Владимир Паутов - Шестой прокуратор Иудеи
Маленькие голосистые жаворонки в синем небе пели свои весёлые брачные песни, призывая подруг разделить с ними радость бытия. В полноводных реках и ручьях, изобилующих рыбой, аисты и серые цапли степенно и гордо, не торопясь, ловили лягушек и водяных черепах, не обращая внимания на подходящего к ним путешественника, а потому и подпуская его почти вплотную. Горы Галилеи, перемешиваясь с долинами и даже как бы вырастая из них, ни коим образом не умаляли красоты этого чудесного края, но напротив придавали дополнительное очарование своими вершинами, внушая человеку высокие, чистые помыслы и величайшее вдохновение. Наверное, поэтому галилеяне слыли смелыми, храбрыми, отважными, преданными и трудолюбивыми людьми. Маленькие их города и большие деревни, уютные и многолюдные, располагались близко друг от друга, и эта близость давала возможность горожанам и деревенским жителям общаться между собой, жить в дружбе и спокойствии, не притесняя соседей, но и себя не давая в обиду. Галилея никогда не думала о богатствах, величии и роскоши, она была равнодушна к серебру и золоту. Уделом галилеян считался труд на земле, которая и давала людям истинное удовольствие и радость жизни, одаривая их богатыми урожаями садов – яблоневых, гранатовых, финиковых, ореховых, фиговых – да виноградников. Мерилом же существования на свете у галилеян была честность и порядочность. Живя в достатке, но, не думая о богатствах, они славились своей добротой и гостеприимством, хорошим вином и весельем, обильным застольем и многочисленными праздниками.
***Миновало уже почти четыре года, как Иуда покинул родные места. После своего чудесного спасения он ещё долго бродил по Галилее и, наконец, нашёл себе пристанище в Кане, небольшом городке, расположенном в красивой долине, в нескольких стадиях на юг от которой возвышалась гора Фавор.
Иуде понравилась его новая родина. Он вдруг оказался, словно в другом мире, а поэтому быстро забыл печальный и бедный свой Кериот, в который даже не помышлял возвращаться. Да и не хотелось ему жить под постоянным страхом встречи с римскими легионерами или, не дай бог, с самим римским прокуратором, а ведь на Галилею моя власть не распространялась.
Хотя на чужбине Иуде вначале приходилось не сладко, но, будучи человеком сметливым и довольно предприимчивым, он много трудился и вскоре сумел понравиться одному богатому, господину торговавшему разными товарами по всей Палестине и владевшему в окрестностях города большими садами. Не прошло и пары месяцев, как он поручил Иуде одновременно управлять виноградниками и заниматься всеми торговыми делами. Место в доме торговца было весьма доходное, ибо хозяин положил ему неплохой заработок, да и сам Иуда умудрялся ещё кое-что прирабатывать, набрасывая несколько мелких медных монет сверх цены при продаже виноградного вина и другого товара. Он совершенно не скучал по родному дому, который оставил в Кериоте, и не думал о своих родителях, братьях, близких, друзьях и знакомых. Иуда даже не знал, живы ли его отец и мать, так как навсегда вычеркнул их всех из своей памяти. Да и зачем ему были нужны бедные родственники из мрачной и нищей Иудеи, когда его дела пошли в гору, и он начал богатеть. А кормить стариков Искариот не хотел.
«Не нужны они мне! – размышлял он про себя, когда совесть вдруг начинала немного грызть сына Рувима и Цебореи. Правда, Иуда быстро гнал прочь внезапно возникшую и запоздалую жалость. К другому стремился бедный уроженец Кериота. – Новая судьба, которую я собираюсь сотворить своими руками, требует моего отречения от старой и никчемной жизни, – продолжал он оправдываться сам перед собой, – следует навсегда забыть своё бедное и никчемное прошлое существование! Пусть для всех я умер, пропал, но зато для себя родился заново!» – твёрдо решил Иуда, довольно потирая руки.
Человеком Искариот был бережливым, даже можно сказать, скаредным, а потому сумел вскоре скопить достаточную сумму, чтобы начать собственное дело, к тому же, несколько талантов серебра под малые проценты ему обещал дать хозяин.
– Ты парень оборотистый, рачительный! Купи разного товара, перепродай его в Хайфе, или в Кесарии или вон в Птолемаиде. Хороший навар получишь, и долг мне вернёшь, конечно, с небольшими процентами, да и тебе останется кое-что, – учил он Иуду, даже не предполагая, что в голове у того были совсем другие мысли и планы относительно собственного будущего, недооценивал торговец сообразительность и сметливость своего работника.
