозвучал чуть хрипловато, король впервые винился перед женщиной.
– У меня дома жена… Одда… И сына родила недавно… Там тебя не признают…
Предслава замерла, он ее оставляет! Бросает, словно ненужную вещь! Умом понимала, что король не может иначе, но сердце не желало подчиняться разуму. Княжна едва не крикнула, что готова стать его служанкой!
Болеслав вдруг заговорил словно сам с собой:
– На Гнезненском озере есть остров… Там достраивают красивый замок… Мечтал привести туда тебя, но как? Если бы ты поехала просто жить там…
Предслава замерла, потом с трудом выдавила из себя:
– Я подумаю…
Ночью ему не пришлось быть у нее в ложнице, вместе со Святополком ездили куда-то. Ожидая своего мужа – не мужа, непонятно кого, Предслава вся извелась. И за бессонную ночь поняла, насколько ей стал дорог этот рыжий толстяк. Пусть его зовут старым развратником, пусть ругают по-всякому, но глаза короля и его руки уже свели с ума киевскую княжну. Она откликнулась на позднюю любовь старого развратника всем жаром молодой души! И этой своей любовью словно очистила его душу, отпустила все его многочисленные грехи.
Лежа без сна, Предслава размышляла над предложением Болеслава. Она готова была бы ехать за ним и просто как служанка, только позвал бы… Что делать? К Ярославу вернуться уже не сможет. Оставаться в Киеве? Кем? Снова быть приживалкой теперь у Святополка?
Поехать с Болеславом? А кем она будет там в Гнезно? В новом замке, конечно, хорошо, но пройдет время, и король может найти себе другую любовницу… Думать об этом было больно и совсем не хотелось, но приходилось. Куда тогда денется она?
Но и теперь Предслава понимала, что готова ехать. Хоть еще на день, хоть на час она желает быть с Болеславом! И тут же поняла, что поехать не сможет.
* * *На следующий день они снова встретились в той же палате.
– Что ты решила?
– Я останусь в Киеве…
Король подошел к своей возлюбленной, взял за подбородок красивую голову, поднял, глянул в грустные глаза:
– Почему?
– Я не одна, Болеслав. – Предслава впервые назвала его по имени, но сейчас он даже не заметил. – Куда я дену сестер, мачеху и Анну?
– Я отправил к князю Ярославу епископа с предложением обменять вас на свою дочь Марину. Обменять тех, кто захочет… – быстро поправил он сам себя. – Ответа пока нет, но скоро будет. Ты сможешь уехать к брату…
– Я не хочу к брату!
Удивленный резким ответом, король молча смотрел на княжну. Та снова подняла глаза, в них стояли слезы!
– И думаю, все не захотят! Так что я не одна.
– В замке много места…
– А что будет, когда я тебе надоем?
– Ты не можешь мне надоесть, скорее, я тебе. Но замок навсегда останется твоим. И сестер, если захочешь.
Ответом был только короткий кивок, Предслава была не в состоянии говорить, горло перехватило. Болеслав дольше раздумывать не стал, его руки крепко обхватили стан княжны, а губы прижались к ее губам…
* * *Киевляне снова высыпали на улицы, выглядывали из ворот, дивились: из города уходил польский король со своими наемниками. Поговаривали, что у Болеслава со Святополком вышла ссора, зять требовал, чтобы тесть перестал раздаривать княжескую казну и уступил наконец ему правление! Болеслав вроде посмеялся, мол, бери, если сможешь! Но биться за власть в Киеве не стал, наоборот, пообещал Святополку, что тот долго не просидит:
– Уйду я, явится Ярослав. Он за море за помощью послал, о том хоть знаешь?
Святополк поразился осведомленности тестя, он не знал, что об этом сообщил свой человек из Новгорода, побывавший у Коснятина. Болеслав уже знал, что Марины у Ярослава нет, но его жену Анну все равно отпустил, хотя и сомневался, что женщина доберется до Новгорода, слишком слаба. Остальные решили ехать вместе с Предславой в Гнезно. Теперь бывшая княгиня и тем более маленькие княжны смотрели на молодую женщину как на свою последнюю надежду и защиту.
Киевляне кто осуждал, кто оправдывал Предславу, но той было все равно. Глядя на любопытные лица, провожавшие их возок, она морщилась: когда была нужда, ни один человек за них не заступился! Хотя та же Предслава немало сделала для киевлян, и о сирых заботилась, и у церкви щедро подавала. Потому бывшая княжна уезжала со спокойным сердцем, твердо зная, что, даже если не на что будет жить, в Киев не вернется. Наймется служанкой в Гнезно, но возврата к прошлой жизни для нее не будет.
