Изменники Рима (ЛП) - Скэрроу Саймон

- Вперед и на них! - прорычал Катон, подняв щит и меч. Всадник остановился у той самой части скалы, где укрывались они с Аполлонием, и Катон бросился вперед. Парфянин увидел его краем глаза и начал вертеться в седле, чтобы нанести удар мечом, но он был слишком медленным. Катон выпрямился, острие его гладия зацепило противника прямо под грудной клеткой, разорвав свободную ткань его мантии, затем плоть и мускулы, прежде чем воткнуться глубже. Край щита Катона ударился о бок лошади, и животное вздрогнуло мускулами, сдернув всадника с клинка. Он крякнул, затем сжал колени и повернул лошадь, яростно рубя нападавшего римлянина. Лезвие сверкнуло огненно, и Катон едва успел увести удар в сторону плоскостью своего собственного меча. На мгновение парфянин был на пороге потери равновесия, затем он стабилизировался. Но прежде чем он смог занять свое место, Аполлоний бросился вперед, схватил его за рукав руки с мечом и повернул в сторону. С потрясенным криком мужчина выпустил меч и упал с седла, тяжело приземлившись к ногам Катона. Катон инстинктивно занес меч вверх, чтобы ударить парфянина по открытой шее, но Аполлоний выставил свой щит, и клинок зазвенел, ударив обод, прежде чем отскочить в сторону.

- Предоставь его мне, - крикнул Аполлоний.

Не было времени для гнева на такое вмешательство, и Катон отвернулся и побежал на несколько шагов к другому всаднику, которого с другой стороны атаковал опцион Пелий. Один из его товарищей выкрикнул предупреждение, и всадник оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Катон приближается к нему. Он сделал ложный выпад на шлем опциона, вынудив Пелия поднять свой щит, а затем сильно натянул поводья, повернув коня лицом к Катону. При этом лошадь врезалась боком в опциона, сбив его с ног.

Круп лошади нарисовался прямо перед Катоном, ее ноздри раздувались, а вокруг удилов хлестала пена. Не раздумывая, он ударил зверя между глаз, рассекая там плоть и сотрясая, но не пробив тяжелую кость черепа зверя. Обезумев от шока и боли, животное злобно вздрогнуло, поднявшись на задние ноги. Всадник отчаянно пытался ухватиться за нее, но его отбросило вперед, и он рухнул на Катона, повалив его лицом на землю. Он сразу же выпустил свой щит и выпрямился, перекатываясь в сторону, пока задохнувшийся парфянин пытался восстановить дыхание. Рука Катона с мечом была не на той стороне, и вместо этого он ударил своим левым кулаком, ударив врага в горло под основание черепа. Раздался хруст, когда хрящ поддался удару, и челюсть мужчины яростно дрогнула, когда он попытался вдохнуть.

Катон вскочил на ноги, схватил щит и попятился к скале, куда Аполлоний вытащил раненого, которого он стащил из седла. Теперь он держал парфянина на острие меча, прикрывая их обоих своим щитом.

- Что, черт возьми, ты делаешь с ним? - спросил Катон. - Прикончи его и продолжай бой.

Аполлоний покачал головой. - Он мне нужен, если мы собираемся выбраться из этой заварушки живыми.

Прежде чем Катон успел ответить, другой всадник облетел скалу. Он вскочил, чтобы ударить его, но лошадь унесла парфянина за пределы досягаемости, и кончик меча Катона прорезал воздух мгновением позже. Он с досадой выругался, приподнявшись на носочках, оценивая развитие схватки. С того места, где он стоял, он мог видеть, что двое из его людей упали, один зажат под искалеченной лошадью, которая отчаянно пыталась подняться. Несколько парфян уже были повержены, и свободные лошади ускакали, перебежав за гребень. Людям, которым было поручено держать поводья, пришлось отпустить лошадей, чтобы защитить себя. На глазах у Катона преторианец с раненой рукой прислонился к скале, отчаянно отбиваясь от двух всадников. Удар первого глубоко вонзился ему в запястье, и когда его меч вывалился из пальцев, второй парфянин ударил его в горло, с глухим стуком отбив шлем назад к скале, из раны хлынула кровь.

- Ублюдки! - проревел Пелий, бросаясь вперед, ударив ободком своего щита в лицо ближайшему мужчине, раздавив ему нос, а затем повернувшись к другому, нанеся ему удар в бедро, а затем снова в руку. Оба парфянина ударили пятками и поскакали на своих лошадях вниз по склону к своим товарищам, ожидающим у подножия холма. Их бегство вызвало панику у горстки парфян, которые все еще сражались, и они поспешно выключились из боя и ускакали, оставив выживших преторианцев хозяевами холма.

