Эптон Синклер - Зубы Дракона
Так Ланни получил демонстрацию того, что означает быть хозяином человеческих судеб. Возможно, это было то, что планировал фюрер. После того, как он добился покорности руководителя номер 1 своей организации Рейх и позволил ему уйти, он снова обратился к своему гостю. «Ну, мистер Бэдд», — сказал он, «Вы видите, как надо заставить людей работать на дело. Вы не хотели бы приехать и помочь мне?»
Ланни промолвил: «Я боюсь, что у меня я нет данных для такой задачи». Если и были следы сухости в его голосе, то фюрер их пропустил, потому что он дружелюбно улыбнулся, и, казалось, что он считает, что проделал сейчас очень хорошую работу.
Долгое время спустя Ланни узнал от Курта Мейснера, что фюрер думал об этой встрече. Он сказал, что молодой мистер Бэдд был типичным представителем американских привилегированных классов: красивый, спокойный и совершенно бесполезный. Для партии будет очень простой задачей расколоть эту нацию на части, а национал-социалистическому движению взять за неё ответственность.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ Дать и разделить
IВ декабре Ирма и Рахель завершили свой потрясающий подвиг, сохранив соглашение друг с другом и со своими семьями. Теперь они были физически и морально свободны. Состояние двух крепких младенцев было отличным, указывая, что Руссо и Ланни были правы. Мало-помалу ненасытных малышей научили пить молоко реальных коров, а не его имитацию. Они почувствовали вкус фруктовых соков и мякоти чернослива, кожура с которого была тщательно удалена. Наконец, молодые мамы могли сыграть партию в бридж без перерыва в середине игры.
Марселина с гувернанткой вернулись в Жуан в конце яхтенного круиза, а ее мать обещала присоединиться к ней на Рождество. Попрощавшись с семьей Робинов, Бьюти и ее муж отправились по железной дороге с ребенком, в сопровождении мисс Севэрн, няни и мадам. Приглашение Ланни и Ирме от графа Штубендорфа было возобновлено, а Курт написал, что они должны обязательно его принять. Проживание в замке будет не только более приятным для Ирмы, но это будет преимуществом для Мейснеров иметь старого друга в качестве гостя Его превосходительства. Ланни отметил это с интересом и объяснил своей жене: что было бы снобизмом в Америке, в Силезии называлось верностью. Армии Наполеона никогда не дошли до этих земель, здесь по-прежнему преобладала феодальная система, и титул был реальностью.
Штубендорф в это время был в Польше, поезд остановили, багаж и паспорта проверили. Сама деревня была немецкой, и только беднейшая её крестьянская часть была польской. Это делало ситуацию напряженной, но ни один немец не считал это положение постоянным, а только временным явлением. Что думали поляки, Ланни не знал, потому что он не мог разговаривать с ними. В Берлине он показал своей жену карикатуру в юмористической газете, изображавшей Польшу в виде огромного борова, на котором скакал французский офицер, крутивший хвост существа, заставляя его скакать. Размахивая саблей, он показывал, почему он спешил. Не совсем рождественское настроение!
Ирма Барнс Бэдд изучила феодальную систему и обнаружила, что она не так уж отличается от систем южного побережья Лонг-Айленда. Её встретили у поезда на лимузине, у себя дома было бы тоже самое. Пятиэтажное замок не привёл ее в трепет, потому что её жилище было выше и в два раза шире. Леди, радушно принимавшая ее, была, конечно, не выше или шире, чем миссис Фанни Барнс, и не могла более гордиться чистотой своей крови. Но принципиальные отличия, конечно, были, во-первых, сыновья и дочери этой прусской семьи работали больше, чем любые молодые люди, которых Ирма когда-либо знала; и, во-вторых, были церемонии и форменная одежда, указывавшие титул и статус. Ирма уделила им пристальное внимание, и ее муж подумал, что она собирается ввести их у себя в Новом Свете.
Посетив отчий дом в Коннектикуте, Ланни обнаружил, что, будучи женатым на богатой наследнице, он поднял свой социальный статус, и теперь он наблюдал то же явление здесь. Лица, которые на протяжении многих лет не обращали на него особого внимания, вдруг обнаружили, что он был человеком блестящих достоинств. Даже семью Мейснеров, которых он знал и любил, с тех пор, как он был маленьким мальчиком, по-видимому, охватило благоговение. Если раньше у него стояла кровать в маленькой комнате Курта, то теперь ему были предоставлены роскошные хоромы в замке. Слуги и арендаторы все снимали шапки перед ним, и он больше не слышал графские идеи в изложении герра Мейснера, а получал их из уст первоисточника.
