Джин Вронская - Неистовая Матильда: Любовница Наследника
В гостинице им подтвердили, что есть только одна комната на троих.
Отель был однозвездочный, то есть хуже некуда. Андрей сел на единственный стул. Влади стоял у окна, наблюдая за улицей. Двуспальная деревянная кровать была старая. Такими же ветхими показались Мати простыни и одеяла. Она смотрела на убогую обстановку с отвращением. Потом сорвала все эти простыни и одеяла и бросила их в угол. Какое счастье, что она взяла с собой все, что нужно. Когда постель была готова, измученная, она легла. Андрей положил голову ей на плечо и растянулся рядом. Влади вышел посмотреть, что происходит. Вернувшись, он пристроился на полу, на двух одеялах, которые Мати ему постелила. Спали плохо. Напротив в доме за темными окнами с грязными стеклами и без занавесок жалобно мяукала кошка и чей-то женский голос истерически выкрикивал ругательства по адресу какого-то мужчины, подлеца, труса и сутенера, который погубил жизнь вопившей. Шел июнь, и было довольно жарко.
Они проснулись очень рано, выпили кофе и поспешили на станцию. Влади нес два чемодана, Андрей один. На станции на всех платформах была одна и та же картина. Люди тихо сидели на своих чемоданах, рюкзаках и сумках. В здании вокзала сидели и лежали прямо на грязном полу. Поезд прибыл с опозданием на час. Они штурмом взяли вагон. Как это похоже на то, что Мати испытала при бегстве из Петрограда через Москву на юг, в Кисловодск, более двадцати лет назад.
Поезд тронулся, но по дороге часто останавливался. Никто не знал почему. Один раз они должны были прыгать из вагона в овраг, так как налетели немецкие самолеты. Бомба попала в один из вагонов. Он загорелся. Кричали женщины и дети. Мужчины спасали вещи, выбрасывая их из окон. Через три часа все успокоилось, горящий вагон отцепили и продолжали свое путешествие. К рассвету прибыли в Орлеан, грязные и очень уставшие. Влади и Андрей снова пошли искать гостиницу. Мати осталась сторожить чемоданы. Отец и сын вернулись довольно скоро. В этот раз повезло, им дали две комнаты.
Со следующим поездом им снова повезло. В Бордо они прибыли к вечеру второго дня. Еще одна гостиница. Сносная. К 11 утра следующего дня они приехали в Байонн, где их встретили Борис с Зиной, предупрежденные телеграммой из Бордо. Они были так измучены, что едва могли говорить.
— Немцы в Париже. По радио сообщили, — сказала Зина, смотря на их лица в зеркало машины.
— Уже?
— Вчера рано утром. В Биаррице будем через четверть часа. Мати, Андрей, вы сразу идите спать. Ваши комнаты.
Мати и Андрей отказались от обеда и пошли спать. Борис с Зиной обедали с Влади. После еды Влади пошел пройтись. В это время в Биаррице обычно был пик сезона. Сегодня город был спокоен и улицы довольно пусты.
Через три дня Мати стала искать дом. Она нашла маленькую виллу, где было все, что нужно для скромной жизни. Дом был окружен ухоженным большим садом. А главное — недалеко от дома Бориса и Зины. В тот же день они договорились с хозяевами и переехали. Багажа у них было немного, всего три чемодана, и с этим они начали свою жизнь. В Биаррице была небольшая русская колония. Все регулярно ходили в церковь, таким образом, часто общались и знали все о всех.
Через неделю правительством маршала Петэна было подписано перемирие. Для Франции война кончилась. Каждый день приходили новые слухи, все ужасные. Вся Европа уже была оккупирована Гитлером. Только Англия выстояла, но немцы бомбили ее безбожно.
— Английский двухместный самолет упал в парке, — как бы мимоходом заметил Влади за ужином. —
Там два пожарника. Из мэрии никого. Вроде как все уехали.
— Пилот убит?
— Один убит, второй — жив, ранен. Вообще-то он здесь, — признался Влади. — Мы перенесли его в домик садовника. Один из пожарников помог мне на своей пожарной машине.
— Кто-нибудь вас видел?
— Думаю, никто. Пожарная машина всем тут известна. Этот парень, Пьер, пожарник, симпатяга. Он никому не скажет. Никто ничего не знает. Даже Борис не знает… пока.
— Это лучше. Слишком много людей приходит в его церковь.
Церковь примыкала к дому Бориса и была построена пятьдесят лет назад на его деньги.
Они предприняли все меры предосторожности, чтобы даже соседи, хотя вроде они казались симпатичными, ничего бы не заметили. Пилот был очень молод.
— Ему нужен доктор, мама. Он в полном сознании, но его нога, по-моему, раздроблена и, я думаю, у него пуля в плече, а другая зацепила кожу на голове.
