Константин Коничев - Петр Первый на Севере
На третий день осады комендантша направила в русский стан барабанщика с письмом. От имени осажденных в крепости офицерских жен комендантша просила выпустить женщин, избавить их от огня и дыму и от бедственного состояния, в котором они обретаются. Петр на эту просьбу учтиво, но не без ехидства ответил:
«А если жены офицеров свейских намерены из крепости выехать, то пусть, не разлучаясь, и любезных своих супружников купно с собою прихватят…»
Подобный ответ Шлиппенбаху показался досадным. Он приказал усилить пальбу по русским войскам, однако большого урона шведы не учинили.
Наконец 12 октября в крепостные проломы вступили солдаты Преображенского и Семеновского полков.
Шлиппенбах, обессиленный осадой, согласился на сдачу крепости по договору. Оставшиеся в живых шведы с распущенными знаменами, под барабанный бой покинули крепость, по милости победителей были посажены на русские суда и отправлены по Неве к Ниеншанцу (иначе Канцы), находившемуся при впадении Охты в Неву. Из гарнизона крепости, судя по шведским источникам, при ее сдаче осталось способных продолжать оборону 83 человека. Раненых – 156. Убито свыше 200 человек.
Русским войскам достались большие трофеи – запасы оружия. Достигнуто главное – Орешек, древнерусская, построенная новгородцами крепость, возвращена России. Воссияла слава русского оружия и утвердилась возможность Петра, по выражению Пушкина, «ногою твердой стать при море…».
Потери в людской силе у шведов были менее значительны, нежели потери русских. Это вполне естественно. Обороняющиеся крепости нелегко достаются.
В десяти русских полках, участвовавших в осаде и штурмах крепости, убито офицеров и солдат 538, ранено 925. Больше прочих понес потери Семеновский полк.
За особые отличия в боях Петр назначил Меншикова комендантом крепости и повелел ее восстановить, дабы новонареченному Шлиссельбургу, ключ-городу, стать оплотом на исходном рубеже к Неве и Балтике.
В общей стратегии Северной войны падение шведской крепости Нотебург для дальнейших замыслов Петра явилось весьма желанной, огромной по своему значению победой.
Под гул оружейных и пушечных залпов с честью похоронили павших бойцов в братской могиле под курганом.
За взятие крепости, как видно из письма Петра фельдмаршалу Шереметеву, командный состав был награжден:
«Подполковнику – 300 дворов, 3000 рублев и чин полковника. Майору Карпову – чин полуполковника, 150 дворов, 1500 руб. Капитанам по 300 р. Поручикам по 200, прапорщикам по 100, сержантам по 70, капралам по 30 рублев. Рядовым – в старый оклад, старым – капральской.
В Шлютельбурге октября 14 дня 1702. Питер».
Рядовых бойцов, солдат и нижних чинов Петр награждал за их геройскую службу скупо и редко. Ограничивался в таких случаях выражением благодарности за верную службу.
Надо отдать справедливость, не обременял Петр и себя наградами. Он вправе был сказать о себе такие слова:
«Государь должен отличаться от подданных не щегольством и пышностью, а менее еще роскошью, но неусыпным ношением на себе бремени государственного и попечением о их пользе и облегчении, к тому ж таковые убранства только что вяжут меня и отнимают руки».
Провинившихся в боевой обстановке наказывал он нещадно.
Известный сподвижник Петра думный дворянин и дипломат Иван Желябужский в своих записках о жизнедеятельности Петра сообщает: «А под Шлиссельбургом повешен Преображенского полка прапорщик Нестор Кудрявцев да солдат 22 человека за то, что с приступу побежали…»
Нельзя не привести слова Петра по поводу взятия Орешка, высказанные в письме Виниусу:
«Правда, что зело жесток сей орех был; однако ж, слава богу, счастливо разгрызен. Артиллерия наша зело чудесно дело свое исправила».
На чертеже осады Нотебурга Петр учинил надпись:
«Таковым образом, чрез помочь божию отечественная крепость возвращена, которая была в неправдивых неприятельских руках 90 лет».
По этому же поводу была выбита памятная медаль с изображением штурма крепости.
Закрепив, сколь можно, на берегах Невы завоеванный плацдарм и поставив усиленную охрану в Шлиссельбурге, Петр с частью солдат Преображенского и Семеновского полков отбыл в Москву; там победителям была устроена триумфальная встреча.