- Пелий! - крикнул Катон опциону.

- Господин?

- Проверь людей и лошадей и доложи мне.

- Да, господин!

Катон тяжело дышал, а сердце бешено колотилось. Он глубоко вдохнул, прежде чем отойти от камней и осмотреть землю вокруг их позиции. Большая часть парфян теперь формировалась двумя группами к востоку и югу, уже натягивая свои луки, чтобы пролить дождь из стрел на гребень холма. Поодаль лошади без всадников – как раненые, так и невредимые – скакали во всех направлениях. Он прокрался обратно в укрытие и встретил вопрошающий взгляд Аполлония покачиванием головы.

- Нам конец. Они собираются поразить нас шквалом стрел, а затем атаковать и убить любого из нас, оставшихся в живых, - он направил свой меч на парфянина, который лежал, прислонившись к скале, с тревогой глядя на своих похитителей и прижимая свою руку к окровавленной ткани вокруг его раны. - А теперь скажи мне, почему он еще жив.

- Если мы не сможем договориться с ними, мы мертвы, - ответил Аполлоний.

- Я не думаю, что они в настроении говорить.

Короткий разговор был прерван, когда Пелий, задыхаясь от напряжения, подбежал к нему. - Господин, мы потеряли двоих. Еще двое ранены достаточно серьезно, чтобы выбыть из боя. И все лошади сбежали. Похоже, мы здесь застряли.

Катон мрачно кивнул. - Лучше скажи остальным, чтобы они готовились к новым стрелам. Они надеются уничтожить еще нескольких из нас, прежде чем они рискнут совершить еще одно нападение. Но в следующий раз они уже все разом придут за нами.

Опцион сразу уловил суть и твердо ответил. - Тогда последний бой. Я скажу нашим парням, чтобы они не забыли, что враг никогда не забудет, какую цену пришлось заплатить за нападение на ребят из Второй преторианской когорты, господин.

- Очень хорошо. Позаботься об этом.

Они торжественно отсалютовали друг другу, прежде чем Катон воткнул меч в землю и вытер лоб.

- Есть и другой путь, - сказал Аполлоний. - Позволь мне поговорить с ними.

Катон на мгновение задумался. - Было бы лучше, если бы ты сэкономил силы для последней атаки.

- Тогда какая разница? Я в любом случае мертв.

- Точно сказано… Ну, хорошо тогда. Как бы то ни было, попробуй.

Аполлоний ослабил хватку на щите и позволил ему упасть в сторону, схватив парфянина за складки ткани вокруг его шеи и подняв его на ноги одним мощным движением. Он заговорил с человеком резким тоном, жестикулируя мечом, чтобы подчеркнуть свои слова. Парфянин энергично кивнул, и Аполлоний остановился, затем медленно вложил меч в ножны и повернулся к Катону.

- Ну, мы пошли.

- Удачи, - равнодушно сказал Катон, ясно сознавая, что это будет последний обмен репликами между ними в этой жизни.

Толкая парфянина впереди себя, агент вышел из укрытия и отошел на несколько шагов от скал на гребне, чтобы противник мог ясно видеть его и пленника. Некоторые из нападавших на них людей приготовили свои луки, но резкий приказ их лидера заставил их опустить их и ослабить тетиву. Затем он направил свою лошадь вперед и крикнул Аполлонию. Агент ответил, и Катон уловил упоминание своего имени и имени Корбулона, после чего последовало долгое объяснение, прежде чем парфянин снова заговорил. В его тоне безошибочно можно было уловить нотки гнева.

Аполлоний снова посмотрел на Катона. - Он говорит, что не верит, что мы посольство.

- Тогда спроси его, по какой еще причине мы находимся по эту сторону долбанной границы.

Аполлоний повернулся, чтобы направить вопрос вниз по склону, и парфянин снова взорвался.

Он говорит, что мы шпионы, и его люди убьют нас, как собак.

Взгляд Катона привлекли два всадника, приближавшиеся с другой стороны. Их вел мужчина в ярких голубых одеждах. Позади него шел знаменосец с длинным развевающимся знаменем, похожим на змею. Они поскакали к человеку, обращавшемуся к Аполлонию, и произошла короткая беседа, прежде чем новоприбывший махнул рукой другому человеку в сторону и потрусил свою лошадь прямо вверх по склону, остановившись не более чем в десяти футах от агента. Он надменно смотрел на Аполлония, пока говорил.