Мария Корелли - Варавва. Повесть времен Христа
— Пилат прислал к тебе стражников, Каиафа, — уклончиво доложил управитель.
— Пусть войдут, — сказал первосвященник, еще ничего не знающий о чудесах ночи.
Солдаты вошли гурьбой и остановились у двери.
Встав чуть впереди остальных, Максимус кратко доложил:
— Каиафа, твои печати на склепе Назорея сломаны, гроб открыт, и Назорея нет в нем. Пилат послал нас к тебе… Он считает, что произошло чудо — Назорей воскрес!
— Ложь! — с пеной у рта закричал Каиафа. Он весь подался вперед, словно хотел ударить солдата, принесшего эту потрясающую весть. — Все это выдумки! А где Галбус? Где бездарный начальник трусливых римских горе-вояк?
Максимус побледнел — римская честь была задета.
— Я презираю лжецов, — сказал он твердо. — И расскажу лишь то, что видел своими глазами. Ночью небесные существа прилетели к могиле Назорея. Яркое, как молния, сияние ослепило нас, и мы замертво упали на землю. Очнувшись утром, мы нашли гробницу пустой… А что касается Галбуса, я бы очень хотел, чтобы чей-нибудь приказ заставил его заговорить — ведь он онемел, увидев чудо-Лицо Каиафы перекосила злоба.
— Не думай, что я поверил твоим бредням. Я вижу — ты такой же мошенник, как Назорей. Но со мной эти фокусы не пройдут… Ты говоришь, Галбус онемел? Пусть он подойдет ко мне, и я заставлю его говорить!
Воины подвели к Каиафе своего парализованного сотника.
Мутные глаза центуриона смотрели мимо бледного, злого лица Каиафы, Но вдруг быстрая перемена произошла в его взгляде. Глаза оживились и наполнились смыслом. Он отстранил поддерживающих его подчиненных и гордо выпрямился перед первосвященником.
Каиафа был в гневе — как ловко этот римлянин ломал комедию с мнимой болезнью…
— Ну что же, славный Галбус? — сказал он зло. — Кто помешал тебе бодрствовать на страже, кто уничтожил твою самодовольную доблесть?
Неожиданно для всех прозвучал краткий ответ:
— Иисус Назорей, Сын Бога Живого!
Голос Галбуса был громким, убедительным. Набрав в грудь побольше воздуха, он торжественно, словно приветствуя цезаря, повторил:
— Иисус Назорей, Сын Бога Живого! Каиафа в бешенстве завопил:
— Вон, вон отсюда! Заткните ему глотку! Убейте — я отвечу за его смерть перед цезарем! Неужели можно допустить, чтобы все поверили в Божественность распятого преступника?
Вдруг яростный священник бессильно откинулся на подушки — кровь хлынула из раны, образовав красное пятно на повязке.
— Убирайтесь, — сказал тоже рассерженный Анна. — Но не думайте, что вам это пройдет даром. Нас не обманут ни галилеяне, ни римляне! Тот, кто сломал печати синедриона на гробнице, будет найден и сурово наказан!
Галбус тихо ответил:
— Тогда вам придется преследовать ангелов, но первосвященнику попасть в рай не так-то легко!
И, круто повернувшись, он дал знак солдатам следовать за ним. Все повиновались, кроме одного, подошедшего поближе к Анне.
— Одно слово, первосвященник, — сказал он загадочно. — То, что я скажу, заинтересует тебя.
Легким кивком головы Анна выразил готовность слушать, и солдат продолжал:
— Сегодня утром у склепа мы видели одного иностранца… К нашему великому удивлению, он обладал печатью цезаря… Но самое интересное — с ним был известный разбойник Варавва…
Подобие радости выразилось на лице первосвященника.
— Благодарю тебя, — сказал он, улыбаясь. — Ты сообщил мне интересные факты. Когда тебе удобно, ты можешь зайти за наградой… И всем твоим товарищам, которые не видели никаких чудес, а просто заснули на посту и на следующее утро встретили у склепа разбойника Варавву, от моего имени передай, что я жду их — золота хватит и для них…
Глава XVII
Варавва напрасно спешил. Искариота он не застал, и никто из слуг точно не мог сказать, куда направился в поисках дочери хозяин дома. Варавва не знал, что делать — говорить слугам о сумасшествии Юдифи он не хотел и после некоторого колебания решил вернуться в Гефсиманский сад. Когда цель была уже близка, он увидел небольшую группу мужчин, занятых серьезным разговором. Подойдя ближе, Варавва узнал одного из них — Петра. Остальные, судя по одежде, были галилеяне и, вероятно, ученики Назорея. Варавве не удалось пройти незамеченным — Петр остановил его и приветствовал, сказав своим друзьям:
— Это Варавва… Его освободили вместо нашего Господа…
Все с любопытством смотрели на разбойника.
