Каирская трилогия - Нагиб Махфуз
— Меня зовут Камаль…
Она удивлённо уставилась на него и сказала:
— Очень приятно!..
— Позови меня, скажи: «О Камаль»!
Она с ещё большим удивлением произнесла:
— Зачем мне звать тебя, когда ты стоишь передо мной, словно внезапно свалившаяся беда?!
«Упаси Боже!.. Интересно, она издевается надо мной, что ли?..» Он решился спасти ситуацию и сказал:
— Ты же сказала мне: «Подожди». И чего мне ждать?
— В этом у тебя есть полное право…
С этими словами она скинула с себя платье акробатическим движением и прыгнула в постель, и та треснула под тяжестью её тела. Растянувшись на спине, начала ласкать живот окрашенными хной пальцами. Глаза Камаля широко раскрылись с неодобрительным выражением. Он совсем не ожидал этого неожиданного акробатического приёма, и почувствовал, что оба они находятся по разные стороны. До чего же велико расстояние между долиной удовольствия и долиной работы… В один миг всё, что создала сила его воображения за эти дни, было разрушено. К слюне его добавился горький привкус обиды, но желание открыть для себя что-то новое не утихало. Он поборол в себе волнение и взгляд его задвигался по её обнажённому телу, пока не достиг цели. На мгновение казалось, что он не верит собственным глазам. С тревогой и отвращением он заострил на ней взгляд, пока в итоге не почувствовал нечто похожее на ужас. Неужели это правда, и женщины такие, или он просто сделал плохой выбор?!.. Но каким бы плохим ни был его выбор, разве это меняет суть?!
«И мы ещё утверждаем, что любим истину!.. До чего же люди были несправедливы к твоей голове и носу!..»
Душа подсказывала ему бежать, пока не поздно, и он почти что подчинился её зову. Однако внезапно спросил себя, почему же тогда не сбежал тот мужчина, что был тут до него?.. И что ему ответить Исмаилу, если он сейчас вернётся к нему?.. Нет, он не сбежит, не отступит перед её взглядом…
— Чего ты встал как статуя?
Эта интонация заставила дрогнуть его сердце. Уши не обманули его. «Невежество — вот настоящий обманщик. Ты будешь долго смеяться над собой. Однако ты победитель, а не дезертир. Предположим, что жизнь — это трагедия, и ты должен играть свою роль».
— Ты так и будешь стоять здесь до самого рассвета?!
Он с необычным спокойствием произнёс:
— Давай погасим свет…
Она поднялась и села на кровати и грубо, но осторожно сказала:
— При условии, что я рассмотрю тебя при свете!
Он с неудовольствием спросил:
— Зачем?
— Чтобы я была уверена, что ты здоров!
Он подвергся медицинского обследованию. Само это зрелище казалось ему верхом издевательства. Наконец наступила кромешная тьма.
Когда он наконец вернулся на улицу, то сердце его было вялым и полным печали. Ему представлялось, что и все остальные люди испытывают такой же болезненный упадок и слабость, и избавление от него ещё далеко.
Он заметил Исмаила, который подошёл к нему довольный и ухмыляющийся, хотя и усталый. Он спросил его:
— Ну как тебе философия?
Камаль взял его под руку и пошёл вместе с ним, в свою очередь серьёзно спросив:
— Все женщины похожи?
Молодой человек бросил на него вопросительный взгляд, и Камаль вкратце объяснил ему свои сомнения и страхи. Тогда Исмаил с улыбкой ответил:
— В целом, основа у них одна, хотя случайные явления могут отличаться!.. Ты настолько смешон, что заслуживаешь жалости. Должен ли я сделать вывод, судя по твоему состоянию, что ты больше не вернёшься сюда?
— Напротив, я буду приходить сюда даже чаще, чем ты думаешь. Давай выпьем ещё по рюмочке…
Затем, словно говоря сам с собой, он сказал:
— Красота!.. Красота!.. Что такое красота?
В этот момент душа его тосковала по чистоте, уединению и медитации. Он стремился вспомнить истерзанную жизнь, которую прожил в тени возлюбленной. Затем ему стало казаться, и он почти поверил в то, что истина жестока всегда. Следует ли ему сделать своим кредо отвержение истины? По дороге в бар он шёл, задумавшись и почти не обращая внимания на болтовню Исмаила. Если выходит так, что истина жестока, то ложь просто безобразна. Не истина сурова, а избавление от невежества мучительно, как боль при родах.
«Стремись вслед за истиной, пока не выбьешься из сил без дыхания. Довольствуйся болью, пока твоя душа не родится заново. Ради этого стоит возобновить свою жизнь. Жизнь в заботах, пронизанную короткими промежутками пьянства…»
36
В тот вечер Камаль пришёл в переулок один. Он был нетрезв и напевал полушёпотом, зато шёл без всякой робости, прокладывая себе путь в потоке шумных прохожих. Около двери дома Варды не оказалось никого. Но он не стал колебаться, как делал, придя в этот переулок в первый раз, и сразу же направился в дом. Зашёл, не спрашивая разрешения, поднялся по лестнице, пока не добрался до коридора. Там кинул взгляд на закрытую дверь, из замочной скважины которой исходил свет. Затем прошёл в комнату ожидания, которую на свою удачу обнаружил пустой, и сел на деревянное кресло, с облегчением вытянув ноги. Через несколько минут он услышал скрип открываемой двери, и тут же поднялся. Другой мужчина вышел из комнаты, о чём свидетельствовали его шаги в направлении к лестнице. Камаль помедлил несколько мгновений, затем поднялся и зашагал в коридор. Он увидел Варду из-за
