Борис Грибанов - Елизавета I, королева Англии
Мария писала Бабингтону так, словно была его королевой. Она давала ему пространные советы насчет ее бегства, советовала заговорщикам рассмотреть вариант, если они не смогут обеспечить ее освобождение, – необходимо выполнить «другую часть плана». «Если трудности будут связаны только со мной, – писала она, – если вы не сможете освободить меня, если я, скажем, буду находиться в Тауэре или в какому-нибудь другом месте, недоступном для вас, не колеблитесь во имя и славу Господа Бога».
Уолсингем теперь знал все подробности планов заговорщиков. Он, в частности, знал, что Бабингтон не должен быть среди убийц Елизаветы, – он будет отвечать за спасение королевы Шотландии. Он знал, что двенадцать или четырнадцать молодых джентльменов каждый вечер встречаются за ужином и что будущих убийц надо искать среди них. Заговорщики были настолько легкомысленны, что заказали художнику свой групповой портрет – портрет будущих спасителей Англии. Этот портрет Уолсингем показал королеве Елизавете, и она опознала заговорщиков.
Бибингтон решил, что ему надо съездить в Париж, чтобы посоветоваться с Мендозой. Чтобы получить паспорт для выезда за границу, он должен был поговорить с Уолсингемом. Он отправился в дом Уолсингема и обратился к одному из его секретарей, Пули, который, кстати сказать, помогал расшифровывать его письма. А Бабингтон думал, что он относится к числу недовольных Елизаветой, и попросил представить его могущественному вельможе. Уолсингем принял Бабингтона и был очень доволен, когда молодой заговорщик предложил быть шпионом в среде английских эмигрантов во Франции. Хитроумный Уолсингем умело затягивал петлю на шее Бабингтона. А доверчивый Бабингтон дошел до того, что показал Пули одно из писем Марии Стюарт и рассказал, что вскоре Англия подвергнется иностранному вторжению и королева Елизавета будет убита. Бабингтон и его друзья по заговору безмятежно развлекались за ужином, когда как-то вечером им стало известно, что один из слуг Баларда, который знал о заговоре очень много, если не все, является шпионом Уолсингема.
Хвастливый и трусливый Бабингтон решил для спасения своей жизни предать сотоварищей по заговору. Он написал Пули и просил его доложить Уолсингему от его имени, что существует заговор и что он, Бабингтон, готов рассказать все, что знает.
На следующее утро Балард, он же капитан Форрескью, был арестован в таверне, где он сидел еще с несколькими заговорщиками. Бабингтон, объятый ужасом, бросился к Саваджу, который не присутствовал при аресте, с криком: «Что теперь делать?» – «Теперь не остается ничего другого, – последовал ответ, – как немедленно убить королеву». – «Хорошо, – выкрикнул Бабингтон, – тогда ты завтра отправишься ко двору и совершишь это». – «Нет, – ответил Савадж, – завтра я не могу, мой костюм не готов».
Бабингтон бросил Саваджу деньги, чтобы тот купил себе костюм и без промедления убил королеву. Потом он послал записку Уолсингему и тот ответил, что примет Бабингтона через день или два. В тот вечер Бабингтон ужинал кое с кем из домашних Уолсингема. Он заметил, что одному из ужинавших принесли записку. Бабингтон умудрился из-за плеча читавшего заглянуть в нее и с ужасом понял, что это приказ следить за ним.
Охваченный паникой Бабингтон под каким-то предлогом вышел из комнаты, забыв даже взять свою накидку и шпагу. Он прибежал к одному из заговорщиков, где нашел еще нескольких своих сотоварищей, и выпалил им, что все рухнуло. Они все бежали в лес Сент-Джона, переоделись рабочими и укрылись в Харроу. Через несколько дней их обнаружили и доставили в Лондон.
В Лондоне звонили колокола, жгли фейерверки, словно страна одержала какую-то крупную победу. А Елизавета не замедлина обратиться к Тайному совету с просьбой издать закон, предусматривающий самые жестокие наказания тем, кто будет посягать на ее жизнь. В этом вопросе Елизавета стояла на совершенно противоположных позициях со своей сводной сестрой королевой Марией Кровавой. Мария не придавала большого значения собственной безопасности, но была совершенно беспощадна к еретикам. Елизавета, напротив, была весьма либеральна к католикам, охотно прощала их, а вот к заговорщикам, покушающимся на ее жизнь, была крайне сурова. Оправдание для своей жестокости она находила в исповедуемом ею принципе – она заняла королевский престол Англии по воле Божьей, следовательно, она избранница Бога, а это значит, что те, кто покушается на ее жизнь, покушается на волю Господа Бога и к ним не может быть снисхождения. Когда шел судебный процесс над Бабингтоном и его сообщниками, Елизавета написала Барлею, что по ее мнению заговорщики должны быть подвергнуты медленной и жестокой казни, что должно соответствовать тяжести их преступления. Она считала, что если их повесят, потом утопят и, наконец, четвертуют, то это будет слишком милосердная казнь. Барлею она писала, что если преступников приговорят к повешению, потом, пока они еще будут живы, их кастрируют, вынут у них внутренности, а потом обезглавят и четвертуют, то и этого недостаточно. 20 сентября 1586 года заговорщики были казнены.
