Ольга Погодина-Кузмина - Герой
– Отпустите меня. Пожалуйста, – взмолилась княжна.
Секунду он молчал, затем отошел от дверей, пропуская ее. Ирина подняла свой небольшой саквояж и направилась к лестнице.
Через круглый дворик, мощеный желтым кирпичом, мимо клумбы с цветами прошел человек в потертом пиджаке и кепи. Он поднялся на крыльцо и нажал кнопку электрического звонка.
Посетитель выглядел как заводской шофер или мастер, явившийся в богатый дом чинить водопровод. Но армейская выправка и холодный умный взгляд выдавали в нем чистую породу, благородную кровь. Маленькая горничная, открывшая двери, сразу поняла, что с ним нужно обращаться почтительно, как с важным гостем.
Незнакомец спросил Веру Александровну Чернышеву. Сказал, что имеет для нее письмо. Жаклин растерялась. Ее наняли два месяца назад, хозяйка ничего не рассказывала о своей семье. Но от кухарки горничная знала, что молодую даму недавно постигли сразу два несчастья – умерли ее мать и юная сестра. Горничной запомнилось красивое русское имя – Вера. Девушка присела в реверансе и ответила простодушно:
– Pardonnez-moi, Mademoiselle n’est plus avec nous. Elle est décédée. Je peux appeler Madame.[29]
Посетитель мотнул головой, нахмурился. Именно так Жаклин представляла себе переодетого графа из недавно прочитанного бульварного романчика. Статный, голубоглазый, решительный и мрачный от пережитых несчастий, незнакомец был намерен принять очередной удар судьбы равнодушно, как и подобает знатной особе.
По лестнице спускалась хозяйка в твидовом костюме, с ковровым саквояжем. Лицо ее, обычно такое бесстрастное, теперь было залито слезами. Увидев посетителя, мадам застыла на секунду и вдруг воскликнула по-русски:
– Боже мой!!!
Она бросилась вниз по лестнице. Незнакомец подхватил ее в объятья, крепко прижал к себе.
Жаклин все поняла. Переодетый граф искал возлюбленную по всему свету. Обманутой княгине сказали, что жених ее умер, убит на войне, но она до последней минуты верила, что благородный граф вернется. И вот она целовала его лицо, глаза, стискивала руки.
Опомнившись, мадам заговорила по-русски. Незнакомец отвечал коротко, с поклоном головы. Они все не могли насмотреться друг на друга, хозяйка улыбалась сквозь слезы. Незнакомец взял саквояж. Вместе они пошли к дверям. Хозяйка только сейчас заметила Жаклин. Она вынула из ушей александритовые серьги и отдала горничной.
– Возьми, это тебе. Прощай.
На верху лестницы стоял хозяин. Он видел, как его жена целует другого. Испуганная Жаклин бросилась под лестницу, к своей покровительнице-кухарке, чтобы рассказать об удивительном происшествии и показать подаренные сережки. Поэтому когда в дом явились полицейские, она не смогла сообщить ничего толкового. Бормотала только про выстрел, который раздался как гром, и про то, как прислуга сбежалась наверх.
Хозяин лежал у окна, запрокинув лицо, на груди его по белоснежной сорочке расплывалось пятно алой крови. В газетах напечатали, что бывший русский подданный, коммерсант Михаил Иванович Терещенко застрелился по причине личной драмы. Жаклин до конца своих дней хранила пожелтевшие газетные вырезки с изображением несчастного хозяина и прекрасной хозяйки, жалея лишь о том, что ей так и не довелось узнать, принадлежал ли переодетый граф к членам русской императорской семьи.
Глава 26
Последнее письмо
Андрей Куликов шел по дорожке парка в бывшей усадьбе Чернышевых. Он прочел записки полковника фон Ливена и нашел в тетради вклеенную фотографию, сделанную в Новочеркасске в декабре 1917 года. На ней изображены были два боевых товарища: сам барон и Андрей Петрович Долматов, оба в полевой форме без знаков отличия. Фотография была переснята в 60-е годы, к изображению добавлен был знак Ледяного похода – меч в терновом венце. Эту эмблему Куликов видел на памятнике Веры Чернышевой на кладбище Сент-Женевьев.
Теперь он в третий раз перечитывал письмо своего предка, которое барон доставил в Париж, но опоздал вручить адресату.
Родная моя, любовь моя, Вера!
