Александр Казанков - По праву рождения (СИ)

Роман рассмеялся, отвлекаясь от своих мыслей. Он видел, что она подшучивает над ним. Он привлек ее чуть ближе.

— Осторожней. Это уже не прилично. На нас смотрят.

— Да я вижу. Ваши поклонники завистливыми и жадными взглядами. Мари, почему бы вам ни пригласить меня сегодня к себе в гости, — вдруг спросил он.

Она видела его нетерпение и желание покинуть этот зал. Но приглашение к себе сегодня не входило в планы Мари. Сегодня последняя ночь его пребывания во Франции, а значит, последняя возможность достать требуемый документ. Она должна, во что бы то ни стало попасть сегодня в посольство. Мари пожала плечами.

— Это не возможно. Сегодня у Жана что-то вроде званного ужина. Вы же не хотите попасть с одного приема на другой. — Улыбнулась она. Он смотрел на нее как-то странно. И его взгляд не нравился графине. Дене сообщил ей о его встрече с его высочеством, и Мари страшилась, что Роман видел ее с французом. А если видел, то он обязательно попытается узнать, что связывает ее с полицейской ищейкой. Вот и сейчас она смотрела на него и пыталась понять, о чем он думает.

— Жаль. Я хотел бы провести последние часы в этой стране именно с вами.

— Так уж и хотели бы? — Рассмеялась Мари. — Тогда пригласите меня к себе.

Роман ничего не ответил на ее предложение. Он продолжал рассматривать ее.

Молчание несколько затянулось. Мари вдруг стало страшно. А если он откажется. Что тогда будет с Жаном? Но она не стала настаивать и повторять свое предложение. Это было бы более чем странно.

Музыка смолкла. Роман поклонился молодой женщине, благодаря ее за танец.

— Что ж, прощайте, ваше высочество, — прошептала она. Она надеялась, что он остановит ее, что он не даст ей уйти. Так оно и произошло.

— Постойте же, Мари. Вы вечно куда-то спешите. Остановитесь на минутку. Я за вами не успеваю.

Он не мог позволить ей уйти. Роман не хотел приглашать ее в посольство. Ему было не приятно ставить в известность графа Толстого о своем французском увлечении. По Петербургу могли поползти слухи. Но, а с другой стороны — граф вряд ли вернется до рассвета. В посольстве не было ни души, кроме слуг конечно. Но кто же обращает внимание на слуг.

— Я буду рад пригласить вас к себе, Мари. Очень рад. Мы ведь с вами и не попрощались вовсе.

Мари перевела дух. Первый раунд выиграла она.

— Я выйду первой, и буду ждать вас в вашей карете.

Роман улыбнулся и, поклонившись Мари, покинул ее. Она вздохнула от облегчение. Боже мой, как же она устала. Скоро все это закончится.

Было темно и пасмурно. Большие серые тучи закрыли все звезды. Лишь яркие молнии рассекали темное небо. Начиналась гроза. Дождя еще не было. Громыхало еще где-то в вдалеке. Дорога была пустынна. И лишь одинокий всадник терпеливо кого-то ждал. Он сидел, не шевелившись, и только его конь, недовольный погодой, топтался на месте и мотал в стороны своей пушистой гривой. Но его наездник крепко держал скакуна. И конь, чувствовав, кто, хозяин повиновался его воли. В темноте невозможно было разглядеть наездника. И только при свете молний можно было увидеть, что это мужчина. Его лицо искажали недовольство и злость. Укутанный в плащ, надвинутой на глаза шляпе, он пытался укрыться от ветра. Сверкнула молния, и при ее свете блеснул перстень на руке мужчины. Кажется, спокойствие покинуло его. Он нетерпеливо стал постукивать плеткой по своему сапогу. Тут на дороге показался еще один всадник. Он стремительно приближался. Подъехав к ожидавшему его мужчине, он поклонился ему и, сняв шляпу, проговорил:

— Я опоздал, господин. Простите за подобную оплошность. Дорога не близкая.

— Значит, ты должен был выехать раньше, а не заставлять меня ждать, — произнес мужчина недовольным тоном. — Если я сказал, что ты мне нужен немедленно, это и означает, что немедленно.

Вдалеке раздался раскат грома. И через минуту хлынул ливень. Человек с перстнем надел на голову капюшон, а второй ни сделал не единой попытки укрыться от дождя. Он терпеливо ждал, что скажет ему хозяин.

— Скоро в этом благословенном краю состоится венчание молодого князя Романова и очень милой девочкой, но, к сожалению не достойной его высочества. Так вот эта свадьба не должна состояться.

— Что же я должен сделать, хозяин? Избавить общество от…

— Нет! — Резко воскликнул собеседник. — Ни его высочество, ни девушка не должны пострадать. Ты меня понял?

— Не совсем.