Начались душевные терзания Елизаветы. Она предпринимала отчаянные попытки сберечь жизнь Марии, отделить ее от заговора Бабингтона. Так, она потребовала, чтобы в приговоре имя Марии не упоминалось и чтобы ее не называли в обвинительных речах на процессе.
Елизавета не могла не учитывать и международных последствий суда над Марией. Король Франции Генрих III уже предупредил Елизавету, что он будет глубоко возмущен, если его свояченицу, бывшую жену покойного французского короля, предадут суду. Шотландский король Джеймс VI тоже резко протестовал.
Глава 21
Таинственная история Уильяма Парри
В 1580-м году в политических кругах Англии возникла новая фигура – доктор Уильям Парри, личность таинственная и отнюдь не однозначная. В мае 1580 года он писал Уильяму Сесилу, ныне лорду Барлею, что завоевал себе доброе имя в эмигрантских английских и шотландских кругах в Риме и в Париже и готов верой и правдой служить королеве Елизавете и ее правительству. Барлей, человек, в принципе, недоверчивый, настолько поверил Парри, что, когда его молодой племянник Энтони Бэккэм поехал в Париж, Барлей снабдил его рекомендательным письмом не к кому-нибудь, а именно к Парри.
В 1582 году Парри отправился в Париж с тайной миссией. Однако во французской столице его ожидало разочарование – доверие эмигрантских кругов к нему сильно пошатнулось. Чтобы преодолеть эту предвзятость, Парри решил наладить отношения с папским престолом – он поехал в Рим с миссией, которую сам охарактеризовал как «опасную и не очень почетную». Он надеялся получить от высших чинов католической церкви, а если удастся, то и от самого папы римского, письменное благословение на убийство королевы Елизаветы.
В Риме он обратился с письмом к кардиналу Комо, однако ответ, который Парри получил, был совсем не такой, как он ожидал. Тем не менее, пользуясь этой перепиской с кардиналом Комо, он сумел восстановить доверие к себе со стороны агентов Марии Стюарт в Париже Пат и Моргану, которые представили его папскому нунцию Рагазанни. Парри предложил нунцию, чтобы тот передал папе Римскому его просьбу о полном отпущении грехов в «весьма ответственном и опасном предприятии». «Я иду на это, – писал он, – ради общественного блага и мира во всем христианском доме, ради возвращения Англии к престолу святого Петра и ради освобождения королевы Шотландии, единственной законной и бесспорной наследницы короны Англии, избавления ее от долгих и тяжелых страданий». Папский нунций хорошо представлял себе, что за человек Парри, и, посылая просьбу его к кардиналу Комо, присовокупил к ней свое письмо, в котором писал, что «автор просьбы здесь слишком хорошо известен, у него дурная репутация». Тем не менее кардинал Комо написал нунцию, что Парри получает полное отпущение грехов.
Парри был настолько в этом уверен, что, не дожидаясь письменного подтверждения из Рима, выехал в Лондон. Здесь он попросил аудиенции у Елизаветы и предупредил королеву о заговоре с целью ее убийства. Королева, как рассказывал Парри, говорила с ним холодно и жестко. Он ушел от нее, испытывая чувство страха.
Получив из Рима письменное отпущение грехов, Парри показал его лорду Барлею, подчеркнув, что это ответ на его предложение убить королеву. Тем самым он дал Барлею в руки сильное оружие против папского престола.
За свою службу Парри ждал вознаграждения, и получил его, но совсем не такое, как надеялся. Он слишком много знал и поэтому стал опасен. Он попался в приготовленную ловушку. Ему предложили шпионить за Эдмундом Невиллом, родственником эмигранта, графа Вестморленда. Парри сумел убедить Невилла, что собирается убить королеву Елизавету.
Невилла арестовали, при допросе ему сказали, что им известно все о его связи с Парри и единственная для него возможность спасти свою жизнь, это честно рассказать все. Невилл так и сделат. Лестер и Кристофер Хаттен выслушали его признания. В ту же ночь была устроена очная ставка между Парри и Невиллом, после которой Парри был отправлен в Тауэр. Его обвиняли в заговоре с целью убийства королевы, хотя он клялся, что наоборот предупредил ее о заговоре Моргана и Пат. Кем же на самом деле был Уильям Парри? Потенциальным убийцей королевы или агентом-провокатором? В первую версию трудно поверить – ведь Парри частенько встречал Елизавету в дворцовых парках, и у него было немало возможностей сразить ее кинжалом, но он ни разу не попытался сделать это.