Было жаль, что эти идеи больше не производили на него впечатления, как они это делали в предыдущие годы. Граф был типичным Юнкером, активистом партии националистов. Его линия поведения была ограничена интересами своего класса. На него не повлиял факт, что его имущество было теперь в Польше, это было временное явление, и скоро будет исправлено. Он поддержал тарифы на продукты питания, так что немецкий народ заплатит больше землевладельцам. Он хотел, чтобы на его землях добывали уголь, но не хотел платить шахтерам столько, чтобы они могли покупать у него продукты питания. Он хотел стали, химикатов и других продуктов промышленности, что требовало большого количества работников, но он осуждал их за попытку высказать свое мнение относительно условий их жизни, да и вообще, стоит ли им жить.
IIК счастью, не нужно было тратить много времени, обсуждая политику. Можно было его провести в компании с музыкой, танцами и за пиршеством. Если страна не может продать продукты с прибылью, их надо съесть дома, что каждый старался сделать, и было удивительно, как хорошо им это удавалось. Современные представления о диетологии, как Наполеон, не проникли в феодализм Верхней Силезии. Это был тот же режим, который испугал Ланни, когда он первый раз приехал в Штубендорф. Предварительный завтрак с Dresdener Christstollen66, своего рода булочкой, обсыпанной сахаром, с изюмом внутри; в половине одиннадцатого «завтрак с вилкой», когда нужно съесть несколько видов мяса, не помешав аппетиту за обедом. В послеобеденный чай подавали только кофе, а затем был огромный ужин из восьми или десяти смен блюд, который обслуживали с максимальной формальностью лакеи в атласных ливреях. Наконец, после карт, или музыки с танцами, было немыслимо ложиться спать на пустой желудок. Это означало шесть приемов пищи в день, что делало молодых людей энергичными и крепкими, но когда они входили в средний возраст, их шеи становились, как у быка, щеки, как у пеликана, а глаза почти закрывались жирными веками.
Ланни сделал очень быстро одно открытие: это была жизнь, для которой была создана его жена. Никто не кричал на нее, никто не путал ее разум странными идеями. Все относились к ней как к уважаемой персоне, и находили её очаровательной и даже замечательной. Мир, в котором существует спокойствие и уравновешенность; мир, который не нуждается в изменениях! Графиня стала ей второй мамой, и её пригласили посетить так много знатных фамилий, что ей, возможно, надо было бы провести здесь всю зиму, не тратя свои деньги. Одной из особенностей феодальной системы была скука большинства ее членов в своих имениях, и они всегда были готовы принять гостей, естественно, определенного статуса. Они все имели ломящиеся кладовые, с множеством слуг, умеющих поставить еду на стол. Приходите и наслаждайтесь!
IIIЛанни действительно хотел провести время со своим близким другом детства. Курт жил теперь со своей семьей в каменном доме на окраине села Штубендорф, где все здания принадлежали Его превосходительству. Ланни впервые встретился с кроткой и преданной молодой женой Курта и тремя маленькими белокурыми «арийцами», произведенными в соответствии с рецептом Шикльг-рубера. Ирма присутствовала при первом посещении в порядке любезности, а также из любопытства, потому что она слышала, что этот замечательный Komponist67 был любовником Бьюти Бэдд в течение восьми лет. Кроме того, она много слышала о приключениях Курта в Париже во время мирной конференции, и воспринимала его романтической фигурой.
Курт не сильно изменился за четыре года с тех пор, когда Ланни его видел в последний раз. Война его преждевременно состарила, но с тех пор он, казалось, не менялся: серьёзный и довольно тихий человек, который решил говорить с миром через свое искусство. Он поклонялся классическим немецким композиторам, особенно «трём Б». Каждый из них написал несколько композиций для фортепиано в четыре руки, и в ходе многих лет другие их произведения были аранжированы в эту форму, так что теперь их было больше сотни. Ланни заказал полную коллекцию у одного из дилеров в Берлине. Не часто можно сделать рождественский подарок, который доставит столько удовольствия другу! Эти двое хотели побыть вместе, не вставая даже для приема пищи. Ирма не могла себе представить, как могут человеческие пальцы выдержать такую нагрузку при ударах по клавишам, и как человеческие уши могут воспринимать так много звуков. Она должна была напоминать им о встрече в замке. После чего Курт сразу вскочил, Его превосходительство не должен ждать, даже Баха, Бетховена и Брамса.
