Мстислав Храбрый - Александр Дмитриевич Майборода
Допрос Олавы ничего нового не давал, и в голову Владимира пришла мысль, что если даже Олава не хочет говорить ему ничего, то что ожидать от других?
На этом он закончил разговор и ушел от Олавы с чувством полной неудовлетворенности.
Глава 31
Выйдя со двора Олавы, Владимир увидел Добрыню. Тот сидел на лавочке в тени забора. У его ног стояла большая поджарая собака с волнистой шелковистой шерстью. Спина собаки была красная, низ – белый.
Добрыня брал куски мяса из стоящей рядом миски, бросал собаке. Собака ловила куски на лету и глотала, при этом громко чавкая.
Это занятие, судя по всему, нравилось обоим, так как на губах Добрыни застыла улыбка, а собака, проглотив очередной кусок, по-щенячьи весело тявкала, прося повторения.
Появление Владимира прервало это увлекательное занятие.
Увидев князя, Добрыня, похлопал собаку по спине и ласково подтолкнул:
– Ну все, Рубин! Иди, иди…
Собака с разочарованным видом побрела в сторону псарни.
– Ты чего тут сидишь? – спросил Владимир.
– Тебя жду, – ответил Добрыня.
– А отчего же не зашел в дом? – спросил Владимир.
– Не захотел тебе мешать разговаривать с женой, – проговорил Добрыня. Он усмехнулся. – Когда муж с женой дерутся, то третьему лучше держаться от них подальше. Иначе все шишки ему достанутся.
– У меня не одна жена! – буркнул Владимир, обижаясь на сарказм Добрыни.
Но на секунду задумался.
Разговор с Олавой действительно был не слишком приятным. Владимиру даже иногда казалось, что она говорит с ним без должной уважительности. Постороннему человеку действительно не стоило было присутствовать при подобном разговоре.
– Но в общем-то ты верно поступил, – сказал Владимир и направился в сторону терема.
– Что она сказала? – поинтересовался Добрыня, последовав за князем.
– Ничего толком не сказала. Сказала, что только передала предупреждение богов. А что за ними стоит – не имеет представления, – сказал Владимир.
– Понятно, – многозначительно проговорил Добрыня.
Владимир остановился и проговорил:
– Если Олава так со мной говорила, то не знаю даже, как говорить с остальными женами.
– Я знаю о чем, – сказал Добрыня. – Пока ты говорил с Олавой, я узнал, что в тот день Юлия приходила к Аделине и там была Олава.
– Я уже знаю это, – проговорил Владимир.
– А до этого Юлия была у Анны, – сказал Добрыня.
– И что? Анна родственница Юлии. Никто им не может запретить встречаться, – сказал Владимир.
– Анна могла рассказать Юлии о твоих планах, – проговорил с намеком Добрыня.
– Мне все это уже рассказала Олава, – проговорил Владимир. – Олава и Юлия терпеть друг друга не могут! Они поссорились, и Олава ушла.
– Но вот тебе и вопрос: о чем Юлия говорила Аделине? – проговорил Добрыня.
– Это надо спрашивать Юлию и Аделину. Но с Юлией разговаривать труднее, чем с кем-либо, – проговорил Владимир. – Хитрая она. Она ненавидит меня не меньше Рогнеды. Но Рогнеда простодушно не скрывает своей ненависти ко мне, а Юлия, как змея, спряталась и ждет удобного момента, чтобы ужалить. Но укус этой, в отличие от Рогнеды, будет смертелен.
– Придется говорить и с ней. Я уверен, что Юлия больше всех заинтересована в твоей смерти, – сказал Добрыня.
– Это почему же? – удивился Владимир. – Если я умру, киевский стол все равно достанется моему наследнику. Вышеслав – первый на очереди.
– Вышеслав – твой наследник, но Святополк – сын твоего старшего брата, у которого ты отобрал стол… – проговорил Добрыня.
Владимир поморщился:
– Ты о чем говоришь? Мои братья сами виноваты в своей смерти.
– Да, – спохватился Добрыня. – Я просто по какой причине говорю – что, таким образом, в случае твоей смерти Юлия обязательно напомнит боярам об этом и Святополк получит право претендовать на киевский стол. За ним есть сила – за Святополка стоит воевода его отца Свенельд.
– Зря я Юлию тогда не убил… Позарился на красоту, – пробормотал Владимир.
– Не зря, – сказал Добрыня. – Женщин нельзя втягивать в ссоры мужчин. Ты взял Юлию в наложницы, тем самым утвердил свое право на наследство брата.
– Ладно, хватит меня тыкать носом в собственное дерьмо, – раздраженно проговорил Владимир. – Но для меня напрашивается вывод, что Юлия могла подтолкнуть Рогнеду к убийству. Хитрая ромейка!
– Конечно! Если Юлия встречалась с Олавой и Аделиной… – проговорил Добрыня.
– И рассказала им о моих планах, – сказал Владимир. – И что из этого? Ведь ни Олава, ни Аделина не покушались на меня?
– Но встречалась ли Юлия с Рогнедой? – задал вопрос Добрыня. – Если встречалась, то тогда все ясно – она виновата. Она подговорила ее напасть на тебя.
Владимир остановился и потер подбородок:
– И в самом деле. А пошли-ка кого-либо к Рогнеде узнать это.
– Рогнеду сюда везти? – спросил Добрыня.
– Зачем? – спросил Владимир. – Кто бы ни подтолкнул ее – нож она подняла. Пусть ждет своей участи!
– Как скажешь, – поклонился Добрыня.
– Боюсь только, что Рогнеда не скажет правды, – заметил Владимир.
Добрыня кивнул головой:
– Думаю, что Рогнеда в таком состоянии, что сможет только ругаться. Но я велю допросить ее служанок.
– Да что они могут сказать? – с сомнением проговорил Владимир.
– Э-э-э! – покачал головой Добрыня. – Служанки знают больше, чем твои жены.
– Хорошо, – сказал Владимир. – Я поговорю пока с Юлией, а ты сгоняй-ка пока человека в село. И предупреди его, чтобы быстрее обернулся!
Добрыня собрался уходить, как Владимир вспомнил:
– Да! Добрыня! Вот что – Аделина ведь уехала в деревню. Сгоняй-ка и за ней человека. И чтобы