Мати принесла свой медицинский ящичек, который благоразумно взяла с собой. Перевязали голову молодого человека, и он теперь лежал высоко на подушках.
— Мы должны забрать убитого летчика и похоронить его где-нибудь, — сказал Влади. — Это нужно сделать срочно, полиция точно придет утром искать его.
Было решено, что Влади приведет пожарника Пьера, а Андрей приведет своего брата.
— Да, мы должны забрать его с места аварии, — согласился Борис Владимирович. — Влади прав. Отцу Ивану можно полностью доверять. Я пойду скажу ему.
На рассвете Влади и Пьер пошли к месту катастрофы. Отец Иван прибыл на церковной машине. Втроем они подняли тело убитого, отнесли в машину и повезли в церковь. Все делали в большой спешке. Летчика решили хоронить на крохотном церковном кладбище. Хоронили по православному обряду. Отец Иван отпел его как полагается. В пустой церкви Андрей с Борисом, Мати, Зина, Влади и Пьер стояли у гроба. К счастью, в сарае при церкви хранилось несколько гробов. Зина бросила горсть земли в могилу. Мати — розу.
Вот и еще одна молодая жизнь ушла.
Влади нашел в одежде летчика бумаги на имя лейтенанта королевских военно-воздушных сил Патрика Норриса. Их положили в особый пакет, пакет в банку, которую зарыли в саду под розовым кустом.
Наутро, когда Влади и Андрей пришли в церковь, их уже ждала новость.
— Полиция ищет двух английских летчиков, расспрашивают всех, — доложил отец Иван.
— Пусть ищут, — сказал Влади. — Отец Иван, мы с папой думаем, что нужно сделать две вещи срочно. Первое — это доктор. Летчику срочно нужен хирург. Есть тут кто-нибудь, кому можно довериться? А второе — бумаги убитого. Их нужно было бы передать английским властям. Как же это сделать?
— Второе связано с первым, — вздохнул отец Иван. — Есть тут отличный врач, он хирург, ему можно полностью доверять, доктор Вольфсон. Я пойду за ним. О бумагах не беспокойтесь. Не сейчас. Бумаги пошлем вместе с летчиком, когда он поправится.
Он не может тут долго оставаться. Будет трудно скрывать его. Любопытные соседи и прихожане. Это опасно. Французские власти из мэрии и полицейские будут продолжать искать, им нужно их найти, живых или мертвых. Немцы продвигаются на юг.
— А куда же мы можем послать летчика, когда он, скажем, поправится?
— Я знаю людей, которые проводят его в Испанию, а оттуда в Португалию и Англию. Не беспокойся, сын мой.
— Спасибо, отец. Извините, что доставил вам столько хлопот. Не мог я его бросить в парке. Полиция бы нашла.
— Что пилот у вас в саду, никто об этом не знает, кроме нас?
— Абсолютно никто, отец.
Доктору Вольфсону было за шестьдесят. Он явился утром с чемоданчиком. Как и они, доктор бежал из Парижа, потому что был еврей. В Париже он работал в больнице. Мати отвела его в домик садовника. Они уже знали имя летчика — Эндрю Лидделл— Грэнджер, пилот Королевских ВВС. Ему был 21 год.
— Кто бинтовал голову раненого? Весьма профессионально, мадам, — похвалил доктор.
— Я устроила у себя маленький лазарет во время первой войны. Там я всему немного научилась.
— Мне нужно вынуть все эти пульки из него, одна в колене, другая — в плече. Я пойду домой и все, что нужно, принесу. Приготовьте кипяток и полотенца, как можно больше полотенец, все, что найдете.
Влади и Андрей перенесли летчика на бильярдный стол, который превратили в операционный. К полудню доктор Вольфсон вытащил пули. Мати помогала доктору, гордясь, что на лету схватывает все его просьбы.
— Молодому человеку повезло. Он поправится. Сейчас ему нужен только полный покой. Я приду завтра, мадам, посмотреть на раненого. Не беспокойтесь, худшее позади.
На радостях устроили особый обед, на который пригласили доктора Вольфсона, отца Ивана и пожарника Пьера.
К вечеру летчик открыл глаза.
— Добрый вечер. Как вы себя чувствуете? — спросила Мати по-английски, гладя его шелковистые волосы.
— Где я? — спросил он слабым голосом.
— С друзьями. Все хорошо.
— Вы француженка?
— Я вам все расскажу, когда вы совсем поправитесь. А сейчас надо выпить хорошую чашку чая с молоком и съесть бутерброд с французским сыром. Англичане любят чай с молоком, правда? Я была в Лондоне несколько раз.
Он улыбнулся.