«Может, ещё хозяйские деньги и возвращать-то не придётся. Женюсь вот на его единственной, великовозрастной дочурке, так вообще всё хозяйское имущество моим станет. Или продам вино, накуплю товара всякого, возьму деньги в долг, да махну в далёкие края, например…», – не придумая ещё куда махнуть, мечтал Искариот. Хотя все его знания об окружающем мире ограничивались Палестиной, да и то не всей, а только тремя её областями, в которых ему пришлось побывать.
Иуда ещё долго грезил о своей предстоящей богатой жизни, не ведая даже о том, что все его желания так и останутся в мечтах. Никогда не суждено будет им сбыться, ибо послушавшись совета торговца и взяв у него деньги в долг, он, конечно же, не поедет в Кесарию, дабы случайно не встретиться со мной, римским прокуратором, а специально направится в противоположную моей резиденции, сторону. Иуда тогда рассуждал абсолютно правильно, а потому, загрузив несколько повозок молодым виноградным вином и сухими фруктами, поехал на северо-запад Галилеи, в главный её город, расположенный на побережье Средиземного моря.
***Птолемаида встретила вновь испечённого торговца шумной и весёлой жизнью, которая буквально клокотала и бурлила, словно морская вода, неистово бившаяся о массивные причалы в дни штормов и ненастья. Да и не мог этот портовый город со своими широкими и прямыми улицами, вымощенными шлифованным камнем, высокими домами из белого известняка, розового туфа и серого мрамора жить по-другому. Ведь на его многолюдных ежедневных базарах можно было встретить гостей из Египта, Греции, Кипра, Сицилии, здесь также торговали иноземцы из далёкой Иверии, Финикии, Ливии и Армении, сюда приводили свои длинные караваны торговцы из Персии и Индии. Здесь красивые женщины, свободные в нравах и выборе, соблазняли мужчин, продавали им своё тело, искали встречи с богатыми торговцами, дабы ублажить их похоть, усладить их плоть, выполнив любое желание развратных прелюбодеев. Самый богатый город Галилеи жил сытной и довольной жизнью, а потому Иуда вначале был поражён, испуган, изумлён нравами и обычаями, царившими в нём. Ему, уроженцу бедного и захолустного Кериота из строгой и жестокой Иудеи, всё было необычно и ново.
Птолемаида понравилась Иуде, хотя поначалу немного запугала его своей всепоглощающей свободой, дозволяющей делать практически всё, что заблагорассудится человеку в его праздных желаниях. Но прошёл всего один день, и он без памяти влюбился в этот портовый город, раскинувшийся вдоль берега тёплого Средиземного моря.
«Вот накоплю побольше денег, женюсь, а когда виноградники станут моими, переберусь сюда жить. Куплю большой дом, найму работников, торговлю расширю. Глядишь, и должность какую-нибудь государственную прикуплю», – предавался Иуда мечтам, открывая ранним утром на местном базаре винную лавку своего хозяина. Он раскладывал и расставлял по полкам кувшины и меха с молодым вином и при этом что-то тихо шептал. Со стороны могло показаться, что Иуда превозносит молитву, дабы сегодняшняя его торговля шла успешно, но не молитва то была. Он просто имел привычку вполголоса просчитывать, какой доход ему удастся получить сегодня за продажу товара, и сколько монет он сможет оставить себе.
От этих приятных мыслей Иуду оторвали первые покупатели. Молодое виноградное вино из города Кана славилось своим вкусом и ароматом, а потому у его лавки после открытия всегда образовывалась небольшая очередь. Первый день на базаре начался удачно. Торговля в тот день шла весьма бойко. Солнце ещё не достигло зенита, а Иуда уже распродал все свои дневные запасы. Он пересчитывал вырученные деньги за проданные меха с вином и раздумывал, не привезти ли ещё хмельного напитка, если торговля пошла так хорошо, как неожиданное чувство дикого и совершенно необъяснимого страха вдруг охватило его с ног до головы. Иуда не мог понять причину своего испуга, который был столь сильным, что продолжать работу было просто невозможно. Встревоженный этой нахлынувшей волной тревоги он привстал на носочки, выглянул из-за прилавка на улицу и осмотрелся по сторонам. Ничего подозрительного вокруг не было. Правда, в самом начале торговых рядом стояли несколько римских легионеров. Они о чём-то оживлённо разговаривали с продавцами, смеялись, спорили с ними, торговались. И раньше Иуда неоднократно видел здесь римских воинов, они довольно часто заходили и к нему в лавку, чтобы купить вино, но только в этот раз он почему-то жутко их испугался. Особенно стало страшно, когда Иуда заметил, как один из римлян бросил недобрый взгляд в сторону его лавки, затем что-то шепнул другому и тот сразу же куда-то ушёл.