Ты читаешь это письмо – значит, нам не суждено было свидеться. Но знай, любовь к тебе будет вечно храниться в моем сердце как самая дорогая святыня. Будто до встречи с тобой тысячелетия душа моя была безмолвна – а с этих пор в ней зазвучала музыка.
Любовь моя!
Нашу судьбу перемололи жернова войны. Но я знаю – чувство, соединившее нас, не подвластно смерти. Оно не может исчезнуть бесследно.
Я знаю, где-то среди звезд навсегда останется память о нашей любви. И, может быть, спустя века мы снова вернемся на землю, чтобы узнать друг друга, вспомнить все и вернуть наше нерастраченное счастье.
Пламя моей любви горит, не угасая. И будет гореть, пока не сожжет всю тьму.
Андрей не заметил, как начался дождь.
Вера Морель, внучка княгини Езерской, только вчера приехала из Парижа. В семье никто не относился всерьез к затее бабушки. Восстанавливать полуразрушенную усадьбу в чужой стране, где такое сложное законодательство и требуется столько усилий на согласование реставрационных работ? Фантазия, безумие! Никто не ожидал, что бабушка Лизетт так быстро найдет друзей, помощников и покровителей. Домашние свыклись с тем, что пожилая княгиня все силы и средства вкладывает в предприятие, еще вчера казавшееся безнадежным. Когда же она показала детям и внукам фотографии восстановленного дома, отношение к ее занятию изменил даже отец Веры, всегда скептически относившийся к начинаниям тещи.
Вера училась в Школе искусств, готовила выставки, писала статьи о художниках прежних эпох. Она единственная из всей семьи сразу поддержала бабушку и стала помогать ей в работе. Собирала информацию в архивах, советовалась с архитекторами и музейщиками, рисовала планы восстановления интерьеров усадьбы.
Они дружили с пожилой княгиней почти как ровесницы, Вера и сама была большая фантазерка. Так, всякий раз приезжая в Петербург, она глазами искала в толпе того парня, которого встретила и потеряла в Париже. Вдруг он тоже живет в этом городе? Почему бы им не столкнуться лицом к лицу на Невском проспекте, в Эрмитаже или на оперном представлении? Ей казалось, что он тоже ищет ее. И когда-нибудь непременно найдет.
Ей нравилось в России, она чувствовала незримую связь с этой землей, с неброской северной природой. В усадьбе Чернышевых она уже исходила все тропки, воображая, как когда-то здесь гуляли барышни под кружевными зонтиками и кавалеры в расшитых мундирах. В конце концов, ведь она тоже княжна, хотя мало кто из ее французских друзей придавал этому значение.
Когда первые капли дождя упали на дорожку, Вера побежала к густым деревьям, стоящим на аллее. В парке было пусто, только какой-то молодой человек медленно шел вдалеке, читая на ходу книгу, не замечая дождя. Приближаясь, Вера вглядывалась в его лицо.
Андрей брел по дорожке парка. В сознании его все еще звучали слова письма Долматова. Окружающий мир казался ему необычайно прекрасным. Он видел нежную зелень деревьев, клевер и колокольчики в траве. Видел, как пестрая птица села на ветку и, качнув ее, взлетела.
Почему люди не могут радоваться жизни каждую минуту, каждый час своего существования? Ведь счастье – такая простая и естественная вещь.
Девушка в легком светлом платье шла навстречу ему по аллее. Андрей подумал, что снова грезит наяву. И ему страшно хотелось, чтобы этот сон продолжался.
Примечания
1
От фр. Vous comprenez? – Понимаете?
2
Гийом Аполлинер (фр.).
3
шофер (фр.).
4
граф Сумароков-Эльстон (англ.).
5
Боже мой, я вас чуть не убила! Мне так неловко! Какое ужасное происшествие! (фр.)
6
Не французский! Английский… (англ.)
7
Вы говорите по-английски? Простите меня… С вами всё в порядке? (англ.)
8
Благодарю. Извините… Я в порядке (англ.).
9
Спасибо, месье! О, большое спасибо! (фр.)
10
От фр. Liberté, égalité, fraternité! – Свобода, равенство, братство!
11
От фр. Quelle question? – что за вопрос?
12
Помогай себе, и Бог тебе поможет (фр. пословица).
13
Конечно, мадам! (фр.)
14
Вера, что за манеры! (фр.)
15
приличное общество (фр.).
16
Дамы и господа, бал начинается! (фр.)
17
Наша жизнь безумна (фр.).
18
Это смягчает тяжелую атмосферу в нашем доме (фр.).