— Знаешь ли ты, что Тот, Кто умер на кресте за тебя, воскрес из мертвых? Теперь мы с большой радостью и надеждой собираемся в Вифанию, потом в Галилею, как велел нам Учитель…
Варавва пытливо глянул в лицо говорившего, высокого, с блестящими задумчивыми глазами человека.
— Прошу тебя, назови свое имя, — сказал Варавва.
— Иоанн, — просто ответил тот.
— Ты веришь, что твой Учитель воскрес? — продолжал свои расспросы Варавва.
— Да, — убежденно ответил Иоанн. — Пойдем с нами! Может быть, ты увидишь воскресшего Господа.
— Я Его уже видел…
Эти слова поразили учеников.
— Он жив, и я могу в этом поклясться, — продолжал Варавва. — Когда Он говорил с Марией, я был недалеко. Я слышал Его голос, видел Его лицо. Потом Он исчез. Я осмотрел весь склеп…
— Мы тоже осматривали его… — сообщил Петр. Варавва усмехнулся.
— Как? И вы сомневались, что Он воистину воскрес? Вы тоже? — вопрошал он. — А вы узнаете Его, если встретите?
— Узнаем ли мы нашего Господа? — восторженно сказал Петр.
Варавва остановил его:
— Будь осторожнее, Петр, цена твоим клятвам известна…
Потом обратился ко всем:
— Я не могу присоединиться к вам — судьба моя иная. Я великий грешник, одержимый многими сомнениями, которые по силе могут соперничать с вашей преданностью… Но когда Учитель был взят стражей, вы безжалостно Его покинули… Я не могу ломать хлеб с вами…
Ученики не прерывали дрожащего от волнения Варавву. Он говорил резко, но справедливо.
— Мое имя может служить символом всего позорного в человеке, — продолжал он. — Я был вором и убийцей, теперь я бродяга… Я не скрываю своих прошлых преступлений и не выдаю себя за кого-то другого, кем на самом деле не являюсь. Поэтому скажу вам откровенно: Человек из Назарета никогда не умирал! Я видел Его сегодня утром — красота Его сверхъестественна, весь Он излучал свет… Но Он всегда был таким… Вот что я думаю: когда Его распяли, Он потерял сознание, а в склепе пришел в Себя… Я даже допускаю, что Он обладает такой могучей силой, что один мог вытеснить камень, закрывающий вход в гробницу. Но в чудеса я верить не могу, пока они не доказаны. И несмотря на это, если бы я считал Его своим Учителем, то не оставил бы Его во власти врагов и не отрекся бы от Него…
Петр вздрогнул.
— Разве ты не можешь понять… — стал оправдываться он.
— Я все могу понять, кроме трусости, — перебил его Варавва. — Если вы верили, что Он Бог, зачем вы все Его оставили?
— Варавва, мы только люди, грешные люди…
В глазах Иоанна стояли слезы.
Варавва устыдился своих пылких обличений.
— Простите меня, — сказал он грустно. — Желаю вам доброго пути. И если встретите своего Господа, пусть глаза ваши наполнятся достаточной любовью, чтобы узнать Его.
Он собрался продолжить свой путь, как вдруг увидел женщину в белом платье, выбежавшую из сада. Это была безумная Юдифь. Мария безуспешно пыталась догнать ее: Юдифь неслась, словно гонимая могучим ветром, словно зверь, преследуемый охотником.
Возле учеников она остановилась. Варавва хотел взять ее за руку, но она оттолкнула его и, устремив лихорадочный взгляд на Петра, воскликнула:
— Где Царь? Я была в саду, но не нашла Его. Мне нужно видеть Его как можно скорее. Я должна умолить Его простить Иуду.
Она жалко улыбнулась, но строгий Петр не принял ее заискивания — вид его был суров. Юдифь в страхе отпрянула, глаза ее забегали по лицам учеников и остановились на спокойном, благожелательном лице Иоанна.
— Не сердись, добрый человек, — сказала она ему. — Помоги мне найти Царя! Я знаю, что Он где-то здесь. Вчера ночью я видела Его… Весь мир был у Его ног. Странный, огромный мир, мир умерших пришел к Нему на поклонение. Бледные, прозрачные тени обступили Его. И Он, как утреннее солнце, озарил всех Своим светом. Жизнь вернулась к людям, они радостно пели: «Смерть уничтожена, мы можем жить!» И только я одна так и осталась печальной, одна во всей вселенной…
Юдифь застонала и схватилась за плащ Иоанна, как бы прося у него защиты.
— Разве это не ужасно, что из всего сотворенного мира только я обделена вечной жизнью? Мне надо найти Царя! — повторяла Юдифь сквозь слезы. — Я знаю, что я проклята, но Он добр и терпелив, Он простит меня! Молю тебя, друг, помоги! Скажи, где Царь?