Вскоре, побывав в Воронеже, Петр снова, ранней весной 1703 года, появился на Свири и у невских берегов, где поспешно строились суда – паузки, ладьи, галеры и фрегаты для дальнейшей борьбы за овладение выходом в Балтийское море. На пути к выходу в море еще находилась крепость Ниеншанц (Канцы). Об этой цитадели, сравнительно более слабой, нежели Шлиссельбург, Петр имел от новгородских купцов подробные данные, гласившие, что от города «Орешка до Канец леса большие и малые. Под Канцами между Невой и Охтою, где стать, земля сухая, песочная, шанцы копать и вал валить можно. Канцы стоят на устье Охты, город земляной, вал старый, башен нет. За валом деревянные рогатки и ров. Изо рву к валу палисады сосновые. Город небольшой, земли в нем всего с десятину, величиною, по примеру, с каменную Ладогу. Охта течет из болот, впадает в Неву ниже города близко стены. Река глубокая, ходят по ней шкуты большие и корабли с половиною груза. Посад Канецкий стоит против города за Охтою, по устье ее к Неве. Через Охту сделан мост подъемный. В посаде всех дворов 400. Вверх по Охте с полверсты анбары большие торговых людей и королевские со 100, с хлебом и другими припасами. Пушек в Канцах много железных. В городе только один воеводский дом, да солдатских дворов с 10. На посаде каменных палат нет, все деревянные. От Невы до Канец сажен за 300 зачат вал земляной к Охте, но не доделан».
Зимним путем, с берегов, Петр не решался брать эту крепость, во избежание лишних потерь и трудностей в походе. Дождались весны. В конце апреля прибыл к Петру в Шлиссельбург фельдмаршал Борис Петрович Шереметев с полками. Царь приказал ему немедленно двинуться к Канцам и осадить крепость с левого берега Невы.
В бодром настроении шагали берегом, под прикрытием дремучих лесов, боевые участники взятия Орешка. И как не быть в таком настроении, если самому царю не сидится на троне в белокаменной Москве, он опять здесь, на Неве, среди них – готовых победить или погибнуть.
В те дни уже слагались победные песни солдатские. В них слышались отголоски еще не отживших напевов времен давних, былинных:
…Как по славной матушке Неве-реке,Подле устьица ея широкого,Что при самом истоке быстроем,Как плавали-гуляли три стружка,На первом стружке Шереметев был,На другом стружке офицеры сидят,А на третьем стружке все солдатушкиПреображенские да семеновские.По реке они шли к круту бережку,К кругу бережку слюссельбургскому.Подбирали они парусы полотняные,Что того ли полотна олонецкого,Они якори метали да булатные,Что того ли булата сибирского.Приставали они к круту бережку,Они лесенки метали да дубовые.Выходили на пески на сыпучие,Накатили бочки с лютым зелием,С лютым зелием, с черным порохом.Становили свечи воску ярого,Зажигали те подкопы глубокие.Оттого ли крепость взорвало,Развалило стену белокаменну…
25 апреля Шереметев занял позиции не только с левого невского берега, как велел ему Петр, но в тот же день к вечеру русские войска сумели пресечь все пути связи и сообщения крепости Ниеншанц с окрестностями.
Петр прибыл на другой день к осажденной крепости, осмотрел ее с Невы и, не сочтя нужным задерживаться, взял семь рот преображенцев и семеновцев и отправился на ладьях разведывать, что собою представляет устье Невы и взморье, предварительно сообщив в Шлиссельбург Меншикову о том, что крепость Ниеншанц «больше, чем сказывали, однако не будет с Шлиссельбург. Про новый вал говорили, что низок, а он выше самого города и выведен изрядною фортификациею. Стрельба зело редка…». А поэтому царь решил, что Шереметев легко управится с Канцами, если даже комендант крепости не скоро согласится, в ответ на русские пушки, капитулировать.
Разветвленное устье Невы при впадении в залив настолько показалось Петру удобным и выгодным местом для основания крепости и портового города – будущей столицы России, что через два месяца после этого осмотра он заложил здесь Санкт-Петербург.
Столь быстро совершались события в тот достопамятный исторический 1703 год…
Разведав невское устье и оставив для наблюдения за взморьем надежного сержанта Михайла Щепотева с тремя ротами солдат, способных к пешему и морскому бою, Петр вернулся к Ниеншанцу.
Удачно размещенные 19 пушек и 14 мортир в ночь с 30 апреля бомбардировали крепость и, будучи сами под прикрытием неуязвимы, произвели в крепости опустошительное разорение. Комендант и осажденные капитулировали, воспользовавшись добрыми условиями со стороны победителя: Петр дозволил выдать капитулянтам провиант на месяц и под конвоем отправить сдавшихся к своим, в Нарву.
