Валерий Воскобойников - Блистательный Гильгамеш
– Скоро ты будешь дома, царь Гильгамеш, – расслышал он,наконец, слова Уршанаби. – А я уж позабыл за ту вечность, что жил отдельно, как люди обзаводятся семьями и что они делают в доме. Ты не бросишь меня, царь, умирать, словно старого слепого осла, когда мы доберемся до твоего города?
– Уршанаби! – видишь этот цветок! – засмеялся в ответ Гильгамеш. – Этот цветок сделает счастливым каждого жителя в моем Уруке, и тебя – тоже. Недумай о неприятном, смело греби к берегу. – Этот путь указал мне Утнапишти. За ту тысячу лет, пока он сидел в размышлениях на берегу моря и смотрел на закат, ему открылись многие тайны. Мы выйдем на берег, оставим здесь навсегда мою лодку и пойдем по суше в сторону заходящего солнца.
– Дай мне весло, и мы быстрее достигнем берега, – сказал Гильгамеш. Они подплыли к берегу в сумерках. Вытащили на прибрежную гальку лодку, вышли на сухое возвышенное место и там из мертвых голых кустов разожгли костер. Утнапишти передал корабельщику хорошую воду в кожах и запас еды, поэтому им не надо было думать о пище.
– Спи, корабельщик, я буду стеречь твой сон, – сказал Гильгамеш, – а едв выйдет великий Шамаш, как мы отправимся в путь.
Царю было грустно. Ему вспоминалось, как также, вдвоем, шел он с верным другом и братом Энкиду на бой против чудовища. Как также оставались они на ночь и сторожили сон друг друга.
Цветок, подарок Утнапишти, он по прежнему держал в руке,не отпуская и на мгновенье, лишь укутав стебель его пучком сухих трав.
Ночью в стороне проходили хищные звери, Гильгамеш слышал их поступь, дыхание, мелко, отрывисто лаяли гиены, кричал дикий осел-онагр, но никто из них не приблизился к тлеющему огню.
– Вставай, нам надо спешить, – разбудил Гильгамеш спутника, едва стало светать. И они двинулись в путь.
* * *И они двинулись в путь.
– Этого цветка хватит для всех в моем городе, – говорил Гильгамеш по дороге. – Сначала его вкусят самые немощные, умирающие старики. Они станут вновь молодыми и сильными. Потом я дам вкусить вечности мужам, женам. Весь мой народ станет молодым навсегда и бессмертным как боги!
Так мечтал вслух Гильгамеш. Но было бы лучше, если бы он таил эти мечты свои про себя.
Не каждую мысль надо проговаривать, чтобы ее слышали уши.
О, великий царь Гильгамеш! Он совершил немало подвигов, каждый из них простому смертному был недоступен, но даже и его боги не желали признавать равным им.
На мгновннье он забыл, что жизнь людей от рождения до смерти зависит от воли, а порой и капризов богов. И если боги не подпускали к бессмертию земных жителей прежде, то с какой стати они допустят, чтобы целый народ сравнялся с ними, с богами!
Юная красавица, прелестная дева Иштар была не из тех, что забывают обиды.
И пока Гильгамеш брел по пустын6ям, дебрям лесов и горам в поисках дальнего предка, она смотрела с небес равнодушно. И когда он тонул в подземных водах бездны, она лишь радовалась человек, посмевший отринуть ее любовь, сумевший унизить ее, был достоин и больших мучений.
Но когда он выплыл и высадился на сушу, сжимая цветок в руке, богиня забеспокоилась.
* * *Богиня забеспокоилась.
Всадах ее вокруг дворца росли эти цветы. Купаясь на заре в росе небесных лугов, она часто прикасалась к лепесткам цветка жизни. Иногда, на чей-нибудь праздник богиня приносила цветок в подарок. Но только праздник этот устраивалбог, а не смертный. ЕЕ цветы давали вечную молодость.
Они росли только у нее в небес6ном саду, да на дне океана, куда опускались струи реки жизни.
Наивный старец Утнапишти, сидя на берегу, однажды решил, что он открыл тайну цветка. Он забыл, что тайны богов неподвластны людям. Порой челровек открывает секреты устройства мира. Наивный, он может решить, что знания свои добыл сам, без ведома бога. Боги же с печальной усмешкой наблюдают за человеком, как он мыкается со своим знаниям по миру, как пытаются приладить его между людей. Иногда боги забираютназад вместе с человеком добытое знание, иногда оставляют людям, как занятную, но опасную игрушку.