Хозяин тяжело вздохнул, удивляясь глупости своего собеседника:

— Постарел ты, Василий, раньше был более проворным и сообразительным. Наверное, скоро придется заменить тебя молодым и расторопным слугой.

— Не торопитесь, хозяин, — как ни в чем не бывало, произнес Василий. — Ни кто лучше не выполнит вашего поручения, чем я.

В этот момент раздался громкий треск. Молния попала в дерево, стоявшее недалеко от наездников. Лошади испугались и стали беспокоиться.

— Надеюсь, что так оно и будет. А теперь ступай. Не хочу, чтобы тебя здесь видели. Да запомни, если свадьба состоится, я с тебя кожу живьем сниму.

— Само собой, хозяин. Не впервой.

Человек с перстнем смотрел брезгливо на своего верного слугу. Всю жизнь Василий был рядом с ним. Сначала, как его камердинер, а потом — выполнял щекотливые различные поручения. Много раз он угрожал заменить Василия. Но где найти такого же по-собачьи преданного человека. Василий любил его, как сына. И это еще больше злило, но иногда было даже на руку. Если бы понадобилось отдать свою жизнь, Василий, не задумавшись, сделал бы это.

Василий же смотрел на хозяина с благоговением. У него никогда не было своей семьи. Хозяин — это все, что у него было. Он вспомнил, как впервые увидел новорожденного. Ему стоило больших усилий упросить его папеньку оставить его около малыша. С тех пор он всегда был рядом. И хотя хозяин всячески выказывал ему свое презрение, Василий все же верил, что в глубине души, тот все-таки любил его. И если не так сильно, как он сам, то хотя бы чуть-чуть. Ему и этого было достаточно. Что же хозяину нужно на этот раз? Но что бы ему ни было нужно, Василий сделает все, что в его силах.

— Ну, все. И так вымок до нитки. — Прервал размышления Василия хозяин. — Прощай. Пока задание не выполнишь, видеть тебя не желаю.

Василий наблюдал, как хозяин развернул коня, и помчался прочь, как будь-то, за ним гнались дьяволы. «А может и правда — дьяволы?» — вдруг подумал слуга. «Хозяин никогда не мог сидеть на месте, как будь-то за ним и правда кто-то гонится всю жизнь». Тяжело вздохнув, Василий развернул коня и помчался в другую сторону.

Последняя ночь в Париже. Сладкий аромат осени летал в воздухе, навевая желание помечтать и немного погрустить из-за быстро ускользающего лета. Карета медленно и равномерно покачивалась на рессорах, катя по гладкой каменистой мостовой. Окна занавешены, внутри слабый полумрак. Роман Александрович с интересом рассматривал, сидящую рядом женщину. Столь же прекрасна, как и одинока. Почему она до сих пор одна? Столько мужчин добивались ее внимания. Неужели ни один из них не затронул ее сердца? Она молчала и, кажется, о чем-то думала. Как бы он хотел проникнуть в ее мысли и понять, что же в действительности она думала о нем.

Вдруг, кажется, отвлекшись от своих мыслей, она посмотрела на него и улыбнулась:

— О чем вы думаете? — Тихо спросила она.

— Когда я с вами, Мари, я всегда думаю только о вас.

— Ах, лжец, — услышал в ответ он ее приятный смех.

— Нет. — Его высочество не поддался ее веселому настроению. Он был абсолютно серьезен. — Это не лож.

Она перестала смеяться. На душе стало гадко и противно. Она подумала о своей мерзкой роли во всей этой истории. Она снова подумала о документе в тайнике русского посольства. На мгновение захотелось выйти из кареты и бежать подальше от этого человека. Он вызывал в ней самые противоречивые чувства. Но из всех чувств ей не нравилось больше всего чувство стыда, которое возникало каждый раз, как он говорил ей о своих чувствах.

— Может и не лож, — произнесла она после некоторого молчания. — Но скоро вы покинете нашу страну и навсегда забудете обо мне.

Чего она ждала после этих слов? Признания в любви, клятв и уверений? Его слов о том, что ему больше никто не нужен кроме нее? Да, наверное. Но его ответ разочаровал ее. Он лишний раз напомнил молодой женщине, что в действительности она ничего для него не значила.

— Да. Та оно и будет.

Мари усмехнулась, пытаясь скрыть, те чувства, которые в ней вызвал его ответ.

— Вы могли хотя бы сказать, что будете скучать по мне. — Наиграно беззаботно произнесла она. — Неужели вы не знаете, что женщины любят, когда им говорят нежные слова, когда ими восхищаются.

— О, Мари, — рассмеялся он. — Я восхищаюсь вами! — Воскликнул он без всякого притворства. — Но я не хотел бы лгать вам. Для этого я слишком хорошо к вам отношусь. Неужели вам было бы лучше, если бы я сказал вам, что буду помнить вас до конца своих дней?