Так было и с Утнапишти. Однажды Иштар стало жаль одинокого старика, осчастливленного бессмертием. Она послала к нему тихий ветер, и тот, пролетая над берегом прошептал ему тайну цветка. А бедный старик решил, что он сам раскрыл богов. И вырыл колодец, чтобы посадить цветок жизни, когда море выбросит его на берег. Потом несколько земных человеческих жизней он сидел на берегу и поджидал тот цветок. Получив когда-то вечную жизнь, он не получил вечного дела. Боги же, как и люди, не знают безделья. Но теперь и у старика было дело – смотреть, как волна за волной набегает на берег и отступает, оставив небольшие комки беловатой пены. Наконец, богиня решила послать ему и цветок. Смеясь она наблюдала издалека, как старик схватил подарок, какбы присланный морем, дрожащими руками. Как побежал к колодцу, позвал супругу. Старик привязал к ногам камни, а потом изо всех сил вытягивала его, чуть не задохнувшегося, из под воды.
Думала ли богиня о том, что когда-нибудь этот цветок сорветГильгамеш!
Кое-кто из богов помогал этому зарвавшемуся царьку. Они спасали его от разных невзгод. И теперь он владеет сокровищем, ее тайной, а она, богиня, смотрит на это из далека.
Чтобы одарить человека вечностью, нужен совет богов. Чтобы принести ему беду, погибель, хватит обиды любого, самого мелкого бога.
Она не станет больше жаловаться, не будет выставлять себя на посмешище. Цветок этот подарила она, она же его и отнимет.
Так решила богиня.
А Гильгамеш с Уршанаби шли по жаркой пустынной степи в сторону города. Два человека спешили вернуться к людям. И один из них нес, словно факел, цветок. О решении богини он не догадывался.
Богиня на пути двух людей подготовила все, что нужно для отдыха. Долину среди холмов, зеленые деревья, мягкую траву ласковый, манящий оазис. На путников наслала она сухой жаркий ветер, так, чтобы идти им стало невмочь.
В полдень Гильгамеш поднялся на холм и увидел долину. Смотри, как здесь хорошо! – крикнул он Уршанаби. – Не нравится мне чем-то это место, – ответил, покачав головой, опытный корабельщик.
– Деревья, трава, прохладная вода – отдых здесь будет сладостен, остановимся ненадолго и хотя бы омоем тело!
– Ты купайся, о царь, я же – не стану, чем-то мне это место подозрительно, уж слишком оно хорошо, – вновь проворчал корабельщик.
Гильгамеш засмеялся в ответ и сбежал по склону холма в долину.
Одежды его оставались белы и чисты, но тело просило прохлады. Уршанаби, как и царь, изнемогал от жары, но твердо решил не раздеваться, внимательно глядеть на вершины холмов, чтобы во время увидеть опасность.
Гильгамеш сбросил одежды и впервые расстался с цветком. Ласковые прохлалдные волды были прозрачны, он смеялся, плескаясь, словно дитя.
– Эй, Уршанаби! Да иди же сюда! Я бы купался весь день в этой воде.
– То-то и оно, что весь день, а нам нало спешить, снова проворчал Уршанаби, не двигаясь с места и продолжая оглядывать вершины хзолмов.
Но лучше бы он смотрел не вдаль, лучше бы он посмотрел на место рядом с собою, туда, где лежали одежды Гильгамеша. Рядом с олдеждами в земле было едва заметное отверстие – змеиная нора. Стебель цветка лежал поперек отверстия и слегка перекрывал его. Лишь на мгновенье из отверстия показалась змеиная голова. Этого мгновения хватило, чтобы захватить цветок и унести его вслед за собой в глубины земли.
– Не смотри так угрюмо, я выхожу! – крикнул царь и пошел по мягкой траве, роняя крупные лучезарные капли. – Сколь сладостно было это купание! Спасибо болгам, создавшим для нас такую долину!
Царь взглянул на свои одежды и не увидел рядом цветка. Он не поверил, схватил одежды, тряхнул их, цветка на земле не было!
– Корабельщик, где мой цветок? – прокричал Гильгамеш.
– Я, я не знаю, – в ужасе ответил Уршанаби, – я следил за холмами…
А в эти мгновенья в глубине земли змея, надкусив лепесток, сменила кожу, стала юной, подвижной, а потом и вовсе преобразилась в вечно прерасную деву, стоявшую уже в другом месте, у другого выхода из змеиной норы. В руках она держала свой цветок, который вновь собиралась посадить в собственном саду.
К людям же полетел легкий ветер и в нем послышался Гильгамешу безжалостный смех богини.
Когда путники поднялись на вершину холма и оглянулись назад, зеленой долины они не увидели. Сзади была сухая земля с клочьями желтой травы.
– О боги! – воскликнул Гильгамеш, – С чем я вернусь в свой город!?
* * *– С чем я вернусь в свой город! – воскликнул царь.
Но никто не сказал ему о том, что могло ожидать его в городе.
И даже я, Аннабидуг, умаститель священного сосуда из храма великого Ана не мог предупрепдить его об этом, хотя и старался.